Нужно. Но как?

Ответ не приходил, и Сархад усилием воли приказал себе перестать думать об этом. Лучше лучшего известно, что вся сила творчества, вдохновения и магии идет из Аннуина, а в Аннуине прямой путь – отнюдь не самый короткий, и неуклонное стремление к цели может отдалить безнадежно.

Поэтому Сархад любуется Волшебной Страной и старательно не думает об Эссилт.

…а вот и Хоровод Великанов. Я помню, как Ху Кадарн, запрягши Нинниау и Пейбиау, пропахал три круга, один внутри другого, а потом оба быка сбросили звериный облик и превратились в великанов; с небес великий Бели опять и опять метал золотой луч, и тот словно копье вонзался в землю там, где Нинниау должен был поставить исполинский камень…

Первый круг был кругом Высших, а второй, средний, отдали нам, сидхи. Я был тогда молод и не успел еще изрядно прославиться дурной славой – а иначе кто бы взял меня строить Хоровод?

Я будто сейчас помню, как мы с песнью шли по кругу, я помню, как меня словно голубой молнией ударяло в тех местах, где надлежало вкопать глыбу. Чародейством мы ставили эти камни, и все – от Высших до крошек-фэйри – сбегались смотреть, как плыла по воздуху неимоверной тяжести плита, которую не держали ни веревки, ни блоки, – лишь наши магия и песнь.

А третий круг ставил Бендигейд Вран и его сородичи – я не слишком обращал на них внимания. Вран все четыре камня принес сам: при его росте и силе было бы странно ожидать иного.

Хоровод Великанов более всего мне напоминал огромную паутину: вся сила Аннуина, да и не его одного сходилась здесь, от мрачной магии севера до обманных видений Корнуолла…

«Корнуолл! Ведь он часть скорее Аннуина, нежели мира людей! А Тинтагел? Я могу увидеть его сквозь свое окно? Так… плохо, но видно. Вот и ответ».

– Ты звал? – вошедшая Эссилт выглядела не на шутку испуганной. – Что случилось? Рианнон разгневана…

– Гневаться скорее должно мне, – отвечал Сархад. – Почему ты скрывала от меня правду?

– О чем ты?

– Почему ты ни слова не сказала о том, что ты здесь пленница?

Эссилт вздрогнула и отвечала, потупив глаза:

– Твое заточение неизмеримо дольше и горше…

– Что это, благородство или глупость?! – резко проговорил Сархад. – Ты действительно считаешь, что раз я пленник, то я не должен пытаться помочь освободиться тебе?

– А ты – можешь?! – глаза королевы вспыхнули надеждой.

– Кажется, да.

Увидев изумленно-восторженное лицо Эссилт, он гневно крикнул:

– Прекрати! Я еще ничего не сделал. И не смогу сделать, если вместо хладнокровной королевы здесь будет обезумевшая от радости девчонка!

Эссилт судорожно сглотнула, сжала лоб пальцами:

– Прости. Я сейчас… просто я никак не ожидала… подожди… Да, я слушаю тебя.

– Ты хочешь вернуться к мужу.

Это не было вопросом, но женщина на всякий случай кивнула.

– Это твое самое сильное желание сейчас? Да или нет?!

– Да. Да.

– Хорошо. Тогда попытаемся сделать вот что. Насколько я смог понять, в ту ночь Самайна он потерял твой след. Сам он найти тебя не может, иначе бы давно был здесь. Значит, надо проложить путь отсюда к нему.

– Через твое окно?

Сархад посмотрел на нее с уважением: он не ждал, что она так быстро найдет то решение, к которому он сам пришел с трудом.

– Остался лишь пустяк, моя маленькая королева: добросить через это окно до Тинтагела нечто, что создаст для Марха путь.

– «Пустяк» – это значит «почти невозможное»? – тихо спросила Эссилт.

– Нет, – улыбнулся Сархад. – Просто создание этой вещи потребует сил и времени.

– Что я должна делать?

– Ты? А почему ты считаешь, что не я сделаю всё?

– Это ведь мой путь домой. Ты можешь мне только помочь.

– Великолепный ответ, девочка. Да, от тебя потребуется самое главное: ты должна больше всего на свете хотеть вернуться в Тинтагел.

– Это нетрудно, – улыбнулась Эссилт.

– Я и не сказал «самое трудное», – наклонил голову Сархад. – Но пойми: только одно стремление: домой. Не привязываться душою ни к чему в Аннуине. И ни к кому. Быть готовой оставить всех ради мужа. Всех до одного.

Королева отвела взгляд.

– Да? – испытующе спросил мастер.

– Ты хочешь услышать это от меня, так услышь, – прошептала Эссилт. – Ты добрый и мудрый, я восхищаюсь твоим мастерством, но…

– Хорошо, – кивнул Сархад. – Счастлив муж, жена которого верна настолько. Тогда возьми вон тот серебряный кинжал и срежь им три самых длинных волоса со своей головы. Я скую из них кольцо.

Эссилт расстегнула заколки, сдерживавшие ее волосы. Золотые пряди рассыпались по спине и плечам, словно живой огонь. Отсветы пламени Зала Огня пробежали по ним, и на миг показалось, что королева Корнуолла стоит, объятая пламенем и светом.

Сархад, прищурившись, одобрительно глядел на нее. «Ведь она – почти человек, а какую силу сумела собрать в себе!»

Королева выбрала три самых длинных волоса, отрезала их и вопросительно посмотрела на мастера.

– Положи на наковальню. А теперь запомни главное: сковать это колечко будет непросто. Будь это обычным украшением – на мою работу можно было бы глядеть. Но на создание кольца-пути…

– Я поняла.

– До осени забудь дорогу ко мне. Осенью можешь посмотреть на мой ковер, там, в галерее: если узор сдвинется, то приходи. Нет – нет.

Эссилт кивнула.

– За мою работу ты мне сделаешь вот что…

– Да?

– Ты покинешь Аннуин, а я хочу знать, что будет происходить с тобой. Поэтому ты выткешь для меня ковер. Такой же, как те. Изобрази то, чем ты и будешь заниматься: себя, шьющей в лесу.

– Но я… такие ковры… я не умею…

– Глупости. Ты всё умеешь. Ткешь из туманов и снега – и жалуешься на неведение?! Не смеши меня! Нити у тебя есть, недостающие цвета – ты знаешь, где взять.

– Но… разве этого достаточно? Я думала – нужны какие-то тайные чары…

– Доверчивое человеческое дитя! Да ведаешь ли ты, какие тайные чары наполняют тебя саму?

– Правда?..

– Поверь мне. А теперь – подойди. Ближе. Еще ближе.

Сархад наклонился, сжал ее лицо в ладонях и бережно поцеловал в лоб.

Это был огромный пень, остаток некогда могучего дерева. Обхвата в два, не меньше. Впрочем, от этого великана уже почти ничего не осталось, лишь огромная развилка корней да замшелые обломки ствола, поросшие папоротником. К удивлению Эссилт, оттуда легко выпрыгнул странный юноша, ей по пояс. Самым необычным были его волосы, больше всего похожие на торчащие в разные стороны листья. Он учтиво поклонился Королеве, Эссилт кивнула в ответ, с интересом рассматривая лесного жителя. У него была гладкая коричневая кожа, словно кора молодого орешника, и длинная тяжелая одежда вроде парадного платья эрлов, только – изо мха. По своим манерам этот лесной юноша мог бы сойти за принца. Снова поклонившись Эссилт, он запел – и на его голос появились две лесные девы, ростом с него и еще более странного облика. У той, что повыше, была желтовато-зеленая кожа, волосы напоминали длинные стебли, а длинное платье было расшито? – нет, покрыто светло-желтыми соцветьями. Ее подруга с бледно-зеленой кожей облачена в платье с сиреневыми цветами. Там, где шли эти лесные девы, из земли поднимались те самые цветы – с золотыми коронами соцветий под каждой развилкой листьев или с темно-сиреневыми башенками лепестков.