а Великобритания. Со времени Столетней войны и Фашоды [речь идет о Фашодском конфликте 1898 года между Великобританией и Францией, вызванной борьбой за колониальное господство в Африке – «битвой за Африку» – авт.] она продолжала выступать против нас… А как она вела себя в межвоенный период?! Она запретила нам отреагировать на оккупацию немцами демилитаризованной Рейнской области. Она помешала нам помешать вооружению Германии. Она бросила нас в Дюнкерке [июнь 1940 года – авт.]. Она играючи обстреляла наш флот в Мерс – Эль – Кебире [3 июля 1940 года – авт.]. Она предала нас в Сирии. Она постоянно блокируется с Америкой. Она хочет помешать нам хорошо вести дела в Общем рынке. Да, она являлась нашей союзницей в двух мировых войнах, но она никогда не желала нам добра»[1481].

Формально де Голль мотивировал свой отказ видеть Великобританию в Общем рынке сомнениями в способности британцев вписаться в ЕЭС и отказаться от преференций в отношении стран Британского содружества, а также сочетать принадлежность к Общему рынку с его едиными тарифами с членством в Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). На пресс-конференции 19 января 1963 года он заявил: «Вкратце – характер и структура экономики, присущей Англии, коренным образом отличаются от континентальной Европы»[1482]. Но, конечно, главная причина состояла в том, что де Голль рассматривал своего островного соседа как верного союзника американцев их «сателлита». Он назвал Великобританию «проводником интересов» США в Европе, их намерения установить в ней свое господство и опасался поглощения ЕЭС колоссальным «атлантическим сообществом, в котором Франции занимала бы далеко не первую роль»[1483], о чем де Голль открыто говорил на пресс-конференции на упомянутой пресс-конференции. Участие Великобритании в ЕЭС, по словам президента Пятой республики, приведет к появлению «колоссального атлантического сообщества, зависящего от американцев и под американским руководством, которое быстро поглотит сообщество Европы»[1484]. Кроме того, де Голль боялся того авторитета, которым Англия продолжала пользоваться в послевоенной Европе; он опасался, что, вступив в ЕЭС, Великобритания сможет перехватить в Сообществе лидерство Франции, которое он стремился там закрепить.

По убеждениям де Голля, членство Британии в ЕЭС негативно отразилось бы на судьбе Единой сельскохозяйственной политики – одной из основ ЕЭС. Как утверждал президент Франции, «Англия занимается в основном промышленной и торговой деятельностью, и лишь немного сельскохозяйственной, в связи с чем она не может быть заинтересована в поддержании и расширении развития сельского хозяйства стран Сообщества, как того желала Франция, в экономике которой доля сельского хозяйства была весьма значительной. Де Голль отказывался «строить Общий рынок, в котором продукция французского сельского хозяйства не сможет найти сбыта для поддержания производства»[1485]. По справедливому замечанию крупного отечественного историка голлизма Г.Н. Новикова, «объективная трудность в осуществлении деголлевской концепции «европейского строительства» состояла в том, что Франция вступала в интеграционные процессы, будучи вынужденной «подтягивать тылы», то есть реконструировать свою недостаточно конкурентоспособную экономику, а это так или иначе вынуждало правительство применять ограничительные меры. Например, де Голль дважды налагал вето на вступление Великобритании в «Общий рынок»[1486].

Во время своей речи 25 сентября 1963 года де Голль высказался о необходимости проведения суверенной политики в области атомной энергетики: «Мы решили самостоятельно владеть тем, что нам нужно [для защиты государства – Д.А.], ведь ядерная мощь страны напрямую связана с атомной энергией, которая, как вы все знаете, является основой будущего развития»[1487]. Подобные слова президента свидетельствует о стремлении Пятой республики к независимой национальной политике в области организации государственной безопасности, вооружения и атомной энергетики.

Серьезное противостояние президента Пятой республики и стран «пятерки» произошло в 1965 году. В июне председатель Европейской Комиссии Вальтер Хальштейн представил на рассмотрение Совета министров пакет предложений, содержавший новый бюджетный план на следующие пять лет, а также план по созданию собственных общеевропейских ресурсов за счет таможенных сборов и разного рода налогов. Создание подобной системы, безусловно, увеличивало самостоятельность европейских Сообществ и способствовало переходу полномочий в бюджетной сфере к наднациональным органам – Европейскому парламенту Парламенту и частично к Комиссии[1488]. Отечественный исследователь Матвеевский также писал: «Хальштейн рассчитывал, что Франция, заинтересованная в общем рынке сельскохозяйственной продукции, пойдет на расширение полномочий Ассамблеи [Сообщества – Д.А.], а это должно было в дальнейшем привести к расширению прерогатив и Комиссии Сообщества»[1489]. К тому же «КЕС срамилась заменить процедуру принятия решений в Совете простым большинством вместо единогласия», то есть фактически наступала на права национального государства отстаивать свои интересы вплоть до наложения вето на неприемлемый для него законопроект[1490]. Как и следовало ожидать, де Голль выступил против укрепления позиций Европейского парламента и Еврокомиссии за счет урезывания полномочий Совета министров и против изменения межгосударственного способа голосования вопросов по общей политики ЕЭС. Во время пресс-конференции 9 сентября 1965 года де Голль также упомянул, что его волнуют «…определенные ошибки или двусмысленные принципы, которые появляются в договорах, касающихся экономического союза «стран шестерки»[1491].

Франция отозвала своего постоянного представителя при ЕЭС, прекратила участие в заседаниях Совета, а также в работе всех комиссий и рабочих групп, поставив условием своего возвращения за стол переговоров сокращение полномочий КЕС. Пятая республика фактически вышла из структур Европейских Сообществ, что привело к приостановке их функционирования. В течение почти семи месяцев – с 30 июня 1965 года по 29 января 1966 года – Франция проводила так называемую политику «пустого кресла», которая грозила блокировать всю систему ЕЭС. Комиссия была вынуждена отозвать свои предложения, «оставив в силе только план финансирования сельскохозяйственного рынка»[1492]. Де Голль упорствовал, стремясь отсрочить реализацию с 1 января 1966 года статьи Римского договора о введении принципа голосования большинством вместо единогласия в Совете министров. В свою очередь, руководители «пятерки» ожидали результатов президентских выборов во Франции, назначенных на конец 1965 года, на которых они делали ставку на кандидатуре видного французского европеиста Ж. Леканюэ. Победа де Голля смягчила его позицию, и он решил пойти на компромисс сторонниками федерализации Европы.

С целью разрешения возникшего кризиса было подписано Люксембургское соглашение («Люксембургский компромисс»), которые некоторые исследователи называют текст Люксембургского соглашения – «показателем истинных намерений генерала де Голля»[1493]: провозглашалось, что, если решение, которое в соответствии с Римскими договорами должно приниматься большинством голосов, затрагивает жизненно важные интересы какого-либо государства-члена, то по требованию последнего его обсуждение продолжится до достижения по нему консенсуса. Главным принципом принятия решений в Совете по наиболее важным вопросам оставался принцип единогласия.

После подписания Люксембургского соглашения представители Франции вернулись к работе в институтах и