— Я наблюдал за вами несколько минут назад, когда Логансказал, что пригласил меня, и объяснил почему.

Несмотря на неприятное прошлое и непонятное происхождениеэтого человека, он все же был гостем в ее доме, и Ли стало ужасно стыдно за то,что она позволила себе так открыто проявить неприязнь. Полагаясь на старуюпоговорку «Лучшая защита — нападение», она очень твердо и вежливо ответила:

— Вы гость в моем доме. А я актриса, мистер Валенте.Испытывай я негативные чувства к любому из здесь присутствующих, вы никогда неузнали бы об этом, потому что я никогда не позволила бы себе их показать.

— Что же, весьма убедительно, — кивнул он.

— Так что вы жестоко ошибаетесь, — добавила довольная своейстратегией Ли.

— Означает ли это, что вы одобряете мои деловые отношения свашим мужем?

— Я этого не говорила.

К ее искреннему потрясению, уклончивый ответ вызвал у негоулыбку, непонятную, медленную, обольстительную, загадочную улыбку. Тяжелые векичуть приподнялись, и блеск его глаз едва не ослепил Ли. Другие, может, и незаметили бы всех нюансов, но актерская профессия приучила Ли обращать вниманиена малейшие изменения в выражении лиц, и она немедленно почуяла гибель,крывшуюся за этой призывной улыбкой, опасно-чарующей улыбкой хищника, желавшегодать ей ощутить его силу, пренебрежение к законам общества и соблазнить теммиром, представителем которого он был. Ли с усилием отвела глаза и показала накартину, ту самую, которую Логан в обычных обстоятельствах не позволил быповесить даже в шкафу.

— Я заметила, что вы восхищались этим пейзажем.

— Немного не так. Я восхищался рамой.

— Начало семнадцатого века. Когда-то висела в кабинете дедаЛогана.

— Вы не можете иметь в виду эту картину, — пренебрежительнобросил он.

— Я имею в виду раму. Картина, — пояснила она мстительно,хотя и с лукавой усмешкой, — принадлежит кисти бабушки моего мужа.

Его взгляд переместился с картины на ее лицо.

— Этого вы могли и не говорить.

Он был прав, но появление Сибил спасло Ли от необходимостиотвечать.

— Я хотела бы кое с кем вас познакомить, — объявила она счрезмерным воодушевлением. — Сибил — моя подруга и знаменитый астролог.

Его презрительная мина вновь вызвала в ней волну возмущения.Но Сибил, ничуть не обескураженная его реакцией, протянула правую руку, которуюМайкл не смог пожать, потому что она держала стакан.

— Знаете, я очень хотела с вами познакомиться, — объявилаона.

— Интересно почему?

— Пока еще не знаю, — вздохнула Сибил. — Во всяком случае, япринесла вам выпить. Скотч. Без воды. Без льда. Именно это вы пьете?

Разглядывая Сибил с нескрываемо циничной подозрительностью,Валенте неохотно взял стакан.

— И я должен поверить, что вы узнали по звездам, какой сортвиски я пью?

— А если бы я сказала «да», поверили бы? — Нет.

— В таком случае скажу правду. Я узнала, что вы пьете, отнашей хозяйки, которая и попросила принести вам виски.

Несколько смягчившись, он обратился к Ли:

— Вы очень предупредительны.

— Вовсе нет, — возразила Ли, глядя куда-то поверх его плечаи мечтая только о том, чтобы поскорее отойти. И тут на помощь пришла Сибил:

— Логан просил передать, что ты нужна ему. Требуется срочноуладить какой-то спор насчет сегодняшней премьеры.

— В таком случае я немедленно улетучиваюсь.

Она улыбнулась Сибил, ловко уклонилась от рукопожатия сВаленте и вместо этого ограничилась учтивым кивком.

— Была рада познакомиться, — солгала она и, уже уходя,услышала реплику Сибил:

— Пойдемте, мистер Валенте, найдем, где можно присесть. Выпросто обязаны рассказать о себе все. Или, если предпочитаете, я могурассказать вам о вас же. Абсолютно все.

В начале пятого, когда ушел последний гость, Ли потушиласвет, Логан обнял ее за талию, и они вместе пересекли темную гостиную.

— Интересно, каково это именоваться «самой одаренной,многогранной и талантливой актрисой из тех, кто украшал бродвейскую сцену запоследние пятьдесят лет»? — тихо спросил он.

— Изумительно.

Пока они не переступили порог спальни, Ли бурлила нервнымвозбуждением, но при виде огромной кровати с мягким пуховым одеялом вся силавдруг словно вытекла из ее тела. Она отчаянно раззевалась еще до того, какдобрела до гардеробной, и нырнула в постель еще до того, как Логан вышел издуша.

Матрац немного просел под его весом. Логан растянулся рядом,но когда поцеловал ее в щеку, все, на что оказалась способна Ли, — сонноулыбнуться.

— Это так ты благодаришь мужчину за потрясающий рубиновыйкулон? — шутливо обиделся он. Ли прижалась к нему и закрыла глаза.

— Вряд ли у меня что-то получится, — призналась она.

— Наверное, придется ждать до ночи. Может, в горах у тебяобнаружится больше пыла? — хмыкнул он.

Казалось, прошло не больше пяти минут, прежде чем Липроснулась и увидела Логана уже одетого и готового к отъезду.

Это было в воскресенье утром.

Сейчас ночь вторника.

Логан затерян где-то в снегу… возможно, ждет, чтобы Липомогла его спасти…

К половине одиннадцатого утра среды Ли уже изнемогала оттревоги. Тремя часами раньше звонила детектив Литлтон и передала, что хотякарта, нарисованная Ли вчера вечером, оказалась не слишком точной, они вместе сдетективом Шредером опять отправились в горы, следуя примерному маршруту.Детектив обещала позвонить снова, как только что-то прояснится.

Больничная телефонистка, очевидно, получила приказ никогобольше не соединять с палатой, потому что ночью кто-то положил на ее тумбочкуцелый ворох записок. И поскольку делать все равно было нечего, Ли внимательноперечитала каждую, хотя утром только небрежно их просмотрела.

Джейсон звонил шесть раз. Предпоследнее послание было резкими одновременно умоляющим:

«Чертов коммутатор не пропускает звонки, а врачи неразрешают посетителям входить в палату. Попроси их позволить мне прийти, и ячерез три часа буду у тебя. Позвони мне, Ли. Позвони первая. Позвони. Позвони».