среде. ‹…› Территорию городов динамично связывают с сельскими районами потоки людей, природных и экономических ресурсов. Городские и сельские районы становятся все более интегрированными друг с другом благодаря развитию транспорта, коммуникаций и миграции{217}.

ВИЧ следовал путями, по которым осуществлялись коммуникация и миграция из сельских районов в города, и его распространение ускорилось, когда Табо Мбеки вступил в должность президента и предпочел проигнорировать научные выводы об опасности ВИЧ для общественного здоровья.

Однако ВИЧ процветал в городах ЮАР не только из-за последствий апартеида, неравенства женщин, стремительной урбанизации и развития современной транспортной сети. Хотя по международной классификации ЮАР относится к странам со средним уровнем доходов, заболеванию там способствует массовая бедность, из-за которой у миллионов людей снижен иммунитет вследствие некачественного питания. Причина этой проблемы кроется не в нехватке ресурсов, а в их неравномерном распределении и безработице. Неравенство выражается в ограниченных возможностях получать образование, что лишает значительную часть населения знаний, необходимых, чтобы защитить себя. Опросы, проведенные в 1995 г., сразу после падения режима апартеида, показали, что меньше прожиточного минимума, определенного как ежемесячный доход в 352 рэнда, получают 61 % темнокожих африканцев, 38 % цветных, 5 % индийцев и 1 % белых. Исследователи назвали такой уровень бедности среди темнокожих шокирующим, особенно если сопоставить эти данные с показателями других стран со средним уровнем дохода, например Чили, Мексики и Индонезии, где за чертой бедности находилось 15 %, или Ямайки, Малайзии и Туниса, где этот показатель составил 5 %{218}.

Наличие демократического правительства, основанного на принципе «один человек – один голос», само по себе не решило проблему бедности. Победив на выборах в 1984 г., партия Африканский национальный конгресс (АНК) объявила радикальную программу реконструкции и развития с целью ликвидировать нищету и экономическую несправедливость. Эта программа обещала улучшение жизни для всех и достичь этого планировала за счет крупномасштабных государственных расходов на социальную сферу и инфраструктуру. Однако под давлением международного бизнес-сообщества и местных элит АНК сделал экономический разворот, отказался от программы и закрыл ее. Вместо этого правительство Нельсона Манделы реализовало совершенно другой план под названием «Рост, занятость и перераспределение», в котором акцент был сделан на консервативную бюджетно-налоговую политику, контроль инфляции и жесткую экономию в соответствии с рыночными неолиберальными приоритетами. Перераспределение богатства и сокращение бедности исчезли из повестки правящей партии.

В результате, когда в 2011 г. служба статистики ЮАР оценила уровень бедности в стране, выяснилось, что он по-прежнему экстремально высокий. Бедностью считали неспособность домохозяйства обеспечить себе сумму, достаточную для выживания. Другим словами, бедность определялась как самый минимум, необходимый для поддержания жизни. Это называется «продовольственная черта бедности», когда оценивается возможность ежедневно обеспечить себе потребление 2100 ккал. Согласно этому критерию, 21,7 % населения ЮАР, что составляет приблизительно 12 млн человек, был не в состоянии в полной мере удовлетворить потребности в пище, чтобы поддерживать здоровье{219}.

Разумеется, обнаружилось, что 23 % детей в возрасте до шести лет отстают в росте из-за недоедания, причем в сельских районах этот показатель выше. Что же касается субъективного восприятия, то в опросе 2011 г. более половины черных южноафриканцев ответили, что им не удается полностью удовлетворять повседневные потребности в еде. Вывод, сделанный исследователями, состоял в том, что «расовое неравенство апартеида» сменилось не менее серьезным «рыночным неравенством»{220}. На протяжении всего периода, прошедшего с начала эпидемии ВИЧ в 1980-е гг., ЮАР, управляемая режимом апартеида, а затем законами рынка, сама обеспечивала материальные условия для распространения заболевания, а именно недоедание, которое подрывает иммунитет. Кроме того, из-за бедности жертвы ВИЧ/СПИДа в Южной Африке не могли позволить себе антиретровирусную терапию и поэтому были обречены проходить стадии от ВИЧ-инфекции до активного СПИДа гораздо быстрее, чем пациенты в развитых странах. ВИЧ/СПИД и бедность образуют порочный замкнутый круг, где одно является и причиной, и следствием другого, поэтому иногда это явление называют «цикл „бедность – СПИД“».

Государство ЮАР: от безразличия к отрицанию

В распространении болезни, изначально среди гомосексуальных мужчин в городах, роковую роль сыграло то обстоятельство, что у политических лидеров страны были другие приоритеты. К несчастью для ЮАР, начало эпидемии ВИЧ/СПИДа пришлось на 1980-е гг., когда у власти в правительстве была Национальная партия, которую возглавлял П. В. Бота. Он был рыцарем холодной войны, идейным сторонником превосходства белой расы, поборником закона и порядка. Его преследовал призрак русского, кубинского и китайского коммунизма, пришедший, как ему казалось, извне, чтобы вступить в союз с пятой колонной отверженных африканцев, которых он называл «черными пролетариями».

Чтобы предотвратить эту двойную угрозу, Бота настаивал на более тесном сотрудничестве с НАТО и на значительном увеличении военного бюджета. Его задачей было обеспечить способность армии ЮАР подавлять подрывную деятельность на своей территории и по всему югу Африки. Бота был убежден, что СССР «начал тотальное наступление» на южноафриканский режим и апокалиптического противостояния не избежать. Под угрозой оказалась гегемония белого человека, которую СССР намеревался свергнуть в рамках своего «генерального плана» по установлению мирового господства.

Перед лицом такого вызова лидер ЮАР даже заговорил о реформировании апартеида. Чтобы снизить социальное напряжение, Бота пошел на уступки по второстепенным вопросам «малого апартеида», который так раздражал африканцев, но при этом не особо укреплял главенство белых. Бота поразил сторонников такими беспрецедентными шагами, как готовность вести диалог с темнокожими лидерами, отменить сегрегацию в общественных местах и декриминализовать межрасовый секс.

Однако монополию белых на политический и экономический контроль Бота отстаивал непреклонно. Когда на фоне забастовок и демонстраций напряженность стала зашкаливать, он объявил чрезвычайное положение, продлившееся почти все 1980-е гг. Его сопровождали запреты, аресты и жестокие репрессии. Основы апартеида, в том числе Закон о групповых областях и политическая монополия белых, правительство защищало силой.

Вынужденный бороться за свое политическое существование не на жизнь, а на смерть, режим Национальной партии никакого внимания вопросам здравоохранения не уделял. ВИЧ для фундаменталистов вроде Боты был проблемой пустяковой. Он воспринимал эту болезнь как кару Господню, которая обрушилась только на две социальные группы: на «моральных уродов» из числа гомосексуалов, наркоманов и проституток и на темнокожих, к которым тогда относились фактически как к иностранцам. Поэтому власти не видели необходимости срочно обучать население правилам безопасного секса, искать методы лечения и помогать жертвам болезни.

Бота не только не принял никаких мер для сдерживания ВИЧ, но и, пользуясь случаем, осудил гомосексуалов за содомию. Он попросил президентский совет дать рекомендации по применению Закона о безнравственности, который криминализовал гомосексуальные отношения. Проигнорировав эпидемию, совет повторно осудил гомосексуальные связи и призвал расширить область применения запрета и на гомосексуальных женщин. При этом Бота не чувствовал никакой ответственности перед темнокожими африканцами и считал их чужаками. Следуя логике апартеида, он решал проблему ВИЧ среди темнокожих шахтеров высылкой заболевших в их родной бантустан, если работать они уже были не в состоянии. Приоритетной задачей была защита здорового белого населения, которому снаружи угрожали мигранты, а изнутри – вырожденцы. На протяжении 1980-х гг. государство оставалось глухо к предостережениям об опасности ВИЧ/СПИДа. Только в последние годы при президенте Фредерике Виллеме де Клерке, который пытался спасти рушащийся режим реформами, Национальная партия задумалась о смене курса. Но было поздно, и в 1994 г. со старым порядком было покончено.

Оппозиционный Африканский национальный конгресс, возглавляемый Нельсоном Манделой (1918–2013), в принципе был полон решимости разработать национальную стратегию по борьбе с эпидемией. Еще в 1990 г., будучи тогда под запретом в ЮАР, АНК принял участие в Международной конференции в Мозамбике и в разработке Мапутского заявления. В нем сказано, что для противостояния ВИЧ/СПИДу требуется решительная политика в области здравоохранения. В ЮАР к этому времени было 60 000 зарегистрированных случаев заражения и каждые восемь месяцев это число удваивалось. В заявлении реакция государства на проблему была заклеймена как «крайне неадекватная», говорилось также, что это демонстративный отказ применить уроки, извлеченные из опыта местных общественных организаций.

Смело объявив ВИЧ/СПИД социальной болезнью, Конференция призвала объединить государственные программы с инициативами местных общин. Государство должно было исправить социальные условия, способствующие распространению ВИЧ: бедность, трудовую миграцию, переселение жителей, нехватку жилья, принудительное выселение, безработицу, отсутствие образования и плохие жилищные условия. Кроме того, Конференция призывала государство привлечь к проблеме внимание общества,