– Я не выйду! Не выйду, клянусь, а деньги…

– Насчет денег я с тобой свяжусь.

Возможно, думает Билли. А может, они мне больше не нужны, учитывая, что я сделал и для кого я это сделал. Если незнание в данном случае и оправдывает мой поступок, то несильно.

– Отзови своих молодчиков и охотников за головами. Скажи им, что я пришел сюда, была перестрелка и меня завалили. Если преследование не прекратится, моли Бога, чтобы меня убили, иначе тебе точно не жить. Клэрку скажи то же самое. Я его спрошу при случае. Если услышу другую историю, то вернусь и убью тебя. Все ясно?

– Да. Да!

Билли кивком показывает на ту часть логова, где стоит телевизор:

– Приберись там. Чтобы ни следа не осталось. Понял?

– Помогите, он без сознания! – кричат наверху.

– Понял?

– Да. Но что ты заду…

– Марш в бункер.

На сей раз Ник сразу вспоминает код. Дверь, судя по всему, герметичная, как на космическом корабле, потому что при открытии издает тихий вздох. Ник входит и напоследок бросает на Билли красноречивый взгляд: да, я больше не царь великого простора, что предо мною распростерт[77]. Возможно, такой кары достаточно. Или было бы достаточно, если бы это чувство поражения не сразу покинуло Ника. Но оно, конечно, покинет, и Билли отдает себе в этом отчет.

– Хоть раз в жизни будь человеком, – говорит ему Билли.

Ник закрывает дверь, и внутри с глухим стуком срабатывает замок. Билли замечает на крючке рядом с креслами сетку с бильярдными шарами. Он берет ее, высыпает шары на зеленое сукно, забирает из ванной глок Эдисона и пистолет Ника с пола у дивана. Оба пистолета складывает в сетку. Затем обыскивает карманы Реджи – неприятное занятие, но что поделать: не хочется уезжать отсюда на ревущем драндулете с неисправным стартером. В кармане брюк обнаруживаются ключи от машины.

Свой собственный «Глок-17» Билли до этого убрал в нагрудный карман комбинезона. Поднимаясь по лестнице, он его достает. Отсюда слышно, что мать Фрэнка – которую Билли уже называет про себя Невестой Терминатора – говорит по телефону.

– Да у Ника, идиот, у Ника! Иначе с какой стати я звонила бы тебе, а не в «скорую»?!

Билли идет по коридору к кухне – вернее, крадется. Отсюда ему не видно Мардж (или Мамашу Элвис), зато видно ее тень и тонкую витую тень от провода стационарного телефона, с трубкой которого она расхаживает туда-сюда по комнате. А еще видно моссберг на полу у раскинутых в стороны ног Фрэнка Макинтоша. Видимо, Мардж сняла его с трупа того охранника.

Черт, зря я его не прихватил, запоздало сокрушается Билли.

– Быстро сюда! Он едва дышит!

Билли бесшумно опускается на колени и тянется за дробовиком. Замечает, что Мардж вытерла кровь с затылка Фрэнка и положила полотенце ему на шею. Билли цепляет дробовик за дужку спусковой скобы и медленно тянет к себе, надеясь, что Мардж ничего не услышит и не обернется. У него нет ни малейшего желания иметь с ней дело.

Вдруг по затылку Билли пробегает странный холодок. Это Ник! Все-таки у него в бункере было оружие! Он вышел, поднялся по лестнице и взял Билли на прицел. Билли резко оборачивается, слыша хруст собственных шейных позвонков – похоже, это последний звук, который он услышит перед смертью, – но сзади никого нет.

Он встает. Колени щелкают. Мать Фрэнка это слышит, выбегает из-за холодильника (поменьше телевизора, но ненамного) и злобно глядит на него. Ее лицо – один сплошной синяк, и Билли вновь вспоминает Элис. Мардж все еще сжимает в руке трубку, но шнур натянулся до предела, и все витки распрямились. Губы Мардж растягиваются в оскале.

Билли показывает глоком на тело ее сына, затем подносит ствол к губам: ш-ш-ш.

По-прежнему скалясь, Мардж кивает.

Билли уходит, пятясь по коридору до самой двери.

На решетке припаркованного на площадке кроссовера Билли видит такой же логотип из трех бриллиантов, как на одном из ключей Реджи. Внутри до сих пор пахнет новой машиной, хотя этот приятный запах уже начала забивать вонь курева. На консоли стоит забитая окурками жестянка от пирога «Тейбл ток». Билли опускает боковое стекло и выбрасывает жестянку на улицу. Пусть Ник и тут приберется.

На улицу выходит Мардж. В ярком солнечном свете она похожа на ходячего мертвеца.

– Если мой сын умрет, я тебя достану! – кричит она. – На краю света тебя достану, слышишь?!

Не сомневаюсь, думает Билли. А все-таки Фрэнк получил по заслугам, и вы тоже, мэм.

Он не успел показать Нику слоган на своей футболке, зато его услышит Мардж.

Миновав труп Сэла, он выезжает в открытые ворота. На шоссе номер 45 звонит Элис и сообщает ей, что все хорошо. Удивительное дело, но это так. Единственное ранение, которое он получил в этом бою, – царапина от садового совка.

– Слава богу! – восклицает Элис. – А ты… Как тебе…

– Я приеду через пару часов, может, раньше. Тачку сменил, буду на зеленом «мицубиси-аутлендере». Собирай вещи. Мы уезжаем. Расскажу все по дороге.

Да, он расскажет все в подробностях, без утайки. Она это заслужила, тем более ему нужна ее помощь в осуществлении нового замысла. Билли пока ничего не продумал, все вилами на воде писано, однако идея начинает ему нравиться. В любом случае решение будет принимать Элис, но у Билли есть очень веские основания привлечь ее к этому делу. И она, конечно, это поймет.

– Мы возвращаемся к… твоему другу?

– Для начала да. Ты можешь остаться у него, а можешь поехать со мной на восток и покончить с этой историей. Решай сама.

– Я еду, – отвечает она без малейших колебаний.

– Не торопись с решением. Сперва узнай, куда я собрался. И зачем.

Он завершает разговор. Впереди темнеет затянутый смогом Лас-Вегас, и сегодня Билли с превеликой радостью оставит его позади. Слоган на его футболке (который он не успел показать Нику, зато прокричал напоследок Мардж) звучит очень по-вегасски: «ЛЮБИШЬ ИГРАТЬ – ЛЮБИ И ПЛАТИТЬ». Так вот, заплатить должен еще кое-кто. Роджер Клэрк.

Очень плохой человек.

Когда он подъезжает к мотелю, Элис ждет его на парковке – на том месте, где стоял их старый пикап. Как только Билли выбирается из машины, Элис стискивает его в крепких объятиях: прямо набрасывается на него. Не медля ни секунды. Он обнимает ее так же крепко. Когда с объятиями покончено, Элис задает вопрос, который одновременно забавляет и печалит Билли, ведь подобный вопрос может задать лишь девушка с преступным складом ума: