– Этот, кажется, тоже хочет потягаться. Нет, малыш?

Логан обернул голову и растянулся в улыбке. И по этой улыбке Карл сразу понял: Логан был мертвецки пьян.

– А, не, это со мной.

– Уж не твой ли?

– А что, хочешь проверить, могу ли и своего завести?

Раздалось звонкое хихиканье нескольких местных девушек, Карл нахмурился еще сильней. Он подошел к мужчине и отставил от него один наполовину полный стакан к остальным четырем, уже пустым.

– Ты пьян.

– Нисколько!

– Завтра новый переход. Ты хотел встать рано.

– Ты ж дрых, че вскочил, звереныш?

В этом пьяном угаре это обращение, обычно такое привычное и даже немного родное, прозвучало омерзительно, особенно из-за последовавшей реакции местных, которые снова разразились гоготом.

– Предчувствовал, что тебя нельзя оставлять одного, – процедил мальчишка.

– Ух ты, заботливый какой. Ты это, в мамочки мне не записывайся.

– Еще пара стаканов, и тебя будут отсюда уносить!

– Да с чего, я же крепок, как животное!

– А докажешь свою звериность?

– М’дам, если только разрешите…

Карл сжал кулаки и сделал шаг вперед, когда Логан начал заигрывать с девушками и снова перестал смотреть на него.

– Уходим.

– Да чего ты ко мне прикопался, мелочь, иди спи, играй в свои игрушки, зеленый, не дорос еще до взрослых игр!

И Логан, очевидно, хотел просто оттолкнуть мальчишку. Но не рассчитал своих звериных сил. На лицо Карла опустилась мощная рука Логана, и через мгновение мальчишка уже лежал на деревянном полу, перед лицом все плыло, в ушах зазвенело. Казалось, на мгновение в баре все затихли, но после вновь начался галдеж, над ним начали смеяться. Карл медленно встал, молча поднял взгляд на Логана, сплюнул кровь, хлынувшую в рот из разбитой губы, накинул капюшон и вышел из кабака, не проронив ни слова.

Он вернулся в дом, утер лицо каким-то старым полотенцем, которое смог найти, собрал вещи в рюкзак и, когда была уже глубокая ночь, покинул дом.

Когда рассвело, стало видно, что ночью прошел дождь – дороги были в лужах. Логан проснулся с какой-то девицей в десятом часу. Одевшись, он спустился на первый этаж постоялого двора.

– Весело ночь прошла? – осведомился хозяин с подлой улыбкой.

– Веселей некуда, у тебя хороший ром, в голову бьет мгновенно, – Логан прошел к умывальнику, набрав в ладони воды, чтобы освежить лицо. – Тут малой рыжий не появлялся случайно?

– Да вот не думаю, что он теперь тут появится. После вчерашнего-то.

– А что вчера было?

– Ну ты ему неплохо врезал, хорошо еще, парнишка сам ушел, не стал дальше нарываться.

Логан замер, вода так и не коснулась его лица.

– Я… что? Я его ударил? – мужчина резко обернулся, подскочил к хозяину, схватив его за грудки и встряхнув – Я ЕГО УДАРИЛ? Отвечай!

– Да чего разорался?! Сам был пьяный в дрова, конечно, шибанул по нему!

– А он?

– Ушел он.

– Куда?

– Да мне откуда знать, черт бы тебя подрал!

Логан оттолкнул хозяина и бросился прочь. Он не обращал внимания на прохожих, мгновенно забыл про девиц, его отрезвило. Мужчина ворвался в заброшенный дом, сразу же позвав Карла. Тот не отозвался. Логан обошел все комнаты, мальчишки в доме не было. Логан выбежал из дома, оббежал поселение в поисках Карла, но того никто не видел. Мужчина снова вернулся в дом и только теперь заметил, что не было второго рюкзака.

«Ушел»

Логан побледнел. Он присел на кровать, пустым взглядом оглядев комнату.

«И что теперь? Дальше идти? Одному? Но… Черт, я мог ударить слишком сильно, он далеко не уйдет»

Мужчина поднялся, решительно собрал вещи, закинул за плечо рюкзак и покинул дом. Он принял решение довериться своему звериному нюху. Иногда он перепрыгивал большие расстояния, и если, приземляясь, улавливал тонкую нить запаха кожи Карла – продолжал путь, если нет – возвращался и пробовал другое направление. Так прошел почти весь день, Логан уже потерял надежду и выбился из сил. И вот в лучах заходившего Солнца ему показалось, что он заметил отблеск рыжей шевелюры. Он не ошибся. Карл сидел в корнях дерева, стругая своим перочинным ножиком – единственной действительно его вещью – какой-то сучок, пытаясь его заострить. И Логан вдруг понял, что не знает, что сказать. Как попросить прощения. Он медленно подошел к мальчишке, тот даже не взглянул на него. Мужчина скинул рюкзак, положив его в корнях того же дерева, после присел на корточки возле Карла.

– Давай посмотрю.

Он кивнул на разбитую губу мальчишки и темный синяк под глазом, на скуле. Карл не отреагировал, но когда Логан протянул к нему руку – мальчишка с силой ударил по ней. Логан понял, что лучше было не навязываться. Он молча разбил лагерь, развел костер, испек в нем картошку, которую захватил еще в поселении. Гнетущая тишина вновь накрыл их лагерь. Карл так и не покидал свое место, и куда бы Логан ни отлучался – он находил мальчишку в той же позе, на том же месте.

К полуночи костер начал гаснуть, и Логан сел к нему поближе, начав подкидывать ветки. Он сидел боком к мальчишке, но чувствовал, что терпеть это молчание больше не может.

– Карл, послушай. Выпивка – моя редкая слабость, я не знаю, что на меня нашло. Такого больше не повторится. Я виноват перед тобой. Но поверь… я испугался, когда понял, что ты сбежал.

– Я не сбежал, а пошел дальше.

– Без меня.

– Это не имеет значения.

Логану стало неприятно от этих слов. Но его заставили замереть слова последовавшие.

– Пару лет назад отчим избил меня до полусмерти, я полмесяца потом лежал в больнице, хотя не помню, как туда попал. Ко мне никто не приходил, мне было комфортно. А когда я вернулся домой – никто и не подумал просить прощения. Почему ты должен быть лучше моего отчима, и о чем я думал. Не следовало ждать большего.

– За что избил? – это единственное, что смог спросить Логан глухо.

– Его спроси. Бухой был вдрызг. Ему повода не надо. Хорошо, не пристрелил.

Логан кивнул. Через какое-то время он поднялся, переложил готовую картошку на ткань и поднес ее Карлу, сам сев рядом, начав чистить. Пальцы сразу же испачкались в золе.

– Больно?

– Бывало хуже.

– Отчим часто тебя бил?

– Достаточно, чтобы мое терпение лопнуло.

– А мать не пыталась защитить?

– Да ты шутник. Мне кажется, ей было бы легче, не будь меня вовсе.

– Карл, прости меня еще раз. Обещаю тебе, я больше никогда тебя не ударю, в каком бы состоянии ни был.