Да, Тони, раз уж встал, сделай мне ванну, хочу от этой грязи отмыться. Жан, ты куда? Остаешься в кровати, тебе нужнее с твоей спиной.

— Не слишком ли ты круто с матерью? — отдышавшись, спросил Эрвин.

— Дядюшка, ты все еще играешь во всепрощение? Сегодня она бабу притащила, завтра киллера проведет! Хватит. Мне без нее проблем хватает. Посидит, подумает, стоит ли со мной рвать окончательно. Хотя, конечно, вряд ли перевоспитать удастся.

— Ладно, твоя мать, тебе и решать. Пойду я, а то я там кучу генералов оставил, не успел всем мозги промыть как следует. Прав ты был, распустились. Хорошо, что Вальтрона вторым регентом сделали, а то я бы совсем не справился. Мне бы военные дела наладить, что бы больше специалистов по подштанникам и одеялам в начальники боевой части не назначали.

— Хорошо, дядя, иди. Только давно спросить хотел, не решался. Что ты с Фредом решил?

— Он просился на базу в Туле, но его там видеть не захотели. Как-никак, все же объект повышенной секретности, разгильдяев не принимают. Послал в Арис, там есть военная база, как в Ристоне, так что работает помощником авиатехника. Посмотрим, что это даст.

— Посмотрим.

Появился Тони с докладом, что ванна готова. Эльриан простился с дядей и отправился смывать усталость сегоднящнего сумасшедшего дня.

Единственная моя, родная, самая любимая, бесценная!

Спасибо за твое письмо, твоя поддержка дала мне силы преодолеть ужас последних дней. Ты была права, писать очень трудно, не получается выразить все чувства, которые рвутся из груди. Надеюсь, твои кузены скоро восстановят безопасную связь, и мы сможем увидеть друг друга. За меня не беспокойся, самое страшное я уже пережил, опасность, грозящую мне, понимаю и принимаю все меры, что бы ее избежать. Ты умница, что решила скрывать от всех наши чувства, сделай вид, что наша помолвка расторгнута, она уже пустая формальность, ведь нашу свадьбу отменить невозможно. Я клянусь тебе, что приложу все возможные и невозможные силы, что бы покончить с мятежниками навсегда и как можно быстрее. Потому, что только тогда мы сможем без всяких опасений быть вместе на всю жизнь. А пока я возвращаю тебе твой бумажный поцелуй. Люблю, живу надеждой на встречу. Главное — береги себя. Мы переживем разлуку, и впереди у нас будут годы любви, радости, счастья. Целую, и не прощаюсь. Жду возможности увидеть твое милое, любимое личико, твои глаза, смотрящие на меня с такой любовью. Ощутить твои губы, пальцы, ласково поглаживающие мои волосы.

Влюбленный в тебя, навечно твой, муж.

Листок бумаги с императорским гербом Элланы дрожал в пальцах. На глаза наворачивались невольные слезы. Аннабель поднесла письмо к губам и застыла на мгновение, вдыхая чудом сохранившийся, очень слабый, родной запах. Как же ей хотелось предложить простой выход, сказать, нет, прокричать: — «Брось все, отрекись, благо есть в пользу кого, даже без наследства Бернардетт, только моего капитала нам хватит для спокойной жизни. Доучись на своем Морионе, стань, как и хотел космопилотом, пусть это тоже риск, но все же не такой, как сейчас! Будь только моим!» Удерживало ее понимание того, что это будет первой трещиной в их отношениях. Не отречется. Не откажется от своего долга, от обещаний, которые, наверняка, дал умирающему отцу. Не бросит Эллану. Не в его это характере. Что же, такого она полюбила, такого и будет любить, хотя ей даром не нужен ни высокий титул, ни власть, ничего. Но она научится. Научится быть первой леди Элланы. Императрицей. Согласится с тем, что часть их жизни всегда будет публичной. Что их семью, их отношения будут отслеживать миллионы любопытных глаз, Пристально разглядывать, обсуждать, сплетничать. Что же, если это та дань, которую придется платить за право быть вместе, то она готова ее отдать! Готова на все, что бы не повторился тот ужас страшных суток, когда она считала Эльриана погибшим. Она будет поддерживать его, настолько, насколько сможет. Всегда. А теперь надо подумать, удастся ли попасть на коронацию. Пусть хоть на сутки, пусть не под своим именем, пусть в гриме, но попасть и поддержать. Она прикинула разные варианты, и ее осенило — Наджар. Если Наджар уговорит дядю и приедет на церемонию, то сможет привезти и свою сестру, а сестре нужна компаньонка! Вот выход! Аннабель схватила коммфон и набрала знакомый код.

Процессия переноса тел усопших императора и принцев в кафедральный собор Эстиновы должна была начаться ровно в полдень, но народ толпился на улицах уже с раннего утра. Не то, чтобы все так жаждали проститься с императором, хотя Эвальд был хорошим монархом, налоги не повышал, за порядком следил, взяточников и прочих зарвавшихся чиновников карал строго. Больший интерес вызывал новый, молодой император. Это же надо было, что бы из такой большой семьи выжил только младший принц, которому только через месяц исполнялось двадцать лет. Совсем мальчишка.

Четвертого принца в Эстинове знали плохо, и слухи о нем ходили разные. И откуда бы народу его знать, если он до 17 лет учился в закрытом Кадетском Корпусе, а сразу по окончании уехал в академию на другую планету, Как будто на Эллане ни академий, ни университетов. И академия Военная есть, и Университетов сразу два — обычный и технический, учись, не хочу! Так рассуждали степенные, пожилые подданные. Женщин и девушек волновал другой вопрос. Среди них ходили слухи о необычайной красоте нового императора, и они хотели сами в этом убедиться, или разочароваться. Молодые мужчины тоже активно перешептывались. В новостях по Галанету, многие видели, что их бывший принц, а нынешний император выиграл какой-то очень сложный турнир по пилотированию на Морионе. Да и только вчера вечером группа военных пилотов в популярном баре «Пропеллер» (знать бы еще, что это слово означает!) бурно обсуждали отбитую воздушную атаку мятежников на столицу, в этой победе, по их словам, тот самый император сыграл чуть ли не решающую роль. Кто-то верил, кто-то считал это выдумкой. В общем, интерес был у всех.

Зазвонили колокола кафедрального собора, обозначая начало шествия. Если быть точными, то от Садового подъезда дворца до него нужно было всего лишь завернуть за угол и пересечь площадь, но процессия двинулась в обход дворца, что бы ее могло увидеть больше народа. Впереди, со знаменами Элланы, Эстиновы и личным императорским штандартом ехали на черных конях знаменосцы. За ними, в гордом одиночестве, на вороном коне — новый император, тоже облаченный в черное, с обнаженной головой. Далее следовал эскорт из взвода гвардейцев. За ним — катафалки с гробами, по старшинству.