Тут я услышал мычание, а за следующим поворотом увидел и самих грабителей, которые умело гнали стадо. Прямо на моих глазах порядок смешался, люди заметались туда и сюда, один из них отлетел в сторону. Это разбушевался бык, норовом достойный своих предков. Но шансы были против него; на зверя накинули новые веревки и потащили дальше, подгоняя уколами копий. Пересчитав рога, я заметил, что они отделили только животных критской породы, самый цвет стада. Прежде чем пешее войско поспеет сюда, пираты будут уже далеко.

Я поглядел из-под ладони. Один из мужей был чуть в стороне от остальных и отдавал приказания, сопровождая их жестами. Шлем его поблескивал серебром. «Так вот он, Пирифой, – подумал я, – который намеревается теперь объехать эллинские земли, хвастая, что сумел провести Тесея».

Обернувшись к мальчишке, я сказал:

– Можешь спускаться, мне пора в бой.

Тот взмолился:

– О нет, владыка, нет!

– Почему? – спросил я. – Муж должен биться, если ему бросили вызов. Полагаю, что разбойник не рассчитывал на то, что я приеду один, но если он воин и заботится о своей чести, то сам выедет против меня, а не пошлет свою шайку. А если он человек низкий, значит мне просто не повезло. Впрочем, такие неудачи случаются только раз в жизни.

– Господин! – возразил он. – Я просто просил не высаживать меня.

– Не трать попусту время, – сказал я. – Ты слышал меня. Прыгай.

– Но теперь я принадлежу тебе, царь, – сказал он, вцепляясь в поручень и краснея, словно бы собираясь заплакать. – Ты взял меня следить за конями, и если я не поеду с тобой в битву, то потеряю честь.

– Что ж, в этом ты прав, пожалуй, – пришлось признать мне. – Но впредь так не поступай, а то не доживешь до седин. Тогда поручим себя судьбе. Держись!

Громыхая на склоне, мы съехали на плоскую равнину. Тут было где развернуться. Легкая колесница подпрыгивала и виляла на солончаках. Солнце светило ярко. Марафон всегда, на мой взгляд, сулил мне удачу. Грохотали копыта, звякало мое оружие, ветер стал ударять мне в щит, и я передал его мальчику. Вцепившись одной рукой в край его, а второй не выпуская поручней, он упивался скоростью нашей езды.

Пираты уже оборачивались. Это были волосатые верзилы с кривыми ногами – с материнской спины лапифы перебираются прямо в седло. Они закричали, принялись показывать на моих коней; тут я вспомнил, какие они знаменитые конокрады, и подумал, что обидно будет погибнуть из-за пары лошадей. Слова лапифов глохли в густой растительности на лицах: на море они не выбривают верхнюю губу, не бреют и щек, как эллины, но подобно медведям зарастают волосом на лице и затылке. У некоторых бороды доходили до пояса.

Стадо крутилось вокруг, лапифы перебранивались на своем ублюдочном говоре, мешавшем древнеэллинские слова и пиратский жаргон. Из-за этого шума предводитель налетчиков еще не видел меня: нас разделяло стадо. У меня была вполне реальная возможность схлопотать удар копьем от кого-нибудь из этих чурбанов. Вспомнив о том, что бык знал свое имя, я позвал его:

– Ойнопс!

И на какое-то мгновение животное остановилось.

Предводитель в блестящем шлеме направился бегом в мою сторону. Вовремя, потому что один из его людей был лучником и уже накладывал стрелу на тетиву. Вождь велел ему отойти и поманил к себе оруженосца с щитом и копьем.

Ему было около двадцати четырех, высокий, с коротко стриженной, как у эллина, черной бородой. Темные брови разлетались от переносья ястребиными крыльями. Глаза были светло-зеленые, почти золотые, как у барса: дикие, внимательные и ясные, только в глазах зверя не бывает усмешки. Перехватив копье, он крикнул на правильном эллинском – только нараспев, как говорят горцы:

– Эй, давай-ка отсюда! Ты кто?

Одет он был богато, только в одеждах его угадывалась какая-то древность: огромные бляхи из кованой бронзы, шлем из полированного серебра, плащ из львиной шкуры – со всеми зубами и когтями. Правую руку его обвивала длинная синяя змея, вытатуированная на коже на фракийский манер.

Но цари лапифов часто роднятся с эллинскими домами, они знают истинные имена богов, сказания о знаменитых сражениях и правила боя.

Я вскричал:

– Мое имя – Тесей! Ты, кажется, хотел повстречаться со мной?

Он ухмыльнулся, его брови взлетели еще выше.

– Приятная вышла встреча, царь Тесей. Не одиноко ли тебе так далеко от дома?

– С чего бы, – отвечал я, – в такой-то доброй компании? Я приехал за моим скотом. Оставьте его прямо на месте: вы – чужеземцы и я не возьму с вас пени.

Пираты захохотали и направились ко мне, но Пирифой рявкнул на них, и они отступили подобно хорошо обученным псам.

– А твой бык, похоже, знает тебя. Наверно, вы соскучились друг по другу?

Он добавил шутку столь деревенскую, что мой мальчишка смутился. По хохоту его людей понятно было, что они души не чают в своем предводителе.

Я спросил, протянув руку к щиту:

– Кто ты, Пирифой? Предводитель мужей или просто похититель скота? Я приехал, чтобы узнать это.

– Считай меня похитителем скота, – отвечал он, – умеющим приглядывать и выбирать.

Ясные глаза его глядели на меня с кошачьей невозмутимостью, беззлобно, с ленцой. Так смотрит кот, готовясь к прыжку.

– Хорошо, – отвечал я. – Именно это я и слыхал о тебе. Тогда у нас есть дело, которое подобает уладить вдвоем.

Я отдал поводья мальчишке, вцепившемуся в них так, словно в этих ремнях была заключена его жизнь. И соскочил с колесницы при всем оружии.

Мы стали лицом к лицу. Теперь, добившись желаемого, я понял, что еще не видел мужа, которого мне настолько жаль будет убить.

Пирифой тоже медлил, опершись на копье.

– Похоже, ты любишь осложнять себе жизнь, – сказал он. – Хорошо, раз ты ищешь себе неприятностей, они у тебя будут. Когда человек просит, нужно помочь ему. Ты станешь поживой собакам, и женщины будут выть над твоим телом! Я слыхал, ты разбираешься в них.

– Не пыжься, – ответил я. – Ни одна женщина здесь не завоет над тобой. И не дев будешь ты наполнять, но чрева ворон.

– Ворон? – переспросил он, поднимая брови. – Или ты сам решил меня съесть? Такого я о тебе не слыхал.

– Надо бы почаще спускаться с гор, – посоветовал я, – слушать людей, умеющих жить под крышей.

Пирифой расхохотался, чуть отведя в сторону щит, открывая передо мной правый бок: он знал, что я не стану нападать на него врасплох. Я не сумел заставить его потерять голову, да и сам не успел как следует рассердиться.

– Слушай, Пирифой, парень этот доставил мне твой вызов. Вестник – священен, и, если я паду, не искушай удачу. Ну а теперь хватит обзываться, подобно двум бабам, бранящимся над разбитым кувшином у колодца. Давай подходи, опробуем, чья бронза острее.