Дюк Эллингтон. Ничего личного в этом наборе пластинок нет.

Нет нигде и портретов девушек.

Но в атлас заложен зачитанный до дыр номер «Плейбоя». Номер с портретами Брижит Бардо. «Фолькет и Бильд», «Лектюр» — много номеров в одном из ящиков.

— Его боксерских принадлежностей нет, — сказала Майя.

— Почему же вы не подняли тревогу?

— Я думала, он после тренировки пошел к Сив.

— Сив?

— Да. Это его подружка.

— Между ними все кончено... уже давно.

— Я... я не имела об этом представления.

— Где он обычно проводит время?

— В боксерском клубе.

— Ваш муж дома?

— Нет.

— Когда вы вернулись домой в ту ночь, Енс был дома? — спросил Элг.

— Я... я не знаю.

Медленно, как в замедленной съемке, она опустилась на кровать сына и положила руку на подушку.

— Не знаете...

— То есть... я считала это само собой разумеющимся.

— Вы не заглянули к нему?

— Нет.

— А что вы сами делали, когда вернулись?

— Легла спать...

— Расскажите обо всем, что было, когда вы вернулись домой, — предложил Стур.

— Я приняла две таблетки снотворного и выпила немного вина. А потом легла и, наверное, почти сразу заснула. Помню только, что слышала, как открылась дверь; это вернулся Ханс. И тут уж я заснула окончательно...

— Как он вам показался утром?

— Как обычно. Он поздно встал. Но в тот день ему не надо было идти в школу.

— В то утро вы ссорились с мужем?

— Нет.

Она покачала головой.

— Енс был такой же, как всегда? — спросил Элг.

— Да...

— А что значит «как всегда»?

— Молчаливый и вообще... Он всегда по утрам мрачный...

78

— Нет его, — сказал Стур тем, кто дожидался во дворе. — Он исчез после нашего вчерашнего визита.

— Что же нам делать, черт возьми? — спросил Валл.

— Искать.

— Но где?

— Да. Вот именно... Где? Разделимся. Я запрошу подкрепление в охране общественного порядка. Элг поедет с Карлссоном, Валл — с Ульфом... Я съезжу в управление, поговорю с ребятами из охраны порядка, пусть они тоже ищут. Если что, я у себя.

— Нет, — сказал Ханс и посмотрел на Элга. — Понятия о имею, где он может быть.

— Ваша жена не знает, есть ли у него деньги, — сказал Карлссон. — А вы знаете?

— Нет.

— Вы не задумывались над тем, куда он мог уйти? Ведь он вчера не вернулся домой.

Ханс пожал плечами.

Они поглядели друг на друга.

— Вам, конечно, сейчас все до лампочки, — сказал Элг.

Ханс смотрел в сторону, в стену, будто мог прочитать там ответ на все запутанные вопросы.

— Что было, когда вы вернулись домой в ночь убийства Ильвы? — спросил Элг.

— Что было?

— Ну да. Ваша жена спала?

— Да.

— А Енс?

— Спал ли он? Вероятно. То есть я так думаю...

— Вы не заглянули к нему?

— Нет. А зачем?

— Да, действительно. Зачем?

— Какие у меня были основания предполагать, что он не спит?

— Конечно. Никаких оснований.

— Не моя же вина, что все так получилось.

— Нет. Наверное, не ваша.

Карлссон пошел к двери, но Элг медлил.

Он все смотрел на Ханса Линдстрёма.

— Значит ли это, что вы меня больше не подозреваете? — спросил наконец Ханс.

Элг не поверил своим ушам.

— Поймите одно, — сказал он. — Когда вы хотели создать эту вашу гражданскую гвардию, вы вряд ли отдавали себе отчет в том, что собираетесь направить ее против молодежи и детей, которые в той или иной степени заброшены своими родителями.

— О чем это вы?

— Подумайте над этим. Подумайте, как бы вы реагировали, если бы узнали, что Енс стал одной из жертв вашей гражданской гвардии.

— Да о чем вы говорите?

Ханс было привстал.

Но Элг ткнул его в грудь, так что он с шумом плюхнулся обратно в кресло.

— Куда вы гнете?

Элг и Карлссон ушли.

Боксерский клуб стоял пустой и заброшенный.

— Нет, — сказал сторож. — Сегодня никто не тренируется.

Груши и мешки с песком, скакалки, штанги. Провисший канат вокруг ринга. И запах пота. Застоявшийся запах пота разных людей. Запах напряжения и насилия, запах крови из носа, поврежденных челюстей и натруженных мышц.

Все вместе взятое.

И чувство удовлетворения: возможность физически, с помощью кулаков излить то, что приходится усилием воли сдерживать в себе.

Но сейчас, когда здесь было так тихо, помещение выглядело жалким и убогим.

Да, было тихо. Совершенно тихо. И все же, казалось, звуки присутствуют здесь, точно слабое эхо. Глядя на боксерские принадлежности, так и слышишь звуки ударов, падений и прочее.

Маттиассон и Валл обошли спортивный комплекс. Иворху, на большой площадке, тренировались две пары теннисистов. В бассейне плавали, ныряли и прыгали с трамплина и вышки, и брызги разлетались во все стороны.

Полицейские огляделись.

Енса не было видно.

Они вышли на улицу, в холод, казавшийся таким чистым по сравнению с запахами боксерского подвала.

— Нет, — отвечала Сив с недовольным видом. — Я, конечно, вижу его в школе. Но мы не бываем вместе... после того раза.

Элг сочувственно хмыкнул.

— А он не пытался возобновить отношения? Позвонить, например?

— Пытался. Но я давно уже с ним не разговариваю. И не хочу ничего о нем знать.

Она держалась скованно.

— Значит, в последнее время вы с ним не встречались?

— Нет. И он уже давно не звонит. И в школе не пытался заговаривать. Только после уроков. Подкарауливал, ждал, когда я выйду, и увязывался за мной. Но я... А то звонил и спрашивал, не хочу ли я пойти на танцы или в кино... В