в целом согласились с текстом первого варианта «плана Фуше» как с основой будущего договора, у них имелись возражения против таких положений проекта, как создание Политического союза исключительно на межгосударственных принципах и его обособленность от НАТО. Ведь во Французском проекте не содержалось никаких указаний на то, что будущий Союз будет проводить свою внешнюю политику и политику обороны и безопасности в Европе в тесном контакте с НАТО и в рамках Североатлантического альянса. Участники конференции выразили желание подтвердить свою верность НАТО и высказывали опасение потерять тесный контакт с Америкой и Североатлантическим альянсом, включив в компетенцию Политического союза вопросы европейской обороны[1517].

Вторично «план Фуше I» с участием голландцев, делегация которых отсутствовала во время октябрьского заседания МПК, обсуждался 10 ноября 1961 г.[1518]. Бельгийская и голландская делегации выступили против французского проекта, посчитав, что переговоры по учреждению новой организации необходимо вести при участии Великобритании. Они даже заявили о своей готовности согласиться с учреждением Политического союза на межгосударственной основе, но при условии, что членом нового Сообщества, а также членом ЕЭС будет Великобритания. «Стало ясно, – вспоминал де Голль в своих мемуарах, – что «малые» страны как всегда выступают против «больших» и, кроме того, имея традиционные тесные связи с англичанами, они не представляют себя в системе, куда не входят англо-саксы»[1519]. Как отмечал министр иностранных дел Франции М. Кув де Мюрвилль, малые европейские страны чрезвычайно дорожили наднациональными институтами, которые, «как им казалось, придавали больше веса их голосам», и боялись оказаться в ситуации, когда Им в случае использования права вето просто придется «следовать за большими»[1520]. Дело в том, что в наднациональных органах европейских структур действовал принцип квалифицированного большинства, значительно облегчавший принятие решений в отличие от принципа единогласия. К тому же «малые» страны полагали, что от сильного франко-германского давления и отчуждения Западной Европы от США их могло обезопасить присоединение к Политическому союзу Англии.

Англия, зная о проведении переговоров по учреждению Политического союза и не желая быть экономически и политически изолированной от стран «Общего рынка», выступила с просьбой участвовать в политических дискуссиях, не дожидаясь принятия своей кандидатуры в ЕЭС, куда она стремилась войти с июля 1961 г. Бельгия и Голландия поддержали предварительную просьбу, выдвинутую англичанами, но натолкнулись на противодействие французской стороны.

Первоначально, когда в августе 1961 г. Англия подала заявление с просьбой о членстве в Европейских сообществах, Франция согласилась на ее вступление в «Общий рынок», но при одном условии – создать совместные Франко-английские «европейские» атомные силы, независимые от США[1521]. Закулисные переговоры по этому вопросу между де Голлем и Макмилланом шли вплоть до конца лета 1962 г. Англия была поставлена перед выбором: отказаться от вступления в «Общий рынок», но сохранить «особые отношения» с США, либо согласиться с требованиями Франции и стать членом ЕЭС. Английское правительство выбрало первый путь. В конце 1962 г. оно заключило с американцами соглашение в Нассау о включении английского атомного оружия в планируемые многонациональные силы НАТО под американским командованием. Франция расценила отказ Англии от участия в создании самостоятельных европейских сил как «измену» Макмиллана европейским интересам[1522]. Именно поэтому в январе 1963 г. Франция наложила вето на вступление Англии в «Общий рынок», так как в противном случае она стала бы, по выражению де Голля, «играть роль «троянского коня» Америки на Европейском континенте»[1523]. В действиях генерала просматривалось, с одной стороны, нежелание допустить в объединенную Европу серьезного соперника Франции на рынках сбыта, в первую очередь сельскохозяйственной продукции, а с другой – опасение усиления американского влияния в «Общем рынке». Объясняя свой отказ включить Англию в ЕЭС, де Голль заявил, что ее участие подорвет в конечном итоге сплоченность членов ЕЭС и приведет к появлению «колоссального атлантического сообщества, зависящего от американцев и под американским руководством, которое быстро поглотит сообщество Европы» [1524].

И хотя в конце 1961 г. отношение Французского правительства к сотрудничеству с Англией в рамках Европы «шести» было скорее настороженным, чем враждебным, оно вызвало негодование у представителей Бельгии и Голландии, присутствовавших на заседаниях МПК. Посчитав французский «план Фуше» ограниченным и требующим целой серии поправок, бельгийцы и голландцы заявили о необходимости его пересмотра. Речь шла прежде всего о включении в «Общий рынок» не только Англии, но и других стран-членов Европейской ассоциации свободной торговли (ЕACT)[1525]. Это требование выходило за рамки французского проекта и блокировало ведение переговоров. Так и не придя к консенсусу, делегаты назначили следующую встречу членов Международной комиссии на 29 ноября 1961 г.

Однако вскоре Комиссия, готовая представить на обсуждение второй вариант «плана Фуше», оказалась распущенной по инициативе П.-А. Спаака, бельгийского министра иностранных дел, одновременно являвшегося заместителем премьер-министра Бельгии, который предложил обсуждать новый проект Политического союза не в Комиссии Фуше, а на уровне Совета министров ЕЭС. С его предложением согласились все страны-участницы «Общего рынка» и наметили встречу своих министров иностранных дел на 15 декабря 1961 г. в Париже[1526].

* * *

Генерал де Голль придавал большое значение успешным результатам переговоров по Политическому союзу Европы и самолично внес в «план Фуше II» некоторые поправки[1527].

Текст нового документа показывает, что президент V республики пошел на ряд важных уступок своим партнерам. Во-первых, статья 2 проекта теперь ясно указывала на то, что Политический союз будет проводить свою внешнюю политику и политику обороны в тесном сотрудничестве с HAТО: «общая политика обороны, проводимая Союзом, будет способствовать укреплению Североатлантического альянса». Видоизменилась и статья 16, в которой говорилось о том, что «европейский парламент отныне будет тесно связан с определением внешнеполитических задач и с проведением единой политической линии всех стран-участниц». Тем не менее парламент не наделялся правом принятия решений.

Несмотря на то что Франция не хотела признавать наднациональные органы, существующие в Европейских сообществах (ЕОУС, ЕЭС, Евратом), в новой версии проекта Фуше она согласилась уступить своим партнерам, стремящимся придать будущему Политическому союзу наднациональные структуры, и учредить должность генерального секретаря. Назначаемый Советом министров, он должен был нести ответственность перед Парламентской ассамблеей; не завися от правительств государств-членов, проводить европейскую политику в Интересах Сообщества и осуществлять функции председателя Совета. Генеральный секретарь должен был выполнять постановления Совета и имел право самостоятельно принимать решения. Его функции являлись сходными с функциями генерального секретаря НАТО.

Однако и «план Фуше II» вызвал сильные нарекания со стороны Бельгии и Голландии. Упреки, направленные в его адрес, состояли в следующем: хотя проект и не затрагивает компетенции Европейских сообществ, в первую очередь «Общего рынка», такая опасность существует в силу предоставления Политическому союзу широких