знатоки молекулярной биологии и тончайшей генной инженерии; шутят, что своими острыми багровыми клювами они могут откуда угодно извлечь отдельную молекулу. Иссиня-чёрные ворон-головы с туканьими клювами — напротив, умелы в работе с не самыми мелкими живыми организмами: и изловят кого угодно, и содержать смогут даже самое капризное существо. Зубастики, изящные сине-зелёные птицы с чёрными «очками», белым брюшком, серебристыми щеками и оранжевым клювом с зазубринами по краям — лучшие не только на Ксибидитичике, но в тадумирадных окрестностях планеты изготовители инструментов и всякого рода оборудования. Садовники — розовые с жёлтым длиннохвостые птицы с непропорционально вытянутым клювом — талантливые ботаники. Длинношеие лыбеди, похожие на лебедей голубоватого цвета с червонно-золотым клювом — специалисты по водным формам жизни, водным ландшафтам, инфраструктуре и транспорту — словом, всему, что связано с водоёмами. Столь же широкая, но совершенно другой высоты специализация — дело вечнолётов, светло-синих птиц с двумя длинными белыми перьями на голове: их среда — воздушная. Делами земными занимаются пастушки — птицы шоколадного цвета с ярко-фиолетовым клювом. Внешне гораздо более скромные дроздики разной, но всегда однотонной окраски, отвечают за планетарные и космические транспортные сети, информационные каналы и прочие глобальные вещи. С наукой и техникой так или иначе связаны нелетающие, похожие на киви ходоки, стремительные, напоминающие крачек неборезы, серо-голубые с розоватыми крыльями и причудливым клювом с жёсткими щетинками птицы-фильтраторы, чёрно-белые с разноцветными отливами большеклювые контрастники, усачи, этакие лупоглазые лягушкороты с коротким клювом, и лазурно-белые всевзоры с пятью глазами и телепатическими способностями. Изобразительным, музыкальным, литературным и иным искусством занимаются такие виды, как многоцветы, цветовую гамму оперения которых описывать землянину просто бесполезно, похожие на лирохвостов жёлто-зелёные хвостаки, голубые в белую полоску пловцы, экстравагантные странноклювы, клювы которых с разнообразными по форме, размеру и цвету гребнями — сами по себе произведения искусства, и чёрно-белые кукрикицы — курообразные птицы с пятью пальцами на изящных ногах. Есть и чирритью, которые следят за погодой, прилётами космических кораблей и вообще всем, что происходит на Ксибидитичике и вокруг него — это внимательные страж-птицы, сиреневые в чёрную полоску соколообразные пернатые с красными щеками. Наконец, серо-коричневые прихваты с ловкими клювами, которыми можно делать вообще всё, и всё те же смельчаки — это чирритью-универсалы, которые находят себя в самых разных занятиях.

И, конечно, среди всего этого цветастого разнообразия тут и там мельтешат бесчисленные маленькие серые птички (среди которых есть и настоящие Маленькие Серые Птички) — либо представители слабоопознаваемых видов, похожих на земных славок, камышовок и пеночек, либо слётки уже описанных. Эти пернатые настолько быстрые и незаметные, что уследить за каждой в отдельности не удаётся даже тренированным охотникам на чудовищ.

Когда команда знакомится с несколькими десятками весёлых птиц, которые захотели пообщаться поближе с выдающимися мятежниками, к ней снова обращается Крилли:

— Ти-тич! Вы как раз вовремя к нам прилетели! Мы и сами хотели вас позвать. Мы почти закончили, чик-чирик, работу над весьма интересным суперорганизмом, чек-чек, который как раз сможет повредить паукрабихам паутинные железы! Спешу заметить, фьюить, в остальном эта штучка для них безопасна, никакие жизненно важные функции не затронет.

— Это самое главное, — одобряет Млем.

— За мной, чирп! — восклицает Крилли и ведёт новых друзей сквозь чащу.

Чаща, как обнаруживают мятежники, вовсе не царство дикой природы. Мало того, что временами чаща буквально расступается перед идущими и летящими, так ещё и некоторые «деревья» на самом деле оказываются замаскированными зданиями, транспортными станциями и даже целыми космопортами. На ветвях космопортов дремлют уникальные ксибидитичикские живые корабли. Эти суперорганизмы похожи на крупных по стандартам чирритью (в самый большой корабль с большим трудом влезет один Айзел) причудливых насекомых с птичьими хвостами, мягкими мешками на спине и торчащими во все стороны антеннами. Вытянутые «морды» кораблей снабжены выразительными голубыми глазами и короткими клювами. На теле находится множество трубок, благодаря которым живые корабли и перемещаются в космосе: у основания каждой трубки спрятаны резервуары с самовоспламеняющейся смесью газов. На стволах некоторых деревьев уютно разлеглись картяки-лойо — лишённые глаз мягкотелые животные с огромными ушами и слабым намёком на четыре лапы. На коже существ возникают, меняются и исчезают узоры, которые оказываются картами местности и прочей полезной информацией. Передатчиками информации на дальние расстояния служат информы — существа, которые представляют собой просто букет антенн с тонкими ножками. Эти организмы специально разработаны для того, чтобы излучать, принимать и передавать радиоволны на любые расстояния, в том числе и межпланетные. Смотреть в небо, тем не менее, чирритью предпочитают глазами, но не простыми собственными, а «глазами Космоса» — по сути, телескопами, но полностью органическими: из кожистых труб, которые высовываются тут и там из дупел, в пространство пристально всматриваются гигантские живые глаза.

Вдруг мимо пробегает какое-то крупное шестиногое животное, спина которого усеяна выемками разных форм и размеров, а над ней нависает своеобразное кожистое покрывало.

— Грузовоз, — комментирует Крилли. — Очень полезная зверюшка! Кстати, пинь, мы прилетели. Вот и лабораторный комплекс. Один стек, дайте ему с вами познакомиться. Чирп, дружок, к тебе гости. Все тут разные, но все наши друзья. Чек-чек, не бойся.

Лабораторный комплекс представляет собой огромный суперорганизм. Внешне он выглядит как громадная грязно-жёлтая скала с прозрачными окнами и узкой щелью, напоминающей закрытый рот. Органическую природу «скалы» выдаёт разве что мягкая тёплая кожа и несколько тонких щупалец. Щупальца эти начинают ходить ходуном при приближении команды. Потом, успокоившись, они аккуратно дотрагиваются до каждого гостя. После этого лабораторный комплекс наконец-то открывает рот, то есть, дверь.

Внутри комплекс ещё более замысловат, чем снаружи. Столы, шкафы и всё оборудование — всё это выросты тела комплекса, тёплые, живые и дышащие. С потолка свешиваются семь любопытных стебельчатых глаз. Десяток длинных конечностей с разным количеством пальцев также крепится к потолку. Кое-где сквозь кожу комплекса просвечивают толстые нервы. Среди колб, пробирок и чашек (тоже органических, хоть и похожих на стеклянные) обнаруживается и внушительное устройство, которое скромно именуют просто живым компьютером. Грибовидное тело, утыканное сверху трубками, а снизу сплошь поросшее толстыми корневидными отростками, оснащено кожистой клавиатурой и экраном, который представляет собой прямоугольный лоскут кожи картяка-лойо.

— У вас здесь… ваще всё живое? — изумляется Накет.

— Чик-чирик, да! — с гордостью отвечает Крилли. — Биотехнология — наше всё.

— Надеюсь, и для паукрабих это будет всё, — как бы невзначай бросает Джекс.

Тонкий оттенок слова «всё» в данном контексте улавливают все — включая даже сам лабораторный комплекс, который начинает слегка подрагивать, словно в припадке хохота.

— Ти-тич, паукрабихам недолго осталось над Галактикой издеваться! — восклицает Крилли. — К микроглазу!

Микроглаз, аналог микроскопа, похож на «глаз Космоса»: