уместно было бы это твоё привиденьице Муари. Что-то оно давненько не являлось.

– Муари-Ю – не моё привиденьице, сколько раз можно говорить! – раздражённо ответила Бэаэт. – Он Высочайший, свободный от белковой оболочки. Куда направлена его точка восприятия никто знать не может. Хуже, если здесь окажется сознание Киюса. Об этом хорошо бы спросить Муари-Ю – он в прошлом специалист в этой области науки.

– Науки?! – усмехнулся слушавший разговор Станислав. – У нас бы это назвали дремучим суеверием.

– У вас называют суеверием многое из того, что для нас давно часть быта, – ответила Бэаэт. – Сознание Туэдес-Ми тоже могло перейти в волновое состояние, раз она лишилась белкового носителя внезапно. Если так, то теперь они оба Высочайшие, и неизвестно, какой пакости от них ждать!

Бэаэт поискала переговорник, чтобы связаться с родителями, сказать, что жива. Переговорника не оказалось: видимо, остался под завалами вместе с купленной в людишнике сумочкой и забавным кошельком для пластиковых карточек, исполняющих на Тхелле любые желания.

Позади остался Сиуманс-Э, и это не давало ей покоя. Если б кто-то раньше сказал ей, что она в состоянии оставить это светило социологии с грязными дикарями, она бы не поверила. Впрочем, Сиуманс-Э сам отказался ехать, упрямо твердя, что его, как Высшего, как ведущего социолога, как руководителя научной группы, как автора грандиозного проекта и депутата Иерархического Совета обязаны немедленно эвакуировать. Учёный так и не понял, что в этих, созданных им самим, диких туннельных джунглях никто никому ничего не обязан. Бэаэт вдруг с удивлением поняла, что ей больше нет никакого дела до Сиуманса-Э.

Ментальный вирус? Врядли обвал покончил с ним. Летучее вещество где-нибудь, да просочится сквозь нагромождения камней. Бэаэт глянула на тхеллянку на заднем сидении. Похоже, она действительно вдохнула вещество с вирусом. Как бы всем от неё не заразиться! Выглядит так, будто вот-вот умрёт, а ведь она не так сильно ранена. Корректор медицинских параметров сделал дело: раны обработаны и затягиваются. Но корректор не лечит душевные недуги. Максимум, на что он способен, это заставить организм выработать серотонин, дофамин и прочее. Но это не решит проблему, лежащую глубже, чем химические процессы в жирном желе внутри черепа. Сознание… Бэаэт учили, что на Тхелле сознания животных и людей ещё настолько неразвиты, что зависят исключительно от химического баланса мозга. Корректор нормализовал химический баланс мозга этой тхеллянки, но по-прежнему показывает отметку "на грани жизни и смерти". Или это действует Ментальный вирус, или учили Бэаэт не правильно? Кстати, кто все эти тхелляне, с которыми она едет сейчас в одной машине? На диких каннибалов они не похожи.

– Мне интересно, – сказал Станислав на родном языке, – где пани научилась говорить по-польски?

– Это всего лишь синхронный лептонный переводчик, – устало ответила Бэаэт. – Он заглушает мою речь на древнем языке, вводя в сознание мыслеобразы, которые ваш мозг расшифровывает на родном вам языке, вот и всё. Пустяки, короче.

– У меня тоже такой переводчик есть, – похвастался Виктор Галле, и все принялись с удивлением разглядвать крошечную пластинку, прицепленную к вороту его футболки.

– Поразительная технология! – воскликнул Станислав. – Выходит, с нами теперь одна из хозяев этого мира!

Все переглянулись. Станислав решительно произнёс:

– Мы должны знать правду, наконец уже! Где находятся эти проклятые туннели, из которых мы никак не можем выбраться уже год?

– Глубоко под поверхностью Ксафа, – пожала плечами Бэаэт.

– Какого такого Ксафа?

Бэаэт неохотно пояснила:

– Если вы не поняли, что это такое, скажу иначе: вы находитесь глубоко в недрах спутника вашей планеты.

Наступила долгая тяжёлая пауза. Каждый осмысливал это, как мог.

– Мы хотим отсюда выбраться, – сурово сказал Билли. – И мы пойдём на всё, чтоб это сделать! Вплоть до захвата в заложницы синелицей красотки…

– В данный момент самое важное – отдалиться от каннибалов на безопасное расстояние, – ответила Бэаэт, и с ней нельзя было не согласиться.

В Людопарке выключились лампы, настала ночь. Хоть яркая фара освещала путь, Бежавшим было непросто сориентироваться в дальних туннелях второго уровня ночью.

– Кстати, – усмехнулась Бэаэт. – вы едете в арендованом мной транспортном средстве, увильнули благодаря мне от каннибалов, указываете мне дорогу неведомо, куда, и при этом имеете нахальство что-то плести насчёт взятия меня в заложницы! Это, по-вашему нормально? Конечно, с этикой вы, дикие, не знакомы…

– Мы не дикие! – возмутился Антонио. – Дикие, они позади остались. Мы – Бежавшие.

– Бежавшие? Откуда вы бежали? Кто вы, вообще, такие? – спросила Бэаэт.

Ей, а также Виктору Галле и Куцему вкратце рассказали про большую группу людей из разных стран, попавшую в странный туннельный мир с каннибалами и бегство семи человек из их селения. Рассказали, как в постоянных стычках с дикарями, всеми силами старались не опуститься до дикого состояния. Слушая, Бэаэт не без удивления осознала, что эти тхелляне вызывают в ней невольное уважение.

Вот только во время рассказа транспортное средство свернуло не туда и заехало в незнакомый никому тупик. Во флягах осталось совсем мало воды. Бэаэт после нервного напряжения чувствовала страшную усталость. Она не среагировала на поворот и если бы не искуственный интелект машины, на полном ходу врезалась бы в угол коридора. У всех тоже глаза закрывались от усталости и, появись здесь отряд каннибалов – исход был бы решён. Посовещавшись, решили устроить ночлег. Двое часовых должны были сменяться через короткое время. Виктор Галле установил на своём мобильнике будильник на полтора часа для каждой смены. Мэг уложили на два задних кресла машины. Остальные, кроме часовых, прилегли кто где смог устроиться.

Такую ночёвку Бэаэт не могла даже вообразить. Её смущало, как можно уснуть без ортопедического антигравитационного матраса и регулирующих температуру одеял и подушек. Впрочем, она и прошлую ночь спала без всего этого в людишнике на Тхелле, на примитивном диване номера-люкс, укрытая пиджаком въедливого антрополога. Казалось, это было очень давно, но даже та ночёвка была несравнимо удобнее. Она отстояла на страже полтора часа со Станиславом, без конца расспрашивавшем о её мире, его местоположении, населении, истории, структуре общества… Бэаэт впервые столкнулась с неподдельным интересом к своему миру. Людотехники никогда ни о чём не спрашивали… впрочем, они существа подневольные, мелкие винтики Йерархической структуры. А эти тхелляне производят впечатление свободных людей.

Бэаэт страшно устала, но вызвалась дежурить дальше, предвидя бессонную ночь. Её убедительно просили выспаться, ведь кроме неё, да, может, ещё Куцего, никто не умеет управлять транспортным средством. Следующими на дежурство заступили Билли и Куцый. Приготовившись к бессоннице, Бэаэт села на водительское кресло, закуталась в рваное бежевое пальто из бутика и немедленно уснула.

Когда зажглось освещение, они разделили на всех последние крошки