Всё замерло. Всё ждет.

Ждет лишь двоих.

Клонятся великие пред Королем-Оленем, немы могучие гордецы… Спокоен и величав Араун, солнечными лучами сияют его рога в ночи.

Ко всем простирает руки свои Королева Риэнис – и вспыхивают сотни и сотни священных костров, и дудят волынки людей, и поют арфы сидхи, и звенят дудочки меньшего народца, и в пляске Бельтана сходятся люди и нелюди, чудо с чудищем, и мчит, мчит, мчит праздничная пляска, по лугам, по берегам рек, по полянам лесов, по-над миром… Крылья бабочек несут смертных, в человечью джигу пустились гордые лорды сидхи, эль и вино, арфа и дудка, грохот и топот, радость и страсть, пляска и пенье, шумное сборище и нетерпеливые поцелуи за ближайшим кустом…

Она стоит посреди этой бури веселья и вожделения, она тянет руки к нему – Избраннику.

– Друст… мой Друст. Ты прекрасен. Как ты прекрасен в эту ночь!

– Ты любишь меня? Да?!

– Разве можно сомневаться?! Только с тобой я могу быть счастлива!

– Повтори! Повтори это!

– Друст… любимый…

Он подхватывает ее на руки и несет прочь от плясок и буйства нелюди, на мягкую зеленую траву.

Она улыбается ему – призывно, благодарно, как никогда раньше…

…Так хорошо с ней ему не было даже в самую первую ночь. Она всегда была жертвой в его объятьях, а сегодня она не ждала – требовала, не отдавалась покорно – ласкала. Сегодня он по-настоящему ощутил, что значит быть любимым.

Он потянулся к ней, провел губами по щеке: «Эссилт».

– Да, Друст?

Голос был каким-то странным. Словно незнакомым.

Друст открыл глаза и рывком сел.

Разметавшаяся на траве женщина была прекрасна. Прекраснее Эссилт. Она смотрела на него с земли – а казалось, что глядит сверху вниз. Спокойно. Уверенно. Чуть с усмешкой.

– Да, Друст? – переспросила она.

– К-королева Риэнис?.. – слова не шли из сведенного горла.

– Да, – она улыбнулась. – Ну что же ты? Иди ко мне.

– А… Эссилт?

– Ее здесь не было.

– Ты обманула меня!

– Это ужасно, – она усмехается, открывая мелкие белые зубки. – С кем ты был счастлив этой ночью – с ней или со мной? Кому ты признавался в любви сегодня – ей или мне?

– Ты обманула меня!!

– Нет, Друст. Не я, – она тоже села и погладила его по плечам. В этом прикосновении не было страсти – лишь забота. Так касается не возлюбленная – мать.

– Нет, Друст. Ты сам обманывал себя. Я лишь дала тебе то, чего ты хотел – на самом деле.

– С кем ты была этой ночью?! – он ворвался в шалаш. Негодующий, бледный от гнева. – С кем?! Кто это был?! Чей облик он принимал – мой, Марха?! Говори!

– Друст, что случилось? Что с тобой?

– С кем ты была?!

– С сидхи… мы танцевали до рассвета. А что стряслось? Чем ты так напуган?

– И тебя никто… никто не…

– Нет, мне никто и не предлагал разделить с ним эту ночь. А зачем? они же видят, что я люблю другого.

– Но тогда почему она обманула меня?!

– Она?

– Риэнис!

Эссилт молчит, скрывая улыбку. Не стоит говорить вслух о том, как она рада, что Друст, кажется, нашел себе возлюбленную.

* * *

Рдяные огни. Черный до блеска отполированный гранит пола. Белый шелк платья Рианнон.

– Ты пришла? Почему?

– Сархад. Я не забыла ничего. И не лги, не уверяй, что ты не звал меня.

– Я не звал. Но хотел, чтобы ты пришла.

Тяжелое золотое ожерелье на шее Белой Королевы.

– До сих пор не сломалось? За тысячу с лишним лет?

– Не смейся. Разве хоть какая-нибудь из твоих работ может сломаться?

– Это ты не смейся над бедным пленником, Королева. Ты сама сожгла некогда мой меч.

– Сархад… Я действительно не могу освободить тебя. Ты мне веришь?

– Подойди ближе. Я ведь не в силах сделать к тебе и шагу.

– Сархад… – шепот, горячее огня в кузнечном горне. Тонкие женские пальцы проводят по его бровям, скулам, губам…

– Рианнон… – его руки жадно гладят ее стан.

И долгий поцелуй.

– А я думал, ты всё забыла.

– Неблагодарный. Разве вот такое заточение – не ответ? А ведь я тогда считала, что ненавижу тебя.

– А сейчас?

Гибкие пальцы мастера перебирают пряди ее волос.

– Зачем спрашивать? Ты же всё знаешь.

– Не всё, Рианнон. Скажи, отчего даже в радости Бельтана печальна эта маленькая королева?

– Неудивительно: девочка – такая же пленница, как и ты.

– Что?!

Ярость – словно молния в спокойном небе.

– Рианнон! – голос Сархада гремит, и эхо в ужасе мечется, отражаясь от объятых огнем колонн. – Ты, ты держишь эту девочку в плену?!

Ненависть – будто вернулся час заточения.

Гнев – словно град бьет по молодым всходам.

Холод – будто посреди лета настала зима.

– Успокойся! Нет, нет же! – Белая Королева в испуге закрывает лицо руками. – Это не я!

– Тогда – кто?! Кто посмел заточить ее?!

– Сархад, умоляю тебя, дай мне всё рассказать. Это не я, не Араун… маленькой Эссилт просто чудовищно не повезло…

– Рассказывай! – тоном приказа, будто он тут властелин, а не пленник.

… – Теперь ты веришь, что это не я держу ее здесь?

– Верю, – ответил мастер, думая о своем. Потом отрывисто приказал: – Передай ей, что я хочу ее видеть. Если она не проводит эту ночь в чьих-нибудь объятьях – пусть приходит немедленно.

Рианнон оскорбленно вздернула голову:

– По-твоему, из меня подходящий посыльный?

– Королева забыла приставить ко мне дюжину знатных юношей, готовых срываться по первому моему слову, – насмешливо отвечал Сархад.

Несколько мгновений они мерялись взглядами гневно прищуренных глаз, потом мастер сказал примирительно:

– Рианнон, я прошу тебя. Мне действительно больше не с кем передать.

– Хорошо, я пришлю к тебе пару мальчишек, – со вздохом кивнула Королева. – Из тех, что посмелее.

– Так ты позовешь ее?

– Скажи… – она подошла к пленнику вплотную, – что ты нашел в этой девочке такого, что ради нее забываешь обо мне?

– Не то, о чем ты думаешь, – покачал головой Сархад.

Рианнон ушла, своим видом старательно показывая, насколько она оскорблена Сархадом, и мастер тотчас забыл о ней. Былая любовь, многовековое заточение – это мелочи по сравнению с судьбой маленькой королевы. Потому что судьбу Эссилт можно изменить.