Сомнений в успехе не было. Во-первых, симпатии подавляющего большинства москвичей (именно в столицах решается судьба революций, судьба контрреволюций решается в провинциях) на стороне президента. Саботаж Хасбулатовым и Верховным Советом результатов референдума и Конституционного совещания — вызывающе очевиден. А здесь, говоря по большому счету, всего лишь проведение досрочных парламентских выборов и восстановление разделения властей. Во-вторых, при всей возможной оголтелости предстоящих уличных выступлений способность московской милиции справиться с ними сомнений не вызывала. В-третьих, казалось совершенно невозможным вооруженное противостояние. Вступать в бой со всей мощью МВД и армии[227] мог решиться лишь сумасшедший. И, самое главное, именно путь, обозначенный президентом, исторически оправдан, это — «дело правое», и мы победим.

То, что авантюризм вождей последних Советов и их подельников приведет к перерастанию демонстраций поддержки в погромы и массовые беспорядки, вооруженному мятежу наиболее безрассудных «белодомовцев» — этот худший вариант развития событий нами практически не рассматривался. Историческая ответственность за сползание России к кровопролитию в те 10 дней всегда будет лежать на Хасбулатове, Макашове, Терехове, Баркашове, Руцком и иже с ними.

Первая реакция оппонентов была совершенно предсказуема и уже обкатана ими в марте: согласованные действия руководства Верховного Совета и Конституционного суда по импичменту президента. 21 сентября, через два часа после выступления Ельцина по телевидению, собрался Конституционный суд и вынес решение: Указ № 1400 не соответствует нескольким статьям Конституции РФ и служит основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина от должности. 22 сентября Верховный Совет принял постановление о прекращении полномочий президента Ельцина с момента издания указа № 1400 и переходе их к вице-президенту Руцкому, объявил о созыве X чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов.

Но была надежда, что кризис не приобретет радикальных форм и сам собой сойдет на нет. Президент, правительство, все мы поначалу надеялись, что депутаты посидят недолго в Белом Доме и, увидев, что дело неуклонно движется к выборам нового парламента, «вылезут из берлоги» и отправятся в избирательные округа, на предвыборные съезды своих партий и движений. Поэтому вокруг Белого Дома выставили совершенно символические, никому и ничему не мешавшие милицейские кордоны да отключили свет и канализацию. В город не ввели дополнительные силы, не предприняли каких-либо силовых действий против «белодомовских сидельцев» и их сторонников на улицах. Без каких-либо ограничений работали Советы разных уровней, дружно вставшие на сторону Хасбулатова и Руцкого.

И Москва в первые дни практически не замечала разворачивающееся противоборство. Погода была пасмурная, возле хилого временного заграждения вокруг Белого Дома топтались под моросящим дождем несколько милиционеров. Несколько голосистых пикетов на пути к станции метро «Краснопресненская» исчерпывали уличный протест и поддержку сидельцев. Каждый раз, когда туда подъезжал, возникало какое-то ощущение скучности происходящего, хотя во дворе перед зданием и шумел не очень многочисленный перманентный митинг сторонников Советов, а правильнее — врагов Ельцина и «ельциноидов», как они нас называли.

В первые дни руководители силовых ведомств, их коллективы оказались на политическом перепутье, перед нелегким выбором. Если для меня альтернативы поддержке президента не было, остальным сотрудникам управления предстояло решать, какую позицию занять в противостоянии властей. Обойтись банальной формулой «мы на стороне закона» невозможно: закон был, как дышло. Велик риск, что команды начальника управления начнут обсуждать под углом «законно — незаконно», «конституционно — неконституционно». А в кризисной ситуации важнейшим ресурсом руководителя является сплоченная команда, готовая действовать как единое целое.

Решил предложить людям самим определить, готовы ли они пойти за мной, а уж сказав «да», отказаться от права на всякие оговорки и сомнения.

Собрал все руководство управления и сказал: «Уважаемые коллеги. Прекрасно понимаю, что у вас разные взгляды на происходящее в стране, на то, кто прав, кто виноват. У каждого из вас есть неиспользованные отпуска, право на отгулы и т. п. Предлагаю тем из вас, кто не готов в ближайшие дни беспрекословно выполнять команды начальника управления, воспользоваться этими отпусками. Даю слово, что вы сможете вернуться потом к исполнению своих обязанностей, что наказывать и мстить никому не буду. Даю 40 минут на размышления».

Знал, перед каким трудным выбором поставил каждого из тех, кто всего два года назад смотрел на меня с недоумением и враждой. Что происходило в коридорах и кабинетах, можно только вообразить.

Через 40 минут все снова собрались, и я попросил поднять руку тех, кто хотел бы оформить отпуск.

НЕ ПОДНЯЛАСЬ НИ ОДНА РУКА!!!

Вот это команда! Такое любили показывать в художественных фильмах: «Добровольцы, шаг вперед» — и все дружно делают этот шаг.

Но с этого момента заработало второе правило: теперь все личные симпатии и политические пристрастия — побоку. Теперь есть только единоначалие и строгая дисциплина. Это помогло коллективу устоять, когда начались попытки его расколоть.

Мне принесли телеграмму на правительственном бланке:

Москва

Управление безопасности по Москве и Московской области.

Вам надлежит незамедлительно предпринять исчерпывающие меры для обеспечения правопорядка и безопасности граждан, строго соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации. Указом исполняющего обязанности Президента А. В. Руцкого от 22.09.93 г. НР 2 вам представляются полномочия для пресечения любых противоправных действий, в том числе и тех, которые могут быть предприняты в связи с антиконституционным Указом Б. Н. Ельцина от 21 сентября 1993 г. НР 1400. Об исполнении телеграфируйте. Исполняющий обязанности Президента Российской Федерации А. Руцкой. Председатель Верховного Совета Российской Федерации Р. Хасбулатов =

Отправил в мусорную корзину.

В тот же день к белодомовцам присоединились Баранников, назначенный Руцким на должность «министра безопасности», Ачалов («министр обороны»), Дунаев («министр внутренних дел»). Я их назвал «министр безопасности Белого дома», «министр обороны Белого дома» и «министр внутренних дел Белого дома».

И от Баранникова пришла «правительственная телеграмма»:

Приказ Министра безопасности Российской Федерации № 1.

22 сентября 1993 года Москва

На основании Указа исполняющего обязанности Президента Российской Федерации от 22 сентября 1993 года № 3, утвержденного постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 22 сентября 1993 года № 57886-1, 22 сентября 1993 года вступил в должность Министра безопасности Российской Федерации. Приказ объявить личному составу. Министр безопасности Российской Федерации генерал армии В. П. Баранников =

И это отправил в мусорную корзину, предварительно ознакомив заместителей. Они были возмущены: как же этот человек не понимает, что «подставляет» такими действиями всю систему?!

Межведомственный тест на лояльность состоялся на следующий день.

На сессию Мособлсовета по просьбе его председателя Клименко и губернатора Тяжлова пришли руководители Московского военного округа, военком Московской области, начальник областного ГУВД и я. Депутаты требовали от нас признать незаконными действия Ельцина и четко, во всеуслышание объявить, кто для нас Верховный главнокомандующий — Руцкой или Ельцин. Мы переглянулись, кто встанет первым. Вышел на трибуну я и сказал: для меня и сотрудников Московского управления президент и верховный главнокомандующий — Ельцин, что и прошу впредь иметь в виду уважаемых депутатов. Зал недовольно загудел, зато остальные командиры после этого, вздохнув с