У мамы Элис и у еще семидесяти процентов кабельных наркоманов Америки, думает Билли.

– Я обычно уходила из комнаты, слышать не могу эту дрянь, но с мамой спорить себе дороже. Они целую неделю эту тему мусолили, даже больше Трампа. – Элис смотрит на него. – Теперь ясно почему. Клэрк – владелец канала.

– Верно.

– Говорили, будто Патрик Клэрк пал жертвой бандитских разборок. Мол, его ошибочно приняли за другого.

– Бандитские разборки тут ни при чем, и никакой ошибки тоже не было. Квартира Клэрка находилась в охраняемом жилом комплексе. Никакой бандит не смог бы пройти мимо охраны и уж тем более попасть в сам дом. К тому же никто не слышал выстрела. Аллен, должно быть, воспользовался «банкой».

– Чем?

– Глушителем.

– Помню, по телевизору твердили, что копы обязаны поймать убийцу, но никого так и не поймали. Наверное, к тому времени Аллен уже смылся из города.

– Ага, усвистал быстрее ветра, – кивает Билли. – Если бы он не проигрался по-крупному и не порешил сгоряча тех любителей покера, возможно, больше его никто и не увидел бы. Да и убийство могло сойти ему с рук, но умник поперся в Лос-Анджелес и спутал там писательницу с проституткой.

– Зачем Клэрку понадобилось… родного сына? Зачем?

– Мне известно только то, что сказал Ник. А подробности он сообщить не успел.

– Из-за матери того гангстера. Мардж.

– Да, из-за Мардж. Я знал, что она побежит к главным воротам, и код ей наверняка известен, а я не забрал у охранника…

– Сэла.

– Да, я не забрал у него дробовик. Поэтому время поджимало – пришлось ограничиться сокращенной версией.

– Тогда ее мне и расскажи.

– Клэрк стар. Не то чтоб древний старик, но выглядит он старше своего возраста, и проблем со здоровьем у него вагон и маленькая тележка. Так вот, все – совет директоров, я так понимаю – ждали от него имени преемника, и большинство полагали, что это будет Патрик, старший сын. Но Патрик баловался наркотой и вообще был не дурак гульнуть: к концу апреля потратил все денежки, которые ему выдали на год, и в первых числах мая пришел к отцу попрошайничать.

Элис усмехается:

– Надо было к матери идти. Они обычно добрее.

– Мать Патрика умерла от передоза. Таблетками. Может, с собой покончила. Или ее убили. С матерью младшего сына Клэрк в разводе. Его зовут Девин.

– Кажется, его тоже по телевизору показывали. Он какую-то речь толкал.

Билли кивает.

– Рассказ Ника напомнил мне басню Лафонтена про кузнечика и муравья, только тут еще есть отец, которому хватило мозгов увидеть разницу. Патрик был кузнечиком, а Девин, младше его на четыре года, – муравьем. Трудолюбивый и умный парень. По уши в работе. Настоящий трудяга. Клэрк созвал сыновей и рассказал им о своем решении. Патрик пришел в бешенство. Он-то считал, что без его гениальных идей Дабл-ю-дабл-ю-и давно бы загнулась, а братик – так, офисная крыса.

Билли вспоминает злобные блестящие глазки папаши и прямо слышит, как тот говорит что-нибудь тактичное и мягкое вроде: Да ты все идеи брал у своих дружков-либерастов, с которыми в клубах снежок нюхал! Как бы он ни сформулировал эту мысль, она привела старшего сына в ярость. Обычно злоба его была бессильна – что толку перечить такому отцу? – но у Роджера Клэрка имелось слабое место, о котором Патрик прознал либо к тому времени, либо чуть позже.

– Уж не знаю, как именно он узнал – Ник мне этого не раскрыл. Может, он и сам не в курсе. Патрик то ли получил наводку от своих богатеньких приятелей-лоботрясов, то ли случайно подслушал чей-то разговор. Важно другое: он, не будь дурак, сопоставил факты и вычислил адрес некоего дома рядом с Тихуаной.

– Борделя?

– Не совсем. Тот домик Клэрк содержал для личного пользования. Каждый год он платил дань – очень большие деньги – братьям Феликс, которые заправляют Тихуанским картелем. Наверняка там и другие побуждающие мотивы имелись. Отмывание денег, например. Не суть. Ник сказал, что Клэрк никогда не приводил туда друзей – во избежание слухов.

– Может, Патрик тоже с картелями сотрудничал? Наркоту для них толкал? Как там наркокурьеров называют…

– Мулы, – подсказывает Билли. – Возможно, не берусь утверждать.

– От них он и мог прослышать о том доме. Папаша Клэрк не все продумал.

Билли хлопает ее по плечу:

– Молодец, соображаешь. Точно мы никогда не узнаем, но это куда больше похоже на правду, чем «одна птичка нашептала».

Элис улыбается, но не очень-то радостно. Она поняла, куда ветер дует. Чуть менее сообразительная девушка могла бы и не понять. Та, кому не пришлось пережить изнасилование, тоже могла бы не понять. Но Элис проходит по всем пунктам.

– Клэрк любит молоденьких.

– Насколько молоденьких?

– Тринадцать, четырнадцать лет. Так Ник сказал.

– Господи.

– Дальше хуже. Хочешь это знать?

– Нет, но ты рассказывай.

– Был по меньшей мере один случай – Нику он сказал, что только один, но я не спешил бы ему доверять, – когда в тот дом привозили девочку еще младше.

– Сколько ей было? Двенадцать? – По лицу Элис видно: каким бы говном ни оказался этот старый хрыч, она хочет верить, что людской низости есть пределы.

– По словам Клэрка, ей было не больше десяти. Патрик сумел раздобыть компромат на папашу – фотографии. На той встрече с Ником Клэрк божился, что «малость перебрал и просто захотел узнать, каково это».

– Боже мой.

– Ну, а дальше просто: костяшки домино посыпались. Фотографии лежали у Патрика на флешке. Он клялся, что копий больше нет, а человек, который фотографировал, давно мертв и гниет в пустыне. Как ты уже поняла, Патрик сказал отцу, что хочет быть генеральным директором. А также потребовал передать ему большую часть папашиных акций с правом голоса, чтобы совет директоров не смог помешать ему направить деятельность Дабл-ю-дабл-ю-и в новое прогрессивное русло. Брата – «этого недоноска», как он его называл, – надлежало перевести в Чикаго, что в медийном мире приравнивается к Сибири. Изменения вступят в силу с первого января две тысячи девятнадцатого года, и все это отец должен зафиксировать в письменном виде – только в этом случае он получит флешку с фотографиями.

– А где гарантии, что нет других флешек?

Билли пожимает плечами:

– Может, они и были. Но папочке ничего не оставалось, верно? А Патрик не мог не понимать: если фотографии всплывут, акции компании резко упадут в цене – и не важно, кто там у руля.

Элис обдумывает его слова и говорит:

– Взаимное гарантированное уничтожение, да?

– Наверное. От Ника я узнал, что Клэрк согласился. Велел адвокату подготовить письмо, извещающее совет директоров о его планах – отойти от дел и передать управление компанией старшему сыну. Как только письмо попало в корпоративную рассылку, Патрик передал флешку отцу. Тот ее уничтожил. Конечно, Патрик не догадывался, что отец может обратиться к Нику Маджаряну и нанять киллера. Воображения не хватало.