А Владыка Нории, оглядываясь на свою стаю, ощущал себя как во сне. Его сердце истекало горечью из-за того, что из горы вернулись не все, из-за того, что его мать осталась рядом с отцом, и разрывалось от счастья — потому что свершившееся было чудом, потому что в спасение он не смел ранее верить. А еще он думал о том, что подаренная судьбой жизнь его соплеменников может оказаться слишком короткой. Если проиграют Дармоншир и Рудлог, в Пески придут завоеватели-люди. А если Черный Жрец не вернется, а стихии развеются — то и Песков не станет, как и драконов.

Он думал о том, что без помощи брата по отцу смертей могло бы быть больше. И тоска резала его сердце ножом. Слишком легок Люк, слишком азартен. Ему нужна поддержка — но как оставить стаю, которая еще еле-еле держится на крыле?

— Смотри, — прошептала Ангелина, когда вдалеке среди зелени показались белые крыши Истаила и лазурный купол дворца.

Над Истаилом дугой стояла радуга. Над Истаилом шел теплый дождь и дул влажный, крепкий, как отцовские объятия ветер. Драконы светлыми листьями опускались в дворцовом саду, а мать и отец встречали детей, вернувшихся домой.

Часть 2. Глава 6

Ночь на 1 мая

Данзан Оюнович Черныш очень не хотел умирать и потому испытывал искреннюю благодарность к Алмазу за смягчение водного проклятия. Однако теперь на Черныше висели не только следилки и сигналки от заклятого друга, но и магдоговор, который связывал его по рукам и ногам.

А время шло, стихии слабели слишком медленно — значит, и порталы укреплялись так же медленно. Недавний скачок давал надежду, но рассчитывать только на него не стоило.

Черныш не показывал Алмазу свои расчеты того, что для пропуска бога порталам не хватит мощи и нужно убирать еще кого-то из правителей. И так понятно, что Старов не поддержит убийство, да еще и насторожится и втрое усилит слежку. Зачем? Лучше самому подготовиться и решить этот вопрос.

Он испытывал отстраненное сожаление — убийства не входили в число дел, которыми он мог бы гордиться или упиваться. Но сейчас некому было это сделать, кроме него.

После долгих размышлений Черныш все же отказался от идеи убрать Владыку драконов — попытка будет только одна, а пределы возможностей потомка сразу двух богов определить без наблюдения сложно. Да и не встречались они лично, чтобы можно было выстроить Зеркало к нему напрямую, а не по координатам Истаила.

Старик Хань Ши хитер и осторожен, вдобавок есть вероятность наткнуться на еще одного старого приятеля, Ли Соя, а тот ему покушение на Ши не простит. То же касалось и царицы Иппоталии — во дворце периодически отиралась Таис Инидис, и если участие Черныша в смерти царских детей Алмаз до нее еще не донес, то убери царицу — и она из-под земли Данзана Оюновича достанет.

Королеву Рудлога поди еще выковыряй из-под дворцовых щитов, укрепленных фон Съедентентом. Значит, оставался Демьян Бермонт — как наименее непредсказуемый представитель наиболее изученного народа. Во время эпидемии берманского бешенства много лет назад Черныш успел плотно пообщаться с тогдашним королем и изучить его силу. А короля нынешнего он лично видел один раз, когда Демьяну только-только исполнилось шестнадцать, — хватит, чтобы на него сориентироваться.

Но главным было не это. Главным было то, что Бермонт мог стать лазейкой магдоговора, при составлении которого Свидерский выставил простые и предельно конкретные условия и ограничения.

Черныш их выучил наизусть:

«Обязуюсь не причинять преднамеренного вреда никому из жителей Туры за исключением случаев самозащиты. Самозащита допускается только при угрозе жизни. При нарушении последует мгновенная остановка сердца».

Черныш очень не хотел умирать. И даже вероятность остановки сердца его не устраивала. Однако и это условие можно было обойти.

— Думаете, он сможет обойти магдоговор? — спросил Свидерский у Алмаза накануне за ужином, когда Черныш в очередной раз положил на стол между солонкой и говяжьей отбивной парочку особо скрытых амулетов-следилок Старова.

Они так развлекались от скуки. Свидерский периодически выводил часть своих магов на помощь рудложским войскам, чтобы не расслаблялись, и Черныш, и Алмаз к ним присоединялись, но все это не сильно нагружало мозг. Поэтому Старов создавал и накручивал все новые маячки и амулеты, блокирующие перемещения, причем выплетал заклинания к ним так искусно, что жалко было ломать, скрывал под иллюзиями нереальной сложности — а Данзан искал их, иногда по несколько дней, и взламывал. Каждый раз новым способом. А также решал задачу их массовой деактивации на заданном периметре с отсрочкой сигнала об этом Старову.

Старый друг кинул амулеты в карман и хмыкнул — мол, ты думаешь, это все?

Конечно, это было не все — Алмаз не был идиотом. Но нужно было усыплять его бдительность и поглаживать самоуверенность. Черныш учел свои ошибки и вместо того, чтобы искать и распутывать каждую следилку, решил действовать совершенно другим способом. Пусть он и ограничит его во времени.

— Не стесняйтесь обсуждать меня при мне, молодой человек, — проговорил Черныш едко, — считайте, что меня здесь нет.

Свидерский не обратил на него внимания. Эта непрошибаемость внушала даже некое уважение. Слабенькое, но все же.

— Я не знаю случаев, когда удавалось обойти магдоговоры, — продолжил Александр, — так каков смысл в трате резерва на эти амулеты?

— Саша, я знаю этого пройдоху почти сто пятьдесят лет и видел, из каких ситуаций он выбирался, — брюзгливо проговорил Алмаз.

— Мы выбирались, — заметил Черныш, словно невзначай, и положил в рот кусок жесткой как подошва отбивной.

— Один раз он сумел даже раскачать стазис, в котором находился около года. По молодости попались, — отмахнулся Алмаз, увидев заинтересованный взгляд Свидерского. — Тогда магсообщество не выработало еще общие правила, не было МагКонтроля.

— Хорошее время было, да, Алмаз? Свободное, — Черныш добавил в голос каплю ностальгии.

Не сказать, чтобы он совсем ее не испытывал. Но он прекрасно умел отрезать эмоции от дела.

— А сейчас он пытается закрепить во мне сентиментальные чувства, — буркнул Алмаз. Данзан Оюнович даже не поморщился, ибо старый друг был прав. — Саша, просто прими, что он несравнимо умнее и опытнее тебя и каждую секунду думает, как нас обыграть.

Черныш сухо улыбнулся.

Он уже придумал — сам магдоговор дал ему подсказку, — и скрупулезно все просчитал, и сделал множество заготовок, и придумал несколько вариантов на случай, если первый не сработает.