– Ничего, у вас впереди еще очень многовремени, – с вежливой улыбкой проговорил Эллиот. Ему здорово полегчало.Они победили. Дети могут уехать. – Сейчас вы должны вернуться в отель.Пусть все вас увидят.

– Глупости! А сегодняшний поход в оперувообще кажется мне верхом идиотизма.

– Верхом целесообразности, –поправил Эллиот, первым забираясь на заднее сиденье автомобиля. – Прошувас, – сказал он.

Рамзес был рассержен и огорчен.

– Сир, но что мы можем сделать, пока неполучим какое-нибудь свидетельство о месте ее нахождения? – спросилСамир. – Вот так, наобум, нам ее не найти.

На этот раз движущаяся маленькая комната неиспугала Клеопатру. Она уже знала, что это такое, знала, что эта комната служитлюдям «нового времени» точно так же, как железная дорога, и автомобили, и всеэти странные механизмы, которые раньше казались ей воплощением ужаса, орудиями,способными причинять страдания и нести смерть.

Кабины лифта вовсе не были пыточными камерами,в которые запихивали людей, чтобы возить их вверх-вниз. А огромные локомотивысозданы вовсе не для того, чтобы давить наступающие армии противника. Странно,что сначала она истолковывала все увиденное в самом мрачном свете.

А теперь Алекс объяснял ей назначение всехчудес «нового времени» – правда, он способен был болтать часами. Ей не нужнобыло наводить его на интересующие ее темы, не нужно было задавать какие-тоособые вопросы – ему нравилось рассказывать ей о мумии Рамзеса Проклятого, осовременной женщине Джулии Стратфорд, о том, как Британия управляет своейвеликой империей, и так далее, и так далее. Было очевидно, что Джулия Стратфордему очень нравилась, что Рамсей «украл» ее у него и что теперь – опять – «этоне имеет никакого значения». Вообще. Поскольку то, что он принимал за любовь,было на самом деле не любовью, а ее бледным подобием. Ей правда интересноузнать о его семье? Нет, поговорим об истории, о Каире, о Египте, обо всеммире…

Оказалось очень трудным делом удержать его отзвонка отцу. Он чувствовал себя виноватым. Так что Клеопатре пришлось долгоуговаривать его. Переодеваться ему было не нужно: рубашка и пиджак выгляделитак же свежо и элегантно, как прошлой ночью.

И теперь они шли сквозь толпу по вестибюлюотеля покататься на «роллс-ройсе», посмотреть на гробницы мамлюков и на ту«историю», которая ее очень интересовала. Картина мира становилась все полнее иярче.

Правда, юный лорд несколько раз заметил, какего подруга изменилась с прошлой ночи – тогда она была так легкомысленна, такигрива. И это ее немного пугало. Значит, она на самом деле произвела на негосильное впечатление.

– И тебе не нравятся эти перемены? –спросила Клеопатра, когда они подходили к центральному выходу.

Алекс замолчал и остановился. Он словно увиделее впервые. Так просто улыбаться ему – он заслуживал этой нежной улыбки.

– Ты самое милое, самое удивительноесоздание на свете, – сказал он. – Если бы я мог выразить словами, какты мне нравишься. Ты…

Они стояли в вестибюле среди густой толпы, новидели только друг друга.

– Как видение? – подсказалаКлеопатра. – Как гостья из другой жизни?

– Нет, для этого ты слишком… слишкомземная. – Он ласково засмеялся. – Полная жизни и горячая.

Они вдвоем прошли через веранду. Как Алекс иговорил, его машина стояла возле подъезда. Длинный черный седан, как он егоназывал, с удобными мягкими сиденьями.

– Подожди, я только оставлю отцу записку,что вечером мы увидимся.

– Я сам могу это сделать, милорд, –сказал швейцар, открывший им дверь.

– О, буду очень вам признателен, –любезно сказал Алекс. С теми, кто стоял ниже его по общественному положению, онбыл так же безукоризненно вежлив. Вручив швейцару чаевые, он посмотрел емупрямо в глаза – Будьте добры, передайте отцу, что мы увидимся с ним сегоднявечером в опере.

Клеопатру восхищало, как изящно он управлялсяс любым пустяком, с любой мелочью. Она взяла его под руку, и они сталиспускаться по лестнице.

– Расскажи мне, – попросилаКлеопатра, когда Алекс усадил ее на переднее сиденье, – расскажи мне обэтой Джулии Стратфорд. Что же такое современная женщина?

Когда автомобиль подъезжал к стоянке возлеотеля, Рамзес все еще продолжал спорить.

– Мы поступим так, как принято вобществе, – сказал Эллиот. – Чтобы отыскать потерявшуюся царицу, увас впереди целая вечность.

– Просто поразительно! – воскликнулРамзес. Он так резко распахнул дверцу, что та чуть не сорвалась спетель. – Ее кузена обвиняют в страшных преступлениях, а она будеттанцевать на балу, как будто ничего не случилось?

– По английским законам, мой друг,человек считается невиновным, пока его вина не доказана, – пояснил Эллиот,опираясь на поданную Рамзесом руку. – Официально Генри еще не обвинен, мыкак бы ничего не знаем о его розыске, так что в своей частной жизни мы должнывыполнять обязанности лояльных граждан королевства.

– Да, вам определенно следовало бы статьцарским советником, – сказал Рамзес.

– О боже, посмотрите-ка!

– Что случилось?

– Мой сын только что отъехал с женщиной.В такое-то время!

– Ну что ж, наверное, он ведет себя так,как принято в обществе, – направляясь к лестнице, язвительно проговорилРамзес.

– Лорд Рутерфорд, простите, ваш сынпросил передать вам, что встретится с вами вечером в опере.

– Благодарю вас, – с усмешкой сказалЭллиот.

Войдя в гостиную своего номера, Эллиот понял,что страшно хочет спать. Можно было бы чего-нибудь выпить, но прошлый хмель досих пор еще не выветрился. А хотелось, чтобы голова была ясная.

Рамзес помог ему дойти до кресла.

Только тут Эллиот сообразил, что они осталисьодни. Самир ушел в свой номер, Уолтера поблизости не было.

Эллиот уселся, стараясь держать спину прямо.

– И что теперь вы будете делать,милорд? – спросил Рамзес. Он стоял посереди комнаты и смотрел на Эллиотаиспытующим взглядом– После своего драгоценного оперного бала как ни в чем небывало поедете домой, в Англию?

– Ваша тайна сохранена. Ей и раньше ничтоне угрожало. Никто не поверит, если я расскажу, что видел. Мне бы оченьхотелось забыть все, хотя вряд ли это получится.