И вдруг зазвонил телефон. Это был Фрэнк. В Америке в этовремя было четыре часа утра, в Париже – десять. Его тесть и начальник жаждалузнать, как прошла встреча с Сушаром.

– Откуда вы знаете, что я с ним вчера виделся? –спросил Питер, пытаясь проснуться и собраться с мыслями. Фрэнк Донован каждоеутро вставал в четыре, а к половине седьмого или к семи оказывался в офисе.Даже сейчас, после того как он несколько месяцев назад начал передавать своидела зятю (по крайней мере он так говорил), он не отказался от этой привычки.

– Я знаю, что ты уехал из Женевы в полдень, и без трудавычислил, что ты не будешь терять время. Ну, что хорошего скажешь? – ГолосФрэнка был на редкость бодрым, и Питер немедленно вспомнил, какой смертельныйужас охватил его вчера после разговора с Полем-Луи Сушаром.

– На самом деле испытания еще не закончены, –расплывчато ответил Питер. И зачем только Фрэнк позвонил ему? – Я долженподождать здесь несколько дней, пока все не будет завершено.

Фрэнк звонко рассмеялся, и его смех больно ударил Питера понервам. Что же ему сказать своему тестю?

– Ты ни на мгновение не можешь оставить своего ребенка,да, сынок?

Впрочем, Фрэнк его понимал. Они слишком многое вложили в«Викотек» – как деньги, так и время, – а что до Питера, то новый продукткомпании должен был стать воплощением его самой большой мечты. По крайней мереСушар не сказал, что это вообще бесполезное дело, думал Питер, садясь вкровати. Проблемы – и ничего более. Серьезные проблемы, ничего не скажешь; нонадежда на то, что его драгоценное дитя все же родится, по-прежнему оставалась.

– Ну что же, желаю тебе сполна насладиться Парижем. Безтебя тут все в порядке. На работе ничего особенного не происходит. Сегодня мы сКэти обедаем в «21». Поскольку она не возражает против твоих поездок, я считаю,что могу ее тут немножко развлечь без тебя.

– Спасибо, Фрэнк. Когда испытания будут завершены, я срадостью обсужу с вами их результаты. – Нельзя было делать вид, чтоситуация совершенно безоблачная. – По-моему, он обнаружил какие-топодводные камни.

– Ничего серьезного скорее всего, – не задумываясьответил Фрэнк.

Результаты тестов, проведенных в Германии и Швейцарии, былислишком хороши для того, чтобы вызывать какое-либо беспокойство. Питер тоже такдумал, пока Поль-Луи не предупредил его о том, что «Викотек» – потенциальныйубийца. Теперь он надеялся только на то, что Сушар в чем-то ошибся и проблемыне так велики, как кажутся сейчас.

– И чем ты собираешься себя занять, томясь вожидании? – беззаботным голосом спросил Фрэнк.

Фрэнк любил своего зятя; они всегда были хорошими друзьями.Питер был разумным и неглупым человеком – и идеальным мужем для Кэти. Онпозволял своей жене делать то, что ей нравится, и не вмешивался в ее взгляд навещи, когда она посылала детей в «правильные» школы – то есть в Эндовер иПринстон. Каждый год он посещал Мартас-Виньярд и уважал те отношения, которыееще в детстве сложились у Кэти с отцом. А помимо всего прочего, Питер былидеальным президентом для «Уилсон-Донован». И хорошим отцом для мальчиков. Насамом деле раздражало Фрэнка в нем лишь немногое. Временами Питер был оченьупрям в тех вещах, которые его совершенно не касались, – например, ввопросе насчет интерната и в семейных вопросах.

Его идеи по поводу маркетинга вошли в историю, и благодаряему «Уилсон-Донован» была самой процветающей фармацевтической фирмой. Фрэнку всвое время удалось развить крупное семейное дело в гигантскую империю, ноименно Питер сделал эту империю интернациональной. «Нью-Йорк тайме» писала онем постоянно, а «Уолл-стрит джорнэл» называла его «чудо-парнем фармацевтики».Совсем недавно тамошние журналисты хотели взять у него интервью по поводу«Викотека», но Питер сказал, что компания еще не готова к нему. И еще егопригласили выступить на заседании одного из комитетов конгресса, посвященномэтическим и экономическим аспектам формирования цен на фармацевтическуюпродукцию. Питер еще не решил, когда уделить им время.

– Я взял с собой работу, – ответил Питер, глядя назалитый солнцем балкон. Ему совершенно не хотелось делать то, о чем он говорилсвоему тестю, и тем не менее он продолжал: – Я поработаю на своем компьютере ипошлю сделанное в офис. А потом пойду прогуляюсь.

В конце концов, впереди у него был целый день.

– Не забудь как следует запастись шампанским, –игриво заметил Фрэнк. – Вам с Сушаром будет что отпраздновать. А когда тывернешься, мы продолжим празднование уже здесь. Можно сегодня же позвонить в«Тайме»? – как ни в чем не бывало добавил он, но Питер нервно покачалголовой и встал, длинный, худощавый и совершенно голый.

Я подожду. Мне кажется важным дождаться результатовпоследнего исследования, чтобы никаких сомнений уже не оставалось, –торжественно произнес он, спрашивая себя, не может ли кто-нибудь увидеть егосквозь открытое окно. Его черные волосы были взъерошены, а бедра он обмоталмахровым гостиничным полотенцем.

– Не надо так нервничать, – упрекнул егоФрэнк. – Испытания должны пройти успешно. Позвони мне, как толькочто-нибудь разузнаешь, – торопливо закончил он, поняв, что опаздывает в офис.

– Хорошо. Спасибо за звонок, Фрэнк. Передайте Кейтпривет, если я не дозвонюсь ей прежде, чем вы с ней увидитесь. Вчера ее целыйдень не было дома, а сегодня ей еще рано звонить, – сказал Питер, словножелая объясниться.

Да уж, она девушка занятая, – гордо сказал отец. Длянего она все еще оставалась девочкой, ничуть не изменившейся со временколледжа. Кэти до сих пор выглядела почти так же, как двадцать четыре годаназад, когда Питер познакомился с ней. Маленькая симпатичная блондинка с хорошонатренированным телом. У нее была короткая прическа и голубые глаза, как уотца; казалось, в ней было что-то от эльфа – по крайней мере до тех пор, покана ее пути не вставало какое-либо препятствие. Кейт была хорошей матерью и женой– и исключительной дочерью. Они оба это знали. – Я передам ей от тебяпривет, – заверил его Фрэнк и положил трубку.

Так и не сняв с себя полотенце, Питер сел и уставился вокно. Что он скажет Фрэнку, если все полетит прахом? Как он ответит за темиллионы, которые они потратили, за миллиарды прибыли, на которую онирассчитывали, за то, сколько еще предстоит вложить в этот препарат, пока всенедостатки не будут исправлены? Питер спрашивал себя, будет ли вообще Фрэнкэтим заниматься. Вполне возможно, что он просто откажется от дальнейшейразработки «Викотека». Как председатель совета директоров, он оставил за собойправо решающего голоса, но Питер был намерен бороться за свое детище до конца.Он всегда предпочитал большую победу в конце долгого пути, тогда как Фрэнк,наоборот, любил быстрые и эффектные триумфы. В течение четырех лет Питерупостоянно приходилось убеждать его в необходимости продолжать, но еще два года,да еще учитывая то, сколько это будет им стоить, – это слишком…

Он заказал себе кофе с круассанами в комнату и поднялтелефонную трубку. Питер знал, что должен подождать звонка Сушара, но ничего немог с собой поделать. Позвонив Полю-Луи, он выяснил, что тот в лаборатории ипозвать его к телефону никак нельзя. У него была какая-то очень важная беседа.Питер извинился – а что ему еще оставалось делать? – и вновь окунулся вэту агонию ожидания, которая могла продлиться целую вечность. С момента ихвчерашней встречи прошло меньше двадцати четырех часов, и Питер был уже готовиз кожи вон выпрыгнуть – настолько устал он от этого непереносимого напряжения.