Лето 2019-го года.

  Мы так и сделали. Несколько дней мы сидели на их террасе и наслаждались солнцем. Для исцеления мы долго смотрели на лазурное море, это было так по-декадентски, не только из-за роскоши вокруг. Свобода - любая и в любых количествах - теперь воспринималась, как скандальная роскошь. Побег из аквариума хотя бы на день - всё равно что освобождение на день из тюрьмы.

  Однажды мы прокатились с Дэвидом на скутере по побережью вокруг местной бухты. Я вел скутер, Мег сидела сзади, она развела руки и кричала от радости, когда мы с шумом проносились через маленькие городки, вдыхали запах обедов из открытых окон, махали рукой детям, игравшим в своем саду. Все они махали нам в ответ и улыбались. Они нас не знали.

  Самое приятное в нашем визите - наблюдать, как Элтон с Дэвидом и двое их сыновей просто влюбились в Арчи. Я часто замечал, как Элтон изучает лицо Арчи, и знал, о чем он думает - о моей маме. Я знал, потому что со мной часто происходило то же самое. Не раз я видел ее выражение на лице Арчи, и меня это заставало врасплох. Я чуть не сказал Элтону, как сильно мне хотелось бы, чтобы мама могла подержать на руках внука, как часто, обнимая Арчи, я чувствовал, что обнимаю ее, или хочу обнять. В каждом объятии - оттенок ностальгии, в каждом укрытии одеяльцем - примесь горя.

  - Способно ли что-то настолько поставить вас лицом к лицу с вашим прошлым, как отцовство?

  В последний вечер на нас накатила эта знакомая тоска окончания отпуска: «Почему так не может быть всегда?». Мы перемещались с террасы к бассейну и обратно, Элтон готовил коктейли, мы с Дэвидом болтали о новостях. И о плачевном состоянии прессы. И о том, что это значит для состояния Британии.

  Потом мы переключились на книги. Дэвид упомянул о мемуарах Элтона, над которыми тот корпел много лет. Наконец-то они закончены, и Элтон может ими гордиться, скоро они будут опубликованы.

  - Браво, Элтон!

  Элтон сказал, что мемуары будут выходить по частям.

  - Да?

  - Да. В «Daily Mail».

  Он увидел выражение моего лица и быстро отвел глаза.

  - Элтон, что за полнейшее...?

  - Я хочу, чтобы люди их читали!

  - Но, Элтон...? Те самые люди, которые превратили твою жизнь в ад?

  - Именно. Кто лучше поймет эти отрывки? Где лучше их публиковать, как не в газете, которая всю жизнь поливала меня ядом?

  - Кто лучше поймет? Я просто...я не понимаю.

  Ночь была теплая, так что я уже начал потеть. Но теперь с моего лба просто градом катился пот. Я напомнил ему о лжи, которую. как известно, печатала о нем «Mail». Черт - он ведь с ними судился немногим более десяти лет назад, когда они заявили, что он запрещал людям на благотворительном мероприятии с ним разговаривать.

  В конце концов, они выписали ему чек на сто тысяч фунтов.

  Я напомнил ему, что он зажигательно заявил в одном интервью: «Они могут говорить, что я толстый старый п.... Они могут говорить, что я - бесталанный ублюдок. Могут называть меня гомиком. Но они не должны обо мне лгать».

  Ему нечего было ответить.

  Но я и не настаивал.

  Я его любил. Я всегда его любил.

  И не хотел испортить отпуск.

  68.

  Это невероятно - наблюдать, как вся страна влюбилась в мою жену.

  Это было в Южной Африке.

  Сентябрь 2019-го года.

  Снова иностранное турне от имени королевы, и очередной триумф. От Кейптауна до Йоханнесбурга люди не могли налюбоваться на Мег. Мы почуствовали себя немного увереннее в себе, стали немного смелее, через несколько дней мы вернулись домой и объявили, что подали судебные иски против трех из четырех британских таблоидов (включая таблоид, опубликовавший письмо Мег к отцу) за недостойное поведение и давнюю практику прослушивания телефонов.

  Частично мы возложили эту обязанность на Элтона и Дэвида. В конце нашего недавнего визита они представили нас своему знакомому адвокату, милейшему парню - я не встречал людей, которые знали бы о прослушке телефонных разговоров больше, чем он. Он поделился со мной своими знаниями, рассказал о множестве доказательств, фигурировавших в суде, а когда я сказал ему, что мне очень жаль - хотелось бы что-то с этим сделать, но, увы, Дворец блокирует каждый наш шаг, он предложил умопомрачительно изящный выход:

  - Почему бы вам не нанять собственного адвоката?

  Я пробормотал, запинаясь:

  - Вы хотите сказать..., что мы могли бы просто...?

  Вот так идея. Мне это никогда не приходило в голову.

  Я был полон решимости последовать совету юриста.

  69.

  Я позвонил бабушке, чтобы предупредить ее заранее. Папе - тоже. А Уиллу отправил смску.

  Кроме того, я предупредил Пчелу - послал ему предварительное уведомление об иске, сообщил, что мы уже готовы дать ход заявлению, и попросил перенаправлять в наш офис все журналистские запросы, которые неизбежно последуют за подачей иска. Он пожелал нам удачи! Так что я очень удивился, когда они с Осой потом заявили, что никакое предварительное уведомление я им не посылал.

  Объявив о подаче иска, я изложил миру суть своего дела:

   «Моя жена стала одной из новых жертв британской желтой прессы, которая начинает кампании против людей, не думая о последствиях. Это была жестокая кампания, набравшая обороты за прошедший год, когда она была беременна, а потом ухаживала за нашим новорожденным сыном...Я не в силах описать, насколько болезненно это было....Хотя подача иска может оказаться небезопасной, это - единственно правильное решение. Я больше всего боюсь, что история может повториться...я потерял мать, и теперь на моих глазах моя жена становится жертвой тех же могущественных сил».

  Наш судебный иск освещался в прессе не столь широко, как тот факт, что Мег посмела захлопнуть дверь своей машины. Фактически, он вообще почти не освещался. Тем не менее, друзья о нем узнали. Многие писали сообщения: «Почему сейчас?».

  Очень просто. Через несколько дней британское законодательство о неприкосновенности личной жизни должно было измениться в пользу таблоидов. Мы хотели, чтобы наше дело рассмотрели до того, как в игру введут кривую биту.

  Кроме того, друзья спрашивали: «Зачем вообще подавать иск, если тебя так превозносят в прессе? Турне по Южной Африке стало триумфом, о нем писали очень положительно».

  Я объяснил: «В том-то и дело. Дело не в том, что мы хотим или нуждаемся в хорошей прессе.