– Ник никогда бы так не поступил. Он своих не бросает.

Может быть, думает Билли, только я ему не свой. Обычный наемный рабочий, в сущности.

– Давай не будем спорить, Мардж. Время поджимает.

– Ты мне руку сломал, гад.

– А ты хотела вскрыть мне яремную вену. Уж извини, но, на мой взгляд, мы квиты. Сколько человек сейчас в доме?

Мардж не отвечает.

– Фрэнк там?

Она по-прежнему молчит, но ее темно-синие глаза выдают все, что ему нужно знать. Он подбирает с земли ее мобильник, отряхивает и протягивает ей:

– Позвони ему и скажи, что парень из «Садов и парков» привез удобрения и землю. Все нормально, волноваться не о чем. Скажи…

– Нет.

– Скажи, что велела парню затащить все в сарай.

– Нет.

Билли опустил ругер, но сейчас вновь поднимает его и прижимает к ее лбу.

– Звони, Мардж.

– Нет.

– Звони, не то я вышибу мозги сперва тебе, а потом и Фрэнку.

Она снова плюет ему в лицо. Вернее, пытается – не так уж много у нее слюны. Во рту пересохло от страха, думает Билли. Она в ужасе, но все равно не собирается выполнять его приказ. Может, оно и к лучшему. Чего доброго, Мардж интонацией даст им понять, что случилось, или просто заорет в трубку: Он здесь, этот сучий выродок Билли Саммерс!

Тщетно пытаясь не думать об Элис – это ведь не она, заруби себе на носу, это не она! – Билли бьет Мардж в висок. Та, закатив глаза, падает обратно в клумбу. Минуту он стоит над ней, проверяя, дышит ли (да, дышит), после чего закидывает ее мобильник в машину и садится за руль, но в последний момент выходит и вытряхивает цветы из плетеной корзины. На дне обнаруживается рация и короткоствольный револьвер «Кинг-Кобра» 357-го калибра. Ага, стало быть, она не просто цветочки здесь собирала. И отправили ее сюда вовсе не для галочки. Шкура у старушки толстая, этого не отнять. Револьвер и рацию он тоже бросает в пикап.

Десять долгих секунд стартер крутит вхолостую, не схватывая, и все это время Билли думает: почему сейчас, Господи, ну почему сейчас?! Наконец двигатель заводится, и Билли въезжает на территорию усадьбы. Проехав футов десять, он останавливается и, не заглушив мотор, идет запирать ворота. Они закрываются на огромный стальной засов. Билли задвигает его и возвращается к пикапу, который громко ревет дырявым глушителем. Тогда идея пробить глушитель показалась Билли хорошей, теперь – не очень.

Когда он садится за руль, Мардж Макинтош подбегает к воротам и начинает в них барабанить с криками:

– Эй! Э-эй! Это Саммерс! В пикапе Саммерс!

Вряд ли кто-нибудь ее услышит с такого расстояния – тем более «додж» ревет как зверь, – но стойкость старухи поражает Билли. Он изо всех сил двинул ей в висок, а она уже просит добавки.

Ага, не так уж сильно ты ей двинул, мог бы и посильнее, говорит внутренний голос. Ты думал об Элис и немного ослабил удар.

Теперь уже поздно. Да и вряд ли это имеет значение. Сколько времени пройдет, пока она оббежит «Вышину» снаружи, продираясь сквозь сосны, чтобы поднять охранников в будке у ворот… Если там вообще кто-то есть.

Конечно, есть. Когда Билли едет мимо амбара и выгула, оттуда на улицу выходит какой-то тип. Он вооружен, но винтовка – или дробовик? – пока что висит на плече, и вообще вид у типа расслабленный. Он поднимает раскрытые ладони к плечам: Qué pasa? [72]

Вместо того чтобы поехать прямиком к дому, как собирался изначально, Билли показывает типу оттопыренный вверх большой палец и поворачивает на дорожку, ведущую к будке охраны. Останавливает машину. Тип идет к нему, ружье (моссберг) по-прежнему висит на плече. Тут до Билли доходит, что его он тоже видел, – здесь, в «Вышине» Билли никогда не бывал, зато три или четыре раза заезжал к Нику в казиношный пентхаус, и этот тип там был. Сэл как-бишь-тебя… В отличие от наблюдательной матушки Фрэнка Сэл его не узнает.

– Чего привез, старик? Старушка тебя пропустила?

– Ага. – Билли даже не пытается изображать испанский акцент: все равно получится чертов Спиди Гонзалес[73], а не мексиканец. – Вы не распишетесь? Мне нужна подпись.

– Ну, не знаю, – говорит Сэл. Вид у него слегка обеспокоенный. Слишком поздно, амиго, думает Билли, слишком поздно. – Показывай, чего там у тебя.

Из нагрудного кармана комбинезона Билли торчит край блокнота. Он похлопывает по нему и говорит:

– Все здесь.

Потом он засовывает руку в карман, но достает не блокнот, а ругер Дона Дженсена. Тот выходит на удивление гладко и быстро, даже толстым глушителем ни за что не цепляется. Билли стреляет. Меж двух перламутровых пуговиц ковбойской рубашки Сэла появляется дыра. Раздается звук, будто лопнул воздушный шарик, и – вот уж не ждали! – глушитель разваливается на две дымящиеся части. Одна падает на землю, другая в салон.

– Ты в меня пальнул! – пошатываясь и тараща глаза, вскрикивает Сэл.

Билли не хочет больше стрелять (тем более второй выстрел будет куда громче), и ему не приходится. Сэл складывается пополам и падает на колени. Его голова опущена: со стороны это выглядит так, будто он молится. В следующий миг он валится вперед.

Билли думает прихватить моссберг, но черт с ним. Как он сказал Мардж, время поджимает.

Он едет к дому. У входа припарковано три машины: седан, кроссовер и «ламборгини» (наверняка Ника). Билли вспоминает слова Баки о том, что Ник неравнодушен к тачкам. Он глушит ревущий мотор и поднимается по главной лестнице к входной двери. В одной руке держит блокнот, которым прикрывает свой глок. Он только что убил человека. Возможно, плохого человека, творившего зло под началом Ника, но Билли не может знать этого наверняка. И теперь ему придется убить еще нескольких людей – при условии, что его самого не грохнут. Но он подумает об этом позже. Если позже вообще будет.

Он кладет палец на кнопку звонка, но медлит. А вдруг дверь откроет женщина, какая-нибудь прислуга? Вряд ли у Билли поднимется рука ее застрелить. Даже если в результате все пойдет псу под хвост, он скорее всего не сможет. Хорошо бы сперва обойти дом, осмотреться, но времени на это нет. Мамаша Элвис вышла на тропу войны.

Он берется за ручку, и дверь сразу открывается. Билли удивлен, но не слишком. Ник решил, что угроза миновала. К тому же погода ясная, воскресенье, и в Америке сегодня футбол. «Джайентс», похоже, только что заработали очко – слышны крики и улюлюканье нескольких человек. Не близко, но и не очень далеко.

Билли убирает блокнот обратно в нагрудный карман комбинезона и идет на звук. Происходит то, чего он боялся: из-за угла выруливает хорошенькая горничная-латиноамериканка. Она везет на тележке мобильный холодильник «Иглу» (наверняка полный пива) и поднос с дымящимися хот-догами. Билли успевает вспомнить слова из песни Чака Берри: «Она слишком мила – а ну как и семнадцати нет?»[74] Горничная видит Билли, видит пушку, разевает рот, «Иглу» начинает заваливаться на бок, поднос съезжает…