– Ты пьян, Шандор, я привела тебя домой. У тебя завтра поезд.

– Поезд… – он снова тряхнул головой. – Сколько время?

– Еще ночь. Но тебе надо поспать. Ложись.

Я боялась к нему приблизиться, и только звуками своего дрожащего голоса пыталась воздействовать на его сознание.

– Спи, Шандор. Тебе надо поспать.

– Да, мне надо выспаться.

Он упал на подушку и тут же уснул.

Я находилась в плену бушевавших во мне эмоций и плохо соображала. Меня всю трясло, сердце выпрыгивало из груди, а в горле пересохло. Дрожащими руками я провела по волосам, словно пытаясь привести мысли в порядок. Я вспомнила про стакан воды, быстро направилась к нему и осушила его в один миг. После этого я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и почувствовала, как страх и волнение отступили от меня. Встряхнув головой, я попыталась понять, что пошло не так.

Ведь все начиналось так… умопомрачительно хорошо. Я впервые испытала страсть, желание, и мое лоно требовало, чтобы его довели до экстаза. Оказалось, что кроме самых глубин моего тела, есть еще другие места, способные привести меня в сладостное исступление. И даже сейчас, вспоминая об этих ласках, мое нутро томно сжималось и пульсировало. Поцелуи Шандора усиливали мое возбуждение, и я жаждала принять его в себя. А что потом? Я прикрыла глаза и как будто бы вернулась на несколько секунд назад, чтобы вновь пережить те мгновения. Я снова ощущала его пальцы между ног, скольжение ими по влажной коже вглубь моего тела, блаженство и острое желание, которое требовало удовлетворения.

А потом он назвал меня деткой.

Я открыла глаза. Вот что возмутило меня. Я думала, что готова на все, чтобы забеременеть от него, но одно короткое и режущее слух слово свело мою решимость к нулю. Как если бы он назвал меня чужим именем. Он был не со мной. И это слово предназначалось не мне. Он бы никогда не назвал меня деткой. О ком он думал? О Лисицкой? Хотел меня, а представлял ее? Или как? Что произошло с его сознанием, пока он ласкал меня? Или это нормальное обращение к женщине – любимой женщине – в постели? И это я́ ненормальная? Но не детка же! В этом слышится какая-то пошлость и вульгарность. И никак не вяжется с образом Шандора. Того Шандора, которого знала я. Наивная и невинная девочка.

Нет, не гожусь я для душегубства. Шандора ни соблазнить, ни женить на себе не могу. И он уедет, а я останусь одна. Без него и без ребенка. Но с чистой совестью.

Отец порадуется такому исходу. Он воспитал хорошую дочь. Только почему меня не разбирает чувство гордости за эту воспитанность, а я вновь чувствую себя поруганной, как после разговора с Леной? Будто быть правильной грешно и позорно. И от этого и правда подташнивает.

Я нашла свои трусики и прошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Из зеркала, висящего над раковиной, на меня смотрела какая-то новая девушка. Те же глаза, тот же вздернутый нос, те же впалые щеки. Но что-то в ней изменилось. Она как будто стала старше.

Вот так жизнь откладывает на нас свой отпечаток, и мы, оставаясь с теми же чертами, стареем. Или это не старость, а опыт? Но опыт призван чему-то научить, так чему же я учусь? Быть сильной и честной? Или мудрой? Может быть завтра я и почувствую в себе эти качества, но сегодня я слаба… и опустошена.

Мой взгляд скользнул по шее. Что это? Какие-то пятна. Аллергия? Но почему на шее? И вдруг я вспомнила Марка. Несколько лет назад я видела такие же пятна у него. И он глумился надо мной, рассказывая о природе их происхождения. А я краснела и просила его не вдаваться в подробности. То были засосы. И это засосы. Но я думала, что их возникновение должно бы причинять боль. Но ее не было. Я помню только удовольствие и наслаждение. Оказывается, и от удовольствия могут быть синяки. О, боже, что же скажет мама?

Изучение шеи напомнило мне еще об одном важном моменте, наступление которого я ждала несколько месяцев. И даже сегодня я об этом думала, перекладывая золотую цепочку из одной сумочки в другую. Я нашла свой подарок и застегнула его на шее у Шандора. Утром он взглянет на цепочку другими глазами, и не посмеет от нее отказаться. Иначе ему придется приехать ко мне, но тогда он опоздает на поезд. Нет, все правильно. Это самый удачный момент для ее вручения. И она уедет с ним.

После этого я застегнула все пуговицы на его рубашке и убедилась, что застегнута и его ширинка. Всё! Вокруг не осталось никаких следов нашей страсти. И он никогда не узнает о том, что здесь произошло. В каком-то смысле он стал первым, и я этого никогда не забуду. Потому что первых не забывают.

Я снова присела на диван к Шандору. Он мирно спал и посапывал. Я погладила его по голове, протянула между пальцев его волосы, наслаждаясь их волнистостью и мягкостью.

Он хочет, чтобы я вышла замуж за другого, чтобы у меня с тем, с другим были дети. Но смогу ли я когда-нибудь разлюбить Шандора? Есть ли на земле еще один такой, как он, который сможет вытеснить Слободу из моего сердца? Нет, это невозможно. Я буду любить его. Любить и помнить.

Увидимся ли мы когда-нибудь снова? Приедет ли он на встречу выпускников, как обещал сегодня девчонкам, вспомнит ли он эти слова завтра? Будет ли он желать нашего свидания, как я?

Мы еще не расстались, а я уже ждала, когда мы свидимся вновь. Ведь не может быть, чтобы этого не случилось. Я буду верить, что вижу его не в последний раз. Потому что без этой веры я не смогу жить. И если он хоть изредка будет мне звонить, это облегчит ожидание и наполнит мое существование смыслом. Я буду знать, что где-то далеко у меня есть друг, и он думает обо мне. Я не забыта. И может чуточку любима.

Неожиданно – сегодня очень многое происходило именно так – я подумала о паспорте Шандора. Там есть его адрес, и мне захотелось его узнать. Наверное, я не смогу воспользоваться этой информацией в будущем, но отчего-то считала, что было бы неплохо иметь его контакты. Просто для того, чтобы обозначить