«Сумма биотехнологии»

Были тут скворцы с дроздами,

Были сойки и сороки,

И все прыгали, порхали,

Охорашивались, пели,

Щеголяли блеском перьев,

Распускали хвост, как веер.

Генри Лонгфелло

«Песнь о Гайавате»

Редкая планета может похвастаться таким разнообразием экосистем, как Ксибидитичик. Сложная мозаика из густых и редких, зелёных и переливающихся всеми цветами (включая инцилитовый), покрытых цветками и плодами, древесных, травяных и грибных лесов, заросших и открытых болот, буйно цветущих и сухих полей, небольших скал и врезающихся в самые облака гор, а также необычных мягкоплотных земель, сложенных исключительно животными, отчасти создана силами природы, а отчасти — руками, точнее, клювами и лапами чирритью, местных разумных птиц, потомков покрытых перьями ящеров. До сих пор там и сям попадаются похожие на земных динозавров существа, у которых передние конечности не стали крыльями, хвосты не укоротились, а челюсти по-прежнему полны острых зубов. Впрочем, эти мелкие хищные ящеры часто оказываются закуской для хищников покрупнее и пострашнее. А вот настоящие птицы, десятки видов, которые воспользовались независимо обретённым разумом, объединились и построили цивилизацию, основанную на всеобщей дружбе и использовании биотехнологии во всех сферах жизни, не боятся никаких хищников.

Не видно даже, чтобы их пугала Двумперия…

Собственно, признаков птичьей цивилизации экипаж «Тёмной Материи» вовсе не замечает. Кругом, кажется, царствует только совершенно дикая природа. Лес, на опушке которого приземляется звездолёт, относится к типу тёмно-зелёных малотравных. Из-за плотных крон деревьев с тёмно-зелёными листьями выглядит он дремучим и непроходимым, но на самом деле что травянистый ярус, что подлесок из-за недостатка света там весьма жиденький.

— И даже мыслей не видно, — комментирует Карл.

— Удивительно, но это так, в самом деле ничего не видно, как ни странно, — вторит Сай Фай.

— Хе, телепаты хреновы, — фыркает вдруг Семиларен. — Вон же, шуршит кто-то вон за тем стволом!

Из-за толстого ствола дубовидного дерева выходит тонкотелое четвероногое существо тёмно-серого, почти чёрного цвета с синим отливом, с которым контрастирует ярко-зелёное пятно на щеке. Его небольшая голова увенчана паразавролофьим гребнем, спина — парусом, а хвост — крючковидным шипом. Острые зубы и когти существа красноречиво свидетельствуют о его хищных повадках.

— Э-э-э, хавкрийиц, — сообщает Айзел. — Это, гм, самый опасный из местных, эм, хищников. Хавкрийцы, э-э-э, охотятся стаями с жёсткой иерархической структурой…

В самом деле, вскоре всю команду окружает целая стая. Глухое шипение, которое издают эти хищники, не предвещает ничего хорошего.

— Нам конец!!! — взвизгивает Эффелина.

— Ррр, да не такие уж они и страшные, — успокаивает всех Райтлет и тянется за верным горметом.

— Сейчас разберёмся с этими чертями поросячьими! — весело поддерживает Сэн.

Но охотники на чудовищ не успевают ничего сделать. Откуда-то сверху раздаётся пронзительный птичий крик. Единственный резкий вопль быстро превращается в оглушительный многоголосый хор. Хищники встревоженно поднимают головы и поджимают хвосты. Миг — и о существовании хавкрийицев напоминает лишь удаляющийся шорох и хруст веток.

Мятежники пытаются разглядеть в листве источник спасительного птичьего хора, но никого так и не обнаруживают. Внезапно прямо перед командой на землю спускается красивый чирритью, представитель вида смельчаков. Тело и маховые перья этой птицы размером со скворца окрашены в изумрудно-зелёный цвет. Щёки, грудь и брюшко — белые с чёрными пестринами. Длинный клюв, лапы и предплечья — лимонно-жёлтые, плечи — алые, кончики маховых перьев — чёрные. Рулевые перья — сапфировые с белыми кончиками. Лоб украшает блестящее голубое пятно с салатовой каймой и поперечными фиолетовыми полосками.

— Мип-уиу, — неожиданно для тех, кто не ведает о лингвистических познаниях Айзела, обращается к чирритью фоксиллинда. — Чи-чи-чир-чир-ви-чи. Крекс-крекс, крекс-крекс, коу-коу хряяянк!29

— Кок-кок, — ещё более неожиданно, и теперь уже для всех — переходит на птичий язык Леод. — Чир-чиррио, чир-чиррио, джжжууии ух-хууу-ху, ху-хуу, хряяянк твит-твит-твит, корр-каа!30

— Эм, прекрасный птичий, Леод! — делает комплимент ягулярру Айзел.

— Спасибо. Произношение, конечно, очень нелегко даётся, от акцента млекопитающего мне никуда не деться, но зато структура понятная.

Смельчак несколько раз приподнимает и опускает сверкающие перья на лбу, после чего переходит на весёлый хифссдангл с птичьим акцентом:

— Фить-фить, да вы могли ничего и не рассказывать! Мы про вас, чек-чек, и так всё знаем!

— Прям-таки всё, — ухмыляется Герн.

— Ти-тич, всё, Герн! Вы же все только что с Марса, пинь, так? Прилетели к нам, чтобы разобраться с паутинными железами в паукрабьих ходострелах?

— Да, всё верно, — с улыбкой подтверждает Стив.

— Откуда же вы всё про нас знаете? — поражается Силмак. — Бетамак, что ли, на вас работает?

— И он на нас, чик-чирик, и мы на него, — отвечает чирритью. — Слышали когда-нибудь про МСП?

— Нет…

— А мы есть. Маленькие Серые Птички — самые секретные агенты во всём Млечном Пути!

— И ты только что нам их выдал, — цепляется за слово Тецклай.

— Не выдал! Ти-тич! Мы — секрет, который не секрет. Чек-чек, мы везде, нас больше, чем вы можете себе представить. Нас не видно, не слышно, пинь, а главное, нас невозможно отличить друг от друга. А уж если кого-то из нас, фьють, поймают и что-то заподозрят…

Чирритью слегка приседает, начинает часто хлопать крыльями и со смешным писком приоткрывает рот — точь-в-точь птенчик, который выпрашивает корм у родителей.

Вся команда, включая, казалось бы, непробиваемых Тецклая и Герна, не сдерживает вздох умиления.

— Вот, фить-фить! — гордо свистит чирритью. — Ну, а если дела совсем плохи…

Птица опускает одно крыло, заносит над ним лапку и начинает забавно чесать себе голову. Новый вздох умиления команды оказывается ещё громче и убедительнее первого.

— А я думала, котики милые! — смеётся Веншамея.

— Котики? Карр, жалкие дилетанты! — презрительно каркает чирритью. — И, к тому же, коварные. Фьють, им сложно доверять.

— Тебе бы обидеться, Леод, — усмехается Семиларен.

— А я не кот, — спокойно реагирует ягулярр. — На кошку я похож благодаря конвергентной эволюции. Так-то из инопланетных зверей ко мне ближе всех бинтуронги.

— И это мы тоже, чик-чирик, знаем! — весело чирикает чирритью. — Только вот, чек-чек, забыл представиться: Крилли Чирп, в прошлом — агент МСП, сейчас — просто разведчик и ваш друг. Добро пожаловать на Ксибидитичик!

Тут же все деревья поблизости будто бы приходят в движение — все ветки оказываются облеплены родственниками чирритью-смельчака. Кого только нет в этой разноцветной пернатой братии! Большие и малые древни, окраской похожие на козодоев, а формой тела — одновременно на дятлов, поползней и пищух: это мастера лесного дела. Инцилитовые щёголи, на земной взгляд — ослепительно-белые хохлатые птицы, на иной же — изукрашенные замысловатыми узорами вдоль и поперёк — теоретики самых разных направлений, от физики до лингвистики. Болотники, похожие на фиолетово-синих цапель в мелкую белую крапинку —