Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова о Крылове. После окончания кладки корпуса дробления его бригаду перевели на строительство жилых домов в Красноярске, а вскоре Крылов освободился и уже на воле продолжил работать бригадиром большой бригады каменщиков в тресте «Жилстрой»; в то время в Красноярске был пущен новый кирпичный завод и впервые начали строить много жилья; среди бригад развернулось социалистическое соревнование, и бригада Крылова опережала всех, стала одной из лучших в тресте; об этом я читал в газете «Красноярский рабочий»; шли годы и однажды в преддверии очередного съезда КПСС, я нашел в газете среди награжденных званием Герой социалистического труда (это высшая награда страны – орден Ленина и золотая звезда Героя) фамилию каменщика Крылова; сначала подумал, что, возможно, это другой Крылов, не зэк, но нет, это был именно мой бывший бригадир; через некоторое время крайком КПСС спохватился, ведь это был нонсенс, что такую награду дали бывшему зэку, сидевшему много лет в тюрьме за тяжкие преступления; но партия назад не отступает, звание Крылову сохранили, однако учитывая его солидный возраст, перевели куда-то, «чтоб не маячил».
XXVII
Начальник СУ-1 Нестеренко Илья Павлович – симпатичный мужчина, был культурным, вежливым и тактичным человеком, мудрым спокойным наставником; относился к нам по-отечески, никогда не ругал, не выговаривал, вероятно, учитывал и то, что мы работали на самом удаленном участке, да еще с заключенными; в голосе, в манере говорить с нами была определённая мягкость; никто не умел так общаться с нами, пошутить, рассказать весёлый анекдот; однажды в июле он приехал на участок и в конце дня повез нас в сосновый бор, в котором находилась его пустующая дача; показал нам домик и разрешил ночевать в нем, когда потребуется, отдал ключи; это было очень удобно, т.к. мы часто задерживались на работе во вторую смену, и тогда приходилось добираться со стройки в город попутным транспортом, а когда таких машин не было, мы шли 4 км до Березовки, а оттуда только поздно вечером добирались домой автобусом; мы стали полными хозяевами на даче, готовили еду на кухне, продукты покупали в ларьке, который был рядом с дачами городского начальства. Вспоминаю еще одну встречу с И.П. Однажды летом мы решили после работы поехать в город за покупками; около семи часов подъехали на автобусе к переправе через Енисей; пришлось ждать, т.к. машины двигались по понтонному мосту только в одну сторону по очереди; к нам подошел И.П. и предложил зайти в шинок, расположенный у переправы, и выпить по стаканчику винца; за столиком поговорили за жизнь; мы знали, что сибиряк И.П. любил выпить, но пьяным его никто никогда не видел; в этот раз был он чем-то расстроен, кажется, говорил о сыне. Значительно позже я узнал, что его назначили директором первого в крае ДСК, на котором выпускались детали для крупнопанельных домов, монтируемых в микрорайоне «Зеленая роща». И.П. прямо в цехе принимал Хрущева (есть фото в газете), который «по-царски» выговаривал ему: «Чтобы твои дома были теплыми и сибирячки, которые любят тепло, не жаловались»; слышал я, что после Красноярска И.П. работал в Кишиневе на ДСК, где одним из первых в стране, осваивал домостроение из объемных блоков.
Мне кажется, к Илье Павловичу можно отнести слова Михаила Сперанского: «Счастлив тот, кто имеет небесное свойство нравиться всем врождённой прекрасной юностью души, врождённым младенческим незлобием и той очаровательной прелестью врождённого миловидного обращения со всеми, которое так близко влечёт к себе сердца всех, что каждому кажется, как бы он всем им родной брат. Но в несколько раз счастливее тот, кто, победив в себе все неудержимые стремления, приобрёл эту миловидную детскую простоту и невыразимую прелесть ангельского обращения с людьми, которых не терпела вначале его пред всеми возвышенная природа. Неисчислимо более может он принести добра и счастья в мир, чем тот, кто получил всё это от рожденья, и влияние его на людей неизмеримо могущественней и обширней». Моя память о И.П.Нестеренко, научившему меня многому, трогает мои чувства и заставляет с теплотой вспомнить время общения с ним.
XXVIII
Однажды на работе у меня с охраной зэков произошел неприятный случай; командир дивизиона МВД, майор, очень высокого роста, голубоглазый блондин, относился к нам доброжелательно, чего нельзя сказать о его солдатах; как-то утром я, неся в руках нивелир и рейку, направился как всегда в зону через вахту; неожиданно заднюю дверь закрыли на засов, а переднюю входную не открыли, странно! Ко мне вышел солдат-охранник и попытался обыскать; я остолбенел – в жизни никогда никто меня не смел обыскивать; не помня себя от гнева, я ударил сапогом охранника в пах, ведь руки у меня были заняты, и закричал: «Откройте дверь на выход!», дежурный вытащил засов, и я вышел на свободу; в сильном волнении, я пожаловался Корженевскому, но он промолчал; тогда на попутной машине я сразу поехал в управление к Нестеренко и высказал ему свое возмущение. И.П. заверил меня, что с завтрашнего дня такого больше никогда не повторится; и действительно, за все время нашей работы в зоне, в т.ч. и жилой, где мы часто были по делам, нас не пытались обыскивать; их командир дивизиона по требованию Нестеренко запретил нас обыскивать, но солдаты, дежурившие на вахте, с тех пор смотрели на меня с недовольством, хотя вели себя сдержанно, не отругивались, может быть и потому, что имели дело с Человеком. Однако даже теперь с неприязнью всегда вспоминаю этот случай, когда меня обыскивают в аэропортах.
Солдаты-охранники МВД не имели права заходить в жилую зону; их казарма – двухэтажный кирпичный дом – стоял недалеко от нашей конторы; иногда на стройку из города с опозданием приезжал самосвал с бетоном и рабочие
