— Вы предлагаете мне отпустить преступника, который дважды пытался убить меня? — рычащий голос Бермонта был предельно холоден.

— Временно, — невозмутимо отвечал Алмаз, и Черныш поморщился — он еще и объясняется с мальчишкой, который чуть ли не в десять раз младше. — Под мое слово и ответственность.

— Как я понимаю, почтенный маг, ваше слово не помешало ему только что сбежать, — тон короля заледенел окончательно.

— Мое упущение, — признал Алмаз. — Я буду внимательнее, ваше величество, и мы внесем уточнения в магдоговор. А после окончания войны вы сможете потребовать у королевы Василины, чтобы преступника передали вам.

— А что мне мешает сделать это прямо сейчас? — осведомился Бермонт уже чуть раздраженно.

— При всем уважении, вы его не удержите без нас, ваше величество, — все так же продолжал сюсюкать Старов. — Повторюсь: нам он нужен. Нужен для помощи человеку, который несет в себе Черного Жреца, — мы выйдем в Нижний мир ему навстречу, чтобы расчистить дорогу, и так как наших богов там нет, придется работать на голом резерве. Заменить его по мощи могут лишь несколько магов в мире, и все они уже заняты своей работой, хотя я и стараюсь их привлечь. Без резерва же там делать нечего — или нужно быть превосходным немагическим бойцом.

Воцарилась тишина и в тишине этой Черныш пошевелился, открыл глаза. Попробовал сесть, и не вышло — руки у него были сведены за спиной в каменные блокирующие колодки, на шее пульсировал ошейник, который выпустит шипы при любой попытке кастануть. Видимо, Алмаз рассердился посильнее, чем обычно.

Три пары глаз скрестились на нем. Черныш поморщился.

— Я получу вашу голову, — как само собой разумеющееся проговорил Бермонт, глядя ему в глаза. — Если вы сбежите, я найду вас и сам казню. Но сейчас я вас отпускаю. Господин Старов убедил меня в необходимости этого решения. — Он повернулся к мрачному Алмазу. — И еще, господин Старов. Если вам нужны бойцы, которые могут сражаться без магической поддержки, то они у вас есть. Мои берманы превосходно обучены. Я отберу пятьдесят лучших — как я понимаю, столько вы сможете провести через Зеркало даже сейчас — и, когда вы позовете, сам поведу их, потому что в Бермонте я — лучший боец. — Он сказал это без всякого бахвальства, как факт.

— Но ваше величество, разумно ли оставлять Туру и Бермонт без вас и лично рисковать жизнью? — осторожно вмешался Свидерский.

Король Демьян впервые едва заметно улыбнулся.

— Даже он, — сказал он с презрением, кивнув на Черныша, — рисковал своей жизнью, чтобы отнять мою. Вы тоже готовы рисковать. Моя жизнь, жизнь моих родных, да и всей Туры не будет стоить ничего, если Вечный Ворон не вернется. Так почему бы мне не помочь ему в этом?

* * *

Король Демьян сообщил через адьютанта в замок Бермонт, что свяжется с супругой в час дня по бермонтскому времени. И в час ей передали трубку.

Случившееся касалось их обоих, и он рассказал ей и про нападение Черныша, и про его роль в заражении бешенством…

— Я принесу тебе его голову, — пообещал он.

— Я хочу оторвать ее сама, — с несвойственной ей жестокостью проговорила Полина. Но тут же выдохнула и продолжила: — Но смерть — это слишком быстро, а стране пригодится его голова, не отделенная от тела. Пусть подпишет магический договор лет на сто и поклянется в вечной верности дому Бермонта, Демьян. Это будет и месть, и справедливость, и бесконечное воздаяние.

— Обычно это я мыслю слишком по-королевски, — проговорил он с улыбкой.

Полина хмыкнула в трубку:

— Я быстро учусь, правда?

Рассказал он и про то, как собираются Александр Свидерский с отрядом магов помогать Полининой сестре выйти из Нижнего мира. И что он тоже пойдет с ними.

— То есть ты полезешь в самое месиво, чтобы спасти мою сестру, — вздохнула Полина то ли обреченно, то ли восхищенно. — И бога, конечно же, бога. Знаешь, кажется, я поняла, что испытывал ты, когда я ввязывалась в приключения. Только мне было весело, а то, что предстоит тебе, совсем не весело.

— Но необходимо, Поля, — проговорил Бермонт.

— Разве я спорю? — так же тяжело откликнулась Полина. — Но ты справишься. Это точно. И, — она помолчала, — ты очень крут, мой муж. Подумать только, ты победил Черныша!

— То есть в нашем поединке ты бы ставила на него? — засмеялся Демьян, в который раз удивляясь, как легко ей удается заставлять его смеяться.

— Я всегда ставлю на тебя, — торжественно заверила его Поля. — С кем бы ты ни бился.

* * *

Когда Свидерский со Старовым вернули Черныша на базу, он спокойно подписал новый магдоговор, в котором формулировка упростилась до «Обязуюсь не причинять вред никому из жителей Туры», спокойно воспринял то, что ошейник останется на нем надолго и вспорет горло при попытке удалиться от Алмаза более, чем на километр…

— Не слишком много заложили расстояния? — с сомнением поинтересовался Свидерский.

— Мало ли что случится в бою, — буркнул Алмаз Григорьевич. — Предпочитаю, чтобы голову ему отрезал Бермонт, а не я.

— А в порталы ты со мной за ручку будешь шагать? — хмыкнул Черныш. Тело холодило регенерирующее заклинание.

И он, и Старов знали, что рано или поздно он сможет снять ошейник. И обойти договор. Если захочет.

— Все-таки ты окончательно сошел с ума, — с сожалением сказал Алмаз перед традиционной вечерней партией в шахматы.

Черныш и не ждал, что заклятый друг откажется сыграть с ним — что такое какая-то попытка убрать Бермонта по сравнению с тем, что они значили друг для друга. Даже Ли Сой был чуть моложе — и только они с Алмазом помнили мир таким, каким он был почти два века назад. Когда из двух веков в сумме больше сотни лет работаешь вместе, враждуешь и дружишь, открываешь мир и разочаровываешься в нем, успеваешь побыть и альтруистом, и мизантропом, поспорить до драк и напиться до чертиков, иногда влюбляться в одних женщин и даже жениться по очереди на одной из них, невозможно не понимать друг друга.

— Ты прекрасно знаешь, что мой разум устойчив как никогда, — откликнулся Черныш, соединив пальцы рук и оглядывая шахматную доску.