Элфрун в ужасе смотрела на все это и вдруг заметила, что к ним бежит Атульф, а за ним гонятся три или четыре человека. Тем временем образовывались и другие очаги драки. Тилмон стоял, возвышаясь над всеми на целую голову. Свита держала его за руку.

Но не только мужчины гнались за Атульфом: одной из рассвирепевших преследователей была Аули.

– С дороги! – тяжело дыша, на бегу крикнул Атульф.

Элфрун сделала шаг в сторону, тогда как Финн с Танкрадом переглянулись и стали ближе друг к другу, преграждая ему путь.

– Уйдите!

Но они не ушли, а он не остановился и врезался в них с такой силой, что они смогли лишь немного замедлить его бег. Он разбросал их и пробежал через ворота, направляясь к привязанной Буре.

Прежде чем вскочить на лошадь, ему необходимо было снизить темп или даже остановиться, чтобы не напугать ее. Но внезапно из зарослей орешника и боярышника вынырнула маленькая фигурка – нет, две маленькие фигурки. Дочка кузнеца и мальчик-собачник. Мальчик уверенно подошел к Буре и стал отвязывать ее. Зачем же они помогают Атульфу?

Но они и не думали этого делать. Винн, возможно, не очень понимала, что происходит, но, окинув всех поочередно проницательным взглядом, словно дикая кошка, кинулась на Атульфа, норовя впиться ему ногтями в глаза. А мальчик-собачник тем временем погнал Бурю вниз по склону холма в сторону реки, к Донмуту.

Элфрун в испуге прижала ладонь к губам. Даже при той немалой силе, которую приобрела девочка, работая в кузнице, она бы никогда не справилась с Атульфом.

Но ей это и не нужно было. Она хотела только задержать его. Теперь Атульфа уже догоняли и окружали преследователи. Он отбросил Винн в сторону; из царапин от ее ногтей на его лице сочилась кровь.

Элфрун нервно сглотнула и пошла к ним. Винн с невозмутимым видом поднималась на ноги. Атульф бросил на девочку взгляд, полный ненависти. Теперь он был окружен, но никто к нему не прикасался.

Элфрун глубоко вдохнула. Атульф был ее человеком, и ей решать, судить его самой или передать высшим властям. Однако прежде всего она должна была задать ему вопрос про Бурю. Она уже открыла было рот, но Аули, поймав ее взгляд, подняла руку. Финн стоял рядом с ней. Финн, раб Аули. Женщины смотрели друг на друга. Глаза у Аули были янтарные, ясные и в то же время загадочные. Голова ее слегка склонилась набок, брови поднялись.

Элфрун понимала, что позади них собираются люди: она физически чувствовала на себе их взгляды, которые ползали по ее затылку и между лопаток. Она не знала почему, но кожу покалывало от страха, поэтому она наклонилась к Винн и тихо, но требовательно сказала:

– Забирай Гетина и иди за собачником. Уходите в Донмут.

Винн кивнула; в глазах ее светилась решимость, но она произнесла с сомнением в голосе:

– Пес может не пойти со мной, леди.

– А ты постарайся.

Элфрун повернулась к Аули и набрала побольше воздуха в легкие. Если у этой чужестранки есть что сказать по поводу нападения на ее собственность – ее людей и ее медведя, пусть скажет.

Аули что-то шепнула Финну. Он кивнул, а она сделала шаг вперед. Внезапно в руке у нее появился большой нож. Глаза Атульфа испуганно округлились, взгляд забегал по сторонам. Бежать ему было некуда.

– Подождите! – Элфрун едва узнала собственный голос. Исход ей виделся другим.

Аули, не сводя глаз с Атульфа, снова что-то сказала Финну. Теперь к Атульфу приближался крепкий мужчина с обветренным лицом и щербатой улыбкой, а он топтался на месте и пятился, не зная, с какой стороны ждать нападения.

Ее кузен. Маленький Атульф с челкой, постоянно падавшей ему на глаза, с вечно липким подбородком; мальчик, всегда боявшийся, что его вдруг оставят одного, и кричавший: «Подождите меня!»

– Подождать? – сказал Финн. – Почему?

Элфрун понимала, что он лишь перевел вопрос Аули, но от его ровного, бесстрастного голоса сердце ее переворачивалось. Неужели это тот же человек, который тогда заметил, что она плакала, который называл ее красивой, которого она видела в своих горячечных недосмотренных снах, в зыбком забытье на грани сна и пробуждения у домашнего очага. В снах, которые казались удивительно реальными…

Она встрепенулась, возвращаясь к действительности.

– Что значит почему? – Нужно было как-то оправдывать свою нерешительность. – Потому что там был не только Атульф. А что насчет тех двоих? – Она указала рукой на двух молодых людей, которые всегда выезжали с Атульфом и Танкрадом. Один с темной бородой, а второй более хрупкий и более спокойный. Она никак не могла запомнить, как кого зовут.

И тут прозвучал еще один голос:

– Убить их обоих.

Обоих? А почему не всех троих? Обернувшись, Элфрун увидела, что Свита смотрит на нее тяжелым взглядом. Она стояла рядом с Тилмоном, но, несмотря на массивность и явную физическую силу ее мужа, он казался малозначительным по сравнению с этой женщиной с темными глазами, излучающими искрящуюся энергию. Тилмон хмурился. Похоже, с пониманием сказанного его женой у него, как и у Элфрун, были сложности.

Свита взглянула на него:

– Ты хочешь получить Донмут без того, чтобы сначала сжечь его дотла? Тогда это твой шанс. – Она едва заметно кивнула в сторону Элфрун.

Было в этом жесте что-то такое, что не было сказано на словах, что-то, чего Элфрун все еще не понимала. При ней шел какой-то безмолвный разговор, она видела это, он был ощутим, точно смертельно опасная паучья сеть, паутина, сотканная из косых взглядов, выразительно приподнятых бровей, кривых ухмылок. Да, она все это видела, но не понимала, что это означает.

Зато понял Финн. Схватив Аули за руку, он торопливо пробормотал ей что-то; она вдруг напряглась и резко обернулась вполоборота, продолжая держать перед собой нож. Они с Элфрун вновь встретились взглядами. Аули оторвалась от Финна и вытянула вперед руку. Немного поколебавшись, Элфрун хлопнула по ней. Еще один короткий рывок из паутины. Рядом с ней возник рыжий обветренный мужчина со щербатой улыбкой. Элфрун, нервничая, подняла на него глаза.

– Элфрун, – сказал Финн, – это Туури. Отец Аули.

– Чего же он хочет? – Она не могла отвести взгляд от Свиты. Она была так напряжена, что, казалось, ее тело звенело, и она все еще не могла понять, что происходит.

Рука Аули, сухая и твердая, на мгновение сжала ее руку – успокаивающий знак поддержки – и отпустила.

– А он говорит по-английски, – произнес хриплый голос, и Элфрун, вздрогнув, взглянула на Туури.

Он улыбался ей, и в этот момент она заметила какое-то движение, и вокруг нее и Атульфа образовалось кольцо из людей Туури. Тилмон и Свита остались за его пределами. Тем не менее оружие никто не вынимал, если не считать Аули с ее ножом.

– Моя дочка говорила мне, – сказал Туури, – что ты защитила ее, моих людей и медведя. А потом она оставила Финна с тобой, зная, что ты поможешь ему.