двадцати шагов, но эти шаги надо сделать, надо пройти по солнцепёку. Проще позвонить в бар и заказать всё необходимое. Наценка за доставку неизмеримо меньше страданий при ходьбе.

Против обыкновения ленч проходил в молчании. Жара не располагала к разговорам, даже профессиональным. Они перекидывались редкими репликами, не глядя на собеседников.

– Я ожидал большего наплыва.

– Цветные избегают врачей. Тянут до последнего.

– Да, пока он ходит, он считает себя здоровым. А ведь чего только у такого «здорового» нет.

– Полный букет.

– Ну, о хрониках я не говорю. Те вообще…

– Ну, так все цветные «вааще»…

– Но и живучи они невероятно.

– Да, помните ту драку на станции…

– Расскажите, Невилл, вы ведь там были.

Невилл усмехнулся, покачал стаканом с полурастаявшими кубиками льда.

– Так ведь не о чём рассказывать, коллеги. Я дежурил в полиции и выехал с нарядом. Осмотрел двух раненых… кого остальные не успели утащить и где-то спрятать. Станционный сержант клянётся, что раненых и убитых было не меньше десятка. Но всех унесли. А этих двух не успели.

– И что там было?

– Ножевые проникающие. У одного брюшная наизнанку. У другого грудная снизу. Печень, лёгкие… – Невилл махнул рукой. – Их надо было успеть допросить. Я им закатил по лошадиной дозе анальгетика. Так пока я возился со вторым, первый встал и попытался удрать.

Все расхохотались.

– Его перехватил полицейский, – продолжал Невилл. – И не нашёл ничего умнее, как двинуть прикладом. В живот. Я там только кое-как уложил всё и стянул. Ну и повязку лёгкую. Чтоб после допроса уже в стационаре… А тут такой удар. И всё. Было двое, стал один.

– А второй? – после недолгой паузы спросил кто-то.

– Не знаю, – пожал плечами Невилл. – Его увезли в полицию, у них свой врач.

– Да, доктор Форбс.

– Да, я передал ему записку, но не знаю…

Помолчали.

– Ого, – тихо сказал кто-то.

Все обернулись.

– Смотрите, кто пришёл, – усмехнулся Невилл. – Что тебе нужно, индеец?

В десятке шагов от них стоял молодой высокий индеец и смотрел. На них и сразу как бы сквозь них.

– Вход для цветных там, – доктор Моран взмахнул рукой со стаканом, показывая направление. – Иди и жди там. Кто там сегодня дежурит, коллеги?

– Ох, кажется, я, – томно простонал Роджер. – Что там у него?

Индеец попятился, но не ушёл. Его глаза по-прежнему не отрывались от врачей. Доктор Рудерман поймал этот взгляд и встал.

– Ты ко мне?

– Да, сэр, – кивнул индеец.

– Это безобразие! – возмутился Моран. – У нас перерыв. Пусть подождёт, и Роджер им займётся.

– В самом деле, на умирающего он не похож, – усмехнулся Невилл.

Но доктор Рудерман уже подошёл к индейцу.

– Что случилось?

За столом притихли, прислушиваясь.

– Там одному… нашему плохо. Совсем плохо, сэр.

Доктор Рудерман кивнул.

– Он ранен?

– Нет, сэр. Ему плохо, сэр.

– Ну, так тащите его сюда, – вмешался Роджер. – Положите в приёмной и ждите.

– Где он? – доктор Рудерман словно не слышал реплики Роджера.

– На станции, сэр.

– Хорошо. Подожди меня здесь, я сейчас.

– Да, сэр, я буду ждать, сэр.

Рудерман быстро ушёл в дом, а индеец остался стоять. Теперь он стоял, потупившись и словно не видя, и не слыша врачей.

– Нет, это хамство! – кипятился Моран. – По такой жаре тащиться через весь город из-за какого-то черномазого!

– Им что, до больницы его тяжело дотащить? Лентяи!

– Просто обнаглели.

– Спорим, ничего там серьёзного нет.

– Стукнули в драке, скорей всего.

– Эй, парень, почему вы так дерётесь?

Индеец никак не отреагировал на вопрос. Он стоял, заложив руки за спину и опустив голову. Губы плотно сжаты, лицо неподвижно, и только ещё ходившая ходуном грудь и блестящая от пота кожа выдавали, что к больнице он бежал.

– Однако, коллеги, – Невилл отхлебнул из стакана и усмехнулся. – Всё-таки прогресс. По-моему, врач им понадобился впервые.

– Вы правы, – Моран, отдуваясь, плеснул себе в стакан воды. – Я думаю, Роджер, вам следует сходить туда и посмотреть. Ведь вы сегодня дежурите по цветным.

Роджер со стоном закатил глаза.

– Может, они его всё-таки принесут сюда… Слушай, индеец, принесите его.

– Он не слышит, – констатировал Невилл. – Не трудитесь, Роджер. Индейцы славятся своим упрямством. Он пришёл за Айзеком, а вы ему не нужны.

– Эта скотина ещё выбирает! – немедленно возмутился Роджер.

– Но я вам советую пойти, – Невилл тоже умел не слышать ненужное. – У старого Айзека есть чему поучиться.

– Два врача?! Слишком много чести черномазым. И зачем это Айзеку? Грязь, вонь, и я уверен, что от платы они увильнут.

– Айзек никому не отказывает, блюдёт заповеди Гиппократа, – Моран подмигнул Невиллу. – А вы должны быть ему благодарны, что он берёт на себя ваши обязанности, доктор Роджер.

Роджер не успел ответить. Доктор Рудерман уже со своим чемоданчиком быстро подошёл к столу.

– Коллеги, прошу прощения, вот моя доля. Доктор Роджер, не беспокойтесь, я всё сделаю сам. – Он выложил деньги за коктейль и сэндвич и кивнул индейцу. – Идём.

– По такой жаре… – Моран сокрушённо покачал головой и налил себе ещё воды.

– Иногда, – красный от злости Роджер перестал владеть собой, – профессиональное рвение неуместно, док.

– Возможно, коллега, вполне возможно, – Рудерман приподнял, прощаясь, шляпу и пошёл к выходу.

Индеец последовал за ним.

На улице доктор Рудерман обернулся к индейцу и жестом попросил его идти поближе.

– Так что случилось?

– Ему плохо, сэр.

– Ушибся, ударили?

– Нет, сэр. Он… ему нечем дышать, сэр.

– Так, – доктор оглядел залитую солнцем улицу. – Есть короткая дорога?

– Да, сэр.

– Веди. И ещё, все зовут меня доктором. Доктор Айзек. Понял?

– Да, сэр. Хорошо, доктор Айзек. Вот сюда…

Они свернули в проулок.

Когда эти белые стали говорить, что должен идти другой, белоглазый, Эркин испугался. Он сам вызвался сбегать за врачом, и всё поначалу было удачно. У входа для цветных он встретил Дашу, а может, и Машу – разбираться было некогда, – и она ему показала, где сидят на ленче врачи. И доктора Айзека он узнал и смог вызвать. А потом… Эркин даже оглянулся пару раз, проверяя, не идёт ли белоглазый следом.

Рудерман искоса поглядывал на индейца. Ну что ж, шрам уже не так выделяется, асимметричность прошла. Выцветшая тенниска аккуратно зашита и заправлена в джинсы. Чистый, даже пахнет от него чистотой. Женя следит за ним. Всё-таки очень красив. Понятно, что Женя не устояла. Будем надеяться, что он ценит эту заботу. Хотя… у Жени вид счастливой, любимой и любящей женщины. Значит, всё в порядке? Понимают ли эти дети, как они рискуют? Ведь если что и не дай Бог… его же просто убьют. А с ним и Женю, и девочку.

Рудерман переложил чемоданчик из руки в