– Да, наверное, так. Хотя у нас в больнице много достойных мужиков, просто получающих удовольствие от работы.

– Ну, это не для вас. Вы же красавица – такой женщине надо соответствовать.

– Полина Алексеевна, вы просто не в курсе печальной демографической ситуации в России. Мужики стремительно вымирают. Уже даже не знаешь, есть ли место любви и прочей романтике, когда мы теперь просто находимся в борьбе за наличие половозрелой мужской особи под боком.

– Жалко, что все теперь так материально и осязаемо.

– Получается, так. Точнее, шуршание бумаги и звон металла.

– Вот и Светочка была вынуждена уйти из больницы. На зарплату медсестры никак не получается достойно существовать.

Светлана проводила время беззвучно. Стояла около плиты, напоминая древний монумент. Пирамиду Хеопса, например. Однако на теме о мужчинах и деньгах она явно оживилась и присела к нам за стол. Я ждала от Вербицкой продолжения, но она вдруг замешкалась, посмотрела на меня немного растерянно, через несколько секунд вновь ожила и даже заговорила как-то быстрее. Слова стали отчетливее и резче. В глазах появился озорной, даже слегка циничный огонек.

– М-да… Но тут невозможно согласиться, Елена Андреевна. В этом мире, наоборот, все упирается в неосязаемое: в чувства, мысли, страхи, желания – и все от неизбежности конца. Забавный и очень захватывающий спектакль. Наблюдать со стороны безмерно интересно, настоящий подарок. А самое бессмысленное знаете что?

– Что же?

– Медицина, Елена Андреевна, ваша любимая. Ведь сами посудите, в данной системе устройства материи она смешнее всего. Настоящая ветряная мельница, борьба с неизбежным. Даже религия, и та более романтична: все-таки какая-то надежда, что на самом деле все не так, как есть. Медицина – это борьба с абсолютно непреодолимой сутью вещей, разве же это не глупо? Эх… Леночка… Но все равно забавно: такой накал страстей… Любовь, деньги, дети – невозможно разобрать, что и когда бывает сильнее другого… Забавно… оргазм или удовольствие от еды… подарки великой биологии…

Слова произносились быстро, на одной ноте. Наконец, запнувшись, она вся съежилась и оцепенела. Сцена показалась странной и неприятной не только мне: Света сидела как раз напротив Полины и молча и с напряжением вглядывалась в ее лицо. Тягостно прошелестели еще несколько секунд. Наконец Вербицкая очнулась и посмотрела на нас так, как будто заново собиралась здороваться.

– Светочка, доставайте же пирог! Я надеюсь, мы тут все голодные и никто не худеет!

Светлана резко подскочила и метнулась к духовке. Из жаркого брюха повалил восхитительный запах. Мавзолей наполнился позитивом. Пирог оказался просто потрясающим. Точнее, их было два: один с курицей, другой с красной рыбой.

Мы ели, запивая крепким чаем с сахаром, охая и ахая от таявшего во рту невероятно вкусного произведения кулинарного искусства. Полина как будто вернулась в свое нормальное состояние, смотрела на нас с прежней теплотой, и неприятная тревожная отвлеченность резко пропала. Она храбро подняла не очень уверенной рукой чашку, собираясь произнести тост.

– Моя милая Леночка, мой ангел в белом халате, я очень хочу пожелать вам в следующем году получить все, о чем вы мечтаете! Пусть будет много сил и здоровья! Как я рада, что вы нашли время увидеться, для меня это целое событие. Простите меня за прямоту, но как же обидно, что такие доктора вынуждены бросать дело всей своей жизни. Это так несправедливо. Вы привнесли в мою жизнь много нового. Хотя я всего лишь пожилая училка.

– Полина Алексеевна, вы мне безбожно льстите.

Голос ее дрожал, слезы уже не сдерживались. Света засуетилась и протянула ей салфетку.

– Полина Алексеевна, ну что вы прямо как ребенок. Нервничать нельзя. Что это вы расклеились? Сейчас пойду за валерианой.

– Нет, не надо, Светочка. Я в порядке, не волнуйтесь. Все хорошо. Я в порядке… Леночка, вы уже второй раз у меня в гостях, и вроде бы нет причин так думать, но мне и тогда наша встреча казалась последней, и теперь такой кажется. А для меня видеть вас – значит понимать, что я жива. Такая нелепая тревожность. Я думаю, это последствия нарушения кровообращения.

– Скорее всего, так и есть. Эмоциональные центры тоже страдают, так же как и двигательные. Главное, что вы осознаете, что это не вы, а всего лишь ваша проблема. Это самое важное.

– Да-да, мне тут опять две недели подряд ставили капельницы. Эффект очень хороший, даже немного стала двигаться нога. Когда я это почувствовала, прямо крылья за спиной выросли. Правда. Хотя вы правы, Леночка: наша психика такая странная… Как будто и часть нашего тела, а как будто и нет… Такие интересные вещи происходят… Мне впору сесть за дневник, описать, какие перемены я отмечаю в процессе лечения… Такие сны стали сниться. Ровно через неделю после начала последних процедур – красочные, четкие, и все про наши с вами встречи, Елена Андреевна. Снилось, как вы мне рассказывали про всякие необыкновенные случаи, и так четко… Прямо все, что вы говорили, слово в слово… Надо же, какая у нас, оказывается, память, а мы ее совершенно не используем. В деталях снова приснилась та ужасная ночь, когда вы последний раз дежурили, а потом ваша повесть про женщину, которая погибла на отделении гинекологии, потом про повесившегося бродяжку. Представляете, все до последней детали.

Мне резко стало не по себе. Полина все продолжала говорить, подробно пересказывая мою неосторожную болтовню, и присутствие Светы усугубляло неприятное состояние. Но, видимо, Светлана была девушка опытная и продолжаться рассказу долго не дала. Лишние переживания ее подопечной грозили только чрезмерными хлопотами, а длань дающая явно принадлежала не Полине. Света встала из-за стола и начала греметь чашками.

– Так, Полина Алексеевна, сейчас уже придет массажист, а вы и так нарушили режим: наелись прямо перед процедурой. Да еще и пирогов со сладким чаем, прямо при докторе. Няня сейчас уже придет с ребенком. Прощаемся с Еленой Андреевной и возвращаемся в комнату.

Полина стала похожа на маленькую девочку.

– Ой, да-да, как же я забыла! Простите, Елена Андреевна, совсем забыла… Какая же я… Еще хвастаюсь волшебной памятью… Простите меня.

Совершенно невыносимо было видеть, как она пытается без помощи сиделки перебраться со стула в инвалидное кресло. Я помнила стук ее каблуков, как по больничному коридору шлейфом струился запах «Шанель». Она убегала после нашей первой встречи, оживленная и полная надежд. Теперь вот такая: инвалидное кресло и приступы измененного сознания.

Хотелось никогда не приходить сюда больше. Пусть это малодушно, но зато я не буду видеть, как она быстро меняется. Светлана терпеливо ожидала перемещения тела, стояла позади коляски и интеллигентно не порывалась помогать.

Все вместе доехали до дверей в ее комнату. На пороге Полина совсем потухла, натужно улыбнулась и несколько секунд искала нужные слова.

– Леночка, я прощаюсь. Очень благодарна вам за то, что нашли для меня время. Я буду вас ждать. Не покидайте меня: хочу считаться вашим старым другом.