и критиковал Римский договор, учреждавший ЕЭС, «увидел в нем рамки и инструменты, соответствующие его плану поставить на ноги французскую экономику и, помимо прочего, укрепить связи между Францией и ее соседями, в частности с ФРГ»[1455]. Вступление Франции в ЕЭС действительно привело к экономической экспансии «шестерки» и в целом ускорило темпы роста французской экономики, в первую очередь ее сельское хозяйство, получившее большую финансовую поддержку.

В рамках Общего рынка Франция приобрела для себя выгодные условия по производству и сбыту сельскохозяйственной продукции.

Отечественный интеграционалист Ю.А. Матвеевский отмечает, что уже к середине 50-х годов Франция добилась определенных успехов в развитии своей экономики – «был в основном восстановлен экономический потенциал страны», под руководством государства эффективно функционировали главные отрасли промышленности, «постепенно решалась демографическая проблема». Таким образом были сняты опасения де Голля, что в экономическом объединении западноевропейских стран «растворение…недостаточно экономически окрепшей Франции и дальнейшее привязывание ее к США»[1456]. Уступки де Голля, связанные с ратификацией Римских соглашений, показали, что его европейская политика может быть гибкой. В частности он понимал, что Сообщество по атомной энергии способно обеспечить энергетическую независимость Западной Европы посредством общих усилий и не дать возможность правительству ФРГ «создать собственную атомную отрасль при поддержке США и Англии»[1457].

Возможно, именно поэтому после ратификации Римских договоров де Голль сделал все необходимое для того, чтобы Франция могла в полной мере участвовать в осуществлении их основных положений, тем более что механизм этого участия фактически вступал в действие с начала 1959 года. Де Голль отдал распоряжение создать комитет экспертов для продвижения в ЕЭС французских национальных интересов, который возглавлял известный экономист Ж. Рюэфф. Комитет подготовил ряд рекомендаций и проектов по упрочнению экономики и финансов Пятой республики, в том числе по оздоровлению франка, который был девальвирован и получил твердое золотое обеспечение.

Для де Голля задача построения Общего рынка не исчерпывалась обеспечением ускоренного развития и модернизации французской экономики и, следовательно, французской мощи. Первые успехи Европейского объединения угля и стали[1458]позволили президенту увидеть в европейском строительстве механизм восстановления не только промышленности, но и внешнеполитического могущества Франции. Объясняя логику действий де Голля по вопросу строительства Общего рынка, А. Пейрефит писал: «Спасая Общий рынок, последний председатель Совета [министров – Д.А.] Четвертой республики [генерал де Голль – Д.А.] думал, что он заслужит внимание и доверие людей, которые начали строить Европу»[1459]. Кроме того, Общий рынок являлся «континентальным» сообществом, то есть, в глазах де Голля, противоположностью атлантического с тенденцией переориентации Европы на решение собственных проблем. В этом новом европейском сообществе Франции, по замыслу президента Пятой республики следовало играть главную роль, а значит и укреплять основы политики «величия».

По мнению отечественных ученых Н.Н. Наумовой и О.В. Богословской, «рассматривая Францию в качестве руководителя объединенной Европы, де Голль добивался признания за своей страной статуса великой державы не только правомочной осуществлять независимую национальную политику, но и имеющей ответственность за выработку общей политики Запада»[1460]. Схожую мысль высказывает и Ю.А. Матвеевский: «В ЕЭС он [де Голль – авт.] видел экономическую основу для политического объединения западноевропейских государств, которое должно дать возможность Франции играть более весомую роль как в Североатлантическом блоке, так и во всем мире»[1461]. Крупный отечественный специалист по истории голлизм М.Ц. Арзаканян на вопрос «чего хотел президент Франции от «единой Европы» дает совершенно верный ответ: «Он мыслил ее прежде всего не как наднациональное объединение, а как «Европу отечеств» и главное, не подверженную влиянию извне…де Голль выступал за объединение, независимое от НАТО, а ведущее собственную политику»[1462]. В беседе с А. Пейрефитом в 1960 году президент Пятой республики прямо сказал, что желал бы построить «европейскую Европу, а не американскую»[1463].

Таким образом, несмотря на очевидные в первую очередь экономические успехи ЕЭС, генерал стремился снизить до минимума полномочия его наднациональных органов. По его убеждению: «хотя союз европейских стран и является главной целью нашей политики, мы не можем раствориться в нем. Любая система, предусматривающая передачу части нашего суверенитета международным органам, не совместима с правами и обязанностями Французской республики. Это самоотречение европейских стран, в первую очередь, Франции, неизбежно будет иметь следствием зависимость от внешних сил»[1464]. Любопытно, что хотя первый президент Пятой республики и следовал заключенным договоренностям, он старался подчинить общеевропейские достижения национальным интересам своей страны.

Особенно большое внимание де Голль уделял проекту учреждения в Европе политического межгосударственного союза, в котором определенное место он отводил Франции как экономики развитой, ядерной державы с региональной ответственностью. 5 сентября 1960 года де Голль выступил на пресс-конференции, ознакомив со своей концепцией политической интеграции остальных участников «шестерки»: «Но каковы реалии Европы? На каких основах мы можем его построить? По правде говоря, [единая Европа – Д.А.] – это отдельные государства. Государства, которые, конечно, сильно отличаются друг от друга… Но государства являются единственными субъектами, которые имеют право управлять и подчиняться». Генерал назвал «утопией» создание политического института над этими государствами[1465]. Суть деголлевского плана сводилась к организации регулярных встреч на уровне различных министерств, опиравшихся в своей деятельности на работу постоянных рабочих органов – комитетов или комиссий, специализированных на конкретных вопросах, но подчиненных национальным правительствам. Вынесенные на повестку дня межправительственных органов вопросы могли бы периодически обсуждаться Ассамблеей, составленной из делегатов национальных парламентов. Окончательный проект политического объединения, по мнению генерала, следовало вынести на ратификацию «торжественного общеевропейского референдума, чтобы дать [политической – авт.] Европе с самого начала характер народного одобрения, который ей необходим»[1466].

Идея генерала была в целом поддержана странами «шестерки», но его подходы к политическому строительству Европы не соответствовали их интересам, поскольку все они стояли на позициях политического объединения на наднациональной, федералистской основе[1467]. В это же время была создана специальная политическая комиссия для разработки проекта договора, учреждающего политический союз в Европе. Комиссию возглавил верный соратник де Голля Кристиан Фуше. «Проект Фуше» предусматривал учреждение институтов союза, не зависимых от их аналогов в уже существующих Европейских сообществах. Его руководящими органами становились Совет союза и постоянная Политическая комиссия. Совет союза должен был заседать один раз в четыре месяца на уровне глав государств или правительств, а в промежутках между сессиями – не менее одного раза за четыре месяца – на уровне министров иностранных дел. Совет обладал монопольным правом на принятие решений, которые принимались единогласно. Любое государство могло воспользоваться правом вето или воздержаться от голосования[1468].

Переговоры по «проекту Фуше» проходили непросто, именно тогда проявились разногласия между Францией