– Слава! – прошептал он.

Успел повернуться, увернулся от удара меча, парировал рукоятью.Мелькнуло бледное от усилий лицо, он ударил кулаком прямо между глаз. Сухохрустнуло, но для надежности он опустил кончик топора на горло упавшего,полоснул. Горячая струя из главной жилы брызнула тугой струей.

Яростный крик заставил подняться топор. К нему бежалидвое: Роговой Медведко и иудей, а далеко за их спинами маячили еще двое.Медведко ругался в бессилии: выросший на просторе Рус оказался куда быстрее наноги. Не разгадал этого руса, и убиты четверо.

Рус видел, что Медведко стережет глазами каждое егодвижение, стараясь загородить дорогу. Громкими криками торопил остальных, теспешили изо всех сил. Первый уже добежал, совсем без сил, остановился возлеМедведка. Его шатало, пот стекал градом, но кровь на нем была только на ногах.

Они видели, как Рус молниеносно нагнулся. В его рукеочутился втоптанный в кровавую грязь короткий дротик.

– Получи, Медведко! – крикнул Рус громко и яростно.

Медведко качнулся в сторону, но ошибку понял слишком поздно.Дротик пролетел пять шагов и с силой ударил в грудь иудея. Тот явно тоже неожидал, что скиф крикнет сильному, а швырнет дротик в слабого, иначе успел быуклониться.

Медведко заскрипел зубами. Рус вскинул топор, но Медведкоотпрыгнул, как большой медведь, в глазах были злость и унижение.

– Ну что же ты? – крикнул Рус. – Трусишь?

– Знаешь… не трус… – проревел Медведко, он брызгалслюной, но глаза оставались трезвыми, и Рус с холодком понял, что выросший вборьбе с медведями лесной человек приучен не терять голову, не яриться, –но… ты… я человек… больше не дамся!

Ему под ноги сзади попался труп, Рус сделал вид, что бьеттопором, однако Медведко звериным чутьем или пяткой ощутил, что сейчас упадет,переступил, а тем временем сзади ­подбежали, волоча ноги, два иудея. Оба сухие,чем-то одинаковые, как братья. Одного Рус даже знал, его звали Иона, охотник исторож посевов, а теперь еще и военачальник, заменивший погибшего Иисуса,своего старшего брата. А второй… второго он видел, когда тот приносилцветы его сестре Заринке. Цветы и какие-то иудейские украшения на золотойцепочке.

– И все равно… их землю не возьмешь, – прохрипелМедведко с ненавистью.

Он набросился с яростью, лицо перекосилось, изо рта брызгаласлюна, текла пена. Рус дышал тяжело, в груди была пустота, сил не осталось,отступал шаг за шагом, сотрясался от ударов. Иудеи начали заходить с двухсторон. Один выронил меч, поднял из-под ног облепленное красной грязью копье,отошел в сторону еще дальше. Рус видел его прицельный взгляд. Иудей былнемолод, значит – опаснее Медведка. Второй еще старше, опытнее, весь изтугих жил: уцелел до конца схватки, значит, знает, с какого конца хвататься замеч.

Внезапно Рус перевел взгляд за его спину, едва заметнокивнул. Иудей, настороженный как зверь, мгновенно повернулся, вскидывая щит,чтобы защититься от удара, и в этот миг самый кончик топора Руса полоснул егопо шее. Иудей повернулся как ужаленный, в глазах был стыд, что обманули такпросто, он раскрыл рот, но оттуда хлынула кровь. Закашлявшись, рухнул наколени.

Рус тяжело отпрыгнул, с трудом избежал двойного удара мечаМедведка и копья иудея. Ноги подгибались, он едва заставлял тело двигаться, ногубы раздвинул в усмешке:

– Вас осталось двое…

Медведко бросился вперед с ревом. Рус шагнул в сторону,топор столкнулся с мечом, тяжелое лезвие срубило шишку на рукояти, а на грудилесного богатыря пролегла длинная полоса, откуда сразу потекла широкой струейалая кровь. Рус отступил еще на шаг, в этот момент иудей, стараясь помочьМедведке, с размаху ударил копьем.

Рус пытался увернуться, но усталые мышцы едва сдвинули тело.Острое лезвие ударило в бок, ожгло, как будто туда воткнули раскаленный штырь.Рус ухватился за древко, дернул на себя. Иудей, не отпуская копья, налетел наРуса. Тот ударил его лбом в переносицу. Толстый бронзовый обруч проломил череп,иудей выпустил копье и осел на колени.

Медведко бросился вперед, спеша добить раненого врага. Рус струдом отражал удары, копье висело тяжелое, пронзив бок насквозь, сковывалодвижения. Он слышал, как бежит горячая кровь и уже хлюпает в сапоге.

– И все равно… – прорычал Медведко.

Он был бледен от потери крови. Страдальчески закусил губу,синие вены выступили на висках и шее. Движения его стали медленными.

В глазах темнело, Рус видел сквозь красный туман, какбледный от потери крови Медведко отшвырнул щит, ухватил меч обеими руками. Онбыл весь в крови, в глазах была решимость закончить бой сейчас, пока не упалбез сознания.

– Боги, – вскрикнул Рус, но сам не услышал своегошепота.

Так же замедленно пытался поднять топор, тот внезапно сталвесить целую гору. Смутно видел, как надвинулся огромный человек, началподнимать меч. Рус хрипло выкрикнул свой боевой клич, бросился вперед,столкнулся, обхватил обеими руками.

Не упали, стояли по щиколотку в крови, своей и чужой,сжимали один другого в объятиях. Рус чувствовал, как затрещали ребра, по всемутелу стегнуло болью. Он закричал дико, по-звериному, сам сжал противника изовсех сил. Тот был необъятно толст, пальцы скользили по скользкой от пота икрови коже, а под кожей были твердые как гранит мышцы.

– Ты… не победишь… – услышал он страстное дыханиеМедведки. – Ты не сможешь…

– Смогу, – прошептал Рус.

– Это я… могу…

– А я… перемогу!

В голосе Медведки он уловил смертельную усталость. Онхрипел как старик, его шатало, и Рус, который думал только о том, что сейчасумрет, изо всех сил жал и жал, пальцы Медведки начали слабеть, в глазах чутьпрояснилось. Он набрал в грудь воздуха, сжал сильнее. Медведко обмяк, сделалдвижение оттолкнуться.

– Слава богам, – прошептал Рус.

Он намертво сцепил зубы, набрал в грудь воздуха так, чтозатрещали легкие, сдавил изо всей силы, вкладывая в это движение все остаткижизни. Послышался хруст, щелчки, будто глубоко внутри лопались жилы, затем надухом захрипело. На плечо плеснуло горячим, и он понял, что брызнуло кровью изорта Медведки.

Молодой воин безмолвно опускался на землю. Рус повалился сним. Смутно слышал далекие крики. Потом вроде бы донесся топот ног.В мозгу пронеслось страшное: если он не повесит на столб доспехи и головуврага, то битва будет признана равной. И тогда… страшно подумать, что будеттогда. Вторую такую битву его племя уже не перенесет.

Упершись руками в вязкую землю, поднялся огромный истрашный, покачался, выдерживая равновесие. Земля качалась и дергалась подногами, как необъезженный конь. Кто-то хрипел, как загнанная лошадь, но в живыхостался только он, так что хрипы были его, как и боль, разочарование, а радостипобеды впервые не чувствовал.