длинное обращение, где разъяснялось, в каком невыносимом положении Екатерина оказалась после переворота, а также говорилось о ее непричастности к убийству. Вольтер принял это обращение, а затем отложил его в сторону. «Я знаю, что <…> [Екатерину] упрекают в какой-то bagatelle[8] относительно ее мужа. Но это семейные дела, в которые я предпочитаю не вмешиваться».

Изначально Вольтер поддерживал негативные выпады против новой императрицы, в Европе сложилось мнение, что она недолго продержится на троне, и Вольтер не хотел вступать с ней в переписку. Его нежелание укрепилось после известия о неожиданной смерти Ивана VI. «Думаю, мы должны немного сдержать наш энтузиазм по отношению к Северу», – писал он Д’Алемберу. Когда же стало ясно, что немецкая принцесса прочно сидит на русском троне, Вольтер увидел в ней просвещенного монарха, который может править в соответствии с принципами правосудия и терпимости, превозносимыми им самим. Впоследствии между ними завязалась оживленная переписка, приправленная взаимной лестью и продолжавшаяся до самой его смерти. Их политические взгляды были схожими: они сходились во мнении, что монархия была единственной рациональной формой правления, если она осуществлялась просвещенным монархом. «Почему почти весь мир управляется монархами? – спрашивал Вольтер. – Честнее всего было бы ответить, что редкий человек достоин самостоятельно управлять своей судьбой <…> почти все великие деяния в мире совершаются людьми, которые с помощью своего гения и твердости духа борются с бесчисленными предрассудками <…> я не хочу, чтобы мною руководила толпа».

Отношения между амбициозной, наделенной политической властью женщиной и самым знаменитым писателем своего времени обоим приносили выгоду. Оба не забывали о том, что выступали перед большой влиятельной аудиторией. Екатерина признавала, что письма к Вольтеру, которые могли быть переданы ее друзьями, являлись в своем роде ее обращением к европейской интеллигенции. Вольтеру же было очень лестно, что еще один правитель стал его учеником. Он называл ее «Северной Семирамидой», «Святой Екатериной» и «Мадонной из Санкт-Петербурга». В ответ она осыпала его подарками: собольи накидки, табакерки, украшенные драгоценными камнями, бриллианты для мадам Дени. Но эти отношения развивались на расстоянии, несмотря на оживленную переписку, императрица и патриарх никогда не встречались. Под конец своей жизни Вольтер задумывался о том, чтобы навестить Святую Екатерину и засвидетельствовать ей свое почтение, но Екатерина этого вовсе не хотела. Вероятно, опасаясь, что ее страна и она сама предстанут перед критическим взором Вольтера, Екатерина спешно написала Гримму. «Ради Бога, убедите восьмидесятилетнего старца остаться дома. Что ему у нас делать? Он может умереть здесь или в пути от холода, усталости и плохих дорог. Скажите ему, что на Катю лучше смотреть издалека».

Еще до того, как Екатерина впервые написала Вольтеру в 1763 году, она стала общаться еще с одной выдающейся фигурой Просвещения – Дени Дидро. Дидро родился в маленьком городке около Дижона в 1713 году и был настолько же добросердечным, насколько Вольтер циничным, настолько же грубым, насколько Вольтер утонченным и образованным. В течение всей своей жизни Дидро сохранял невинность ребенка и энтузиазм юноши. По словам Екатерины, Дидро «в чем-то походил на столетнего старика… в чем-то – на мальчика, которому не было и десяти лет». В детстве Дидро намеревался стать священником, поэтому с семи лет посещал иезуитскую школу (его брат стал священником), затем поступил в университет, начал переводить книги с английского на французский. Постепенно его увлекли различные науки: математика, биология, химия, физика, анатомия, латынь, греческий, история, литература, искусство, политика и философия. В юности он отверг библейского Бога, как чудовище, воплощающее в себе жестокость, и католическую церковь как источник невежества. Дидро рассматривал природу, которая, по его замечаниям, не делала различия между добром и злом, как единственную постоянную реальность. Он был арестован и заключен в тюрьму. После освобождения Дидро стал основателем и главным редактором новой «Энциклопедии» – «библии для просвещенных». Работая с Д’Алембером, он издал первый том в июне 1751 года, за ним последовало еще десять томов. Философия «Энциклопедии» была гуманистической: человек был помещен в природу и наделен разумом, необходимым ему для жизни. Особенно подчеркивались важность научных знаний и уважение к труду. За развенчание «мифов католической церкви», его лицензия на издательскую деятельность была упразднена. Это событие вызвало большой интерес у образованной публики и стимулировало желание приобрести и прочитать каждый из одиннадцати опубликованных томов.

С самого начала работы над энциклопедией Вольтер всячески превозносил и поощрял эту работу. Он писал Д’Алемберу: «Вы с Дидро выполняете работу, которая прославит Францию и станет позором тем, кто вас преследует. Среди всех известных философов я признаю только вас и его». Шесть лет спустя, когда у проекта снова возникли неприятности, Вольтер писал ободряющие строки: «Продолжайте, храбрый Дидро и неустрашимый Д’Алембер. Нападайте на подлецов, громите их пустую риторику, их жалкую софистику, их историческую ложь, бесчисленные противоречия и абсурд!»

Российская императрица была среди тех, кто внимательно следил за развитием этих событий. Вскоре после восшествия на престол она узнала о влиянии Дидро и Д’Алембера на просвещенных людей Европы и решила заручиться их поддержкой. В августе 1762 года после двух месяцев на троне она получила такую возможность, поскольку с изданием «Энциклопедии» во Франции возникли сложности. Она предложила печатать все последующие тома в Риге, самом западном из городов ее империи. Но это предложение поступило слишком скоро после смерти Петра III в Ропше, и издатели «Энциклопедии» с подозрением отнеслись к нему. Они были не готовы доверить печать своих работ правительнице, добившейся своего положения столь сомнительными способами. В конечном счете французское правительство, узнав о предложении Екатерины, смягчилось и позволило продолжать публикации во Франции.

В 1765 году Екатерина сделала в отношении Дидро широкий жест, о котором заговорила вся Европа. У Дидро и его жены было трое детей, и все трое умерли. Затем, когда мадам Дидро исполнилось сорок три года, родился четвертый ребенок – дочь Мария-Анжелика. Дидро боготворил маленькую девочку и более всего ценил время, проведенное вместе с ней. Он знал, что должен был обеспечить ее приданым. Но у него не было денег; все средства уходили на «Энциклопедию». Тогда он решил продать единственное ценное имущество – свою библиотеку. Екатерина услышала о его решении от друга Дидро, посла России во Франции и Голландии, князя Дмитрия Голицына. Дидро просил за все свои книги пятнадцать тысяч фунтов. Екатерина предложила шестнадцать тысяч, но поставила условие: книги должны были оставаться во владении Дидро до его смерти. «Было бы жестоко разлучать ученого с его книгами», – объяснила она. Таким образом, Дидро стал библиотекарем Екатерины, хотя ни он, ни его книги даже не покидали Парижа.

За его услуги Екатерина платила ему жалованье в тысячу фунтов в год. В последующий год, когда