Варяг откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и некоторое время молчал. Тарантул продолжал докладывать:

— Он убивал из ревности. Шурков и Сафронов трахали Ладу, причем последний год уже против ее воли. Я выяснил, что Ростовский выкупил ее у Резвана Мугаметова, но тот нарушил свое обещание, и, когда солидные клиенты потребовали у него Ладу, он нашел ее и насильно заставил вернуться в свой бизнес.

Губы Варяга сжались в тонкую ниточку и побелели.

— Кто были эти клиенты? — отрывисто спросил он. — Сафронов с Шурковым?

— Они, — кивнул Тарантул. — А недавно Ростовский, судя по всему, об этом узнал и решил с ними расквитаться. Знаешь, Варяг, честно говоря, я его понимаю.

— Я тоже, — кивнул законный. — А откуда у тебя такая уверенность?

— Его опознали. Помнишь, я говорил тебе о той парочке, которой было поручено забрать у Сафронова портфель? Вот они-то его и опознали.

— Ясно, — протянул Варяг и надолго замолчал. Было видно, что ему с трудом удается справиться с собой.

— Что теперь делать? — спросил Тарантул, стараясь конкретным вопросом отвлечь Варяга от тягостных переживаний. — На него того и гляди милиция выйдет. Помочь им? Или сам захочешь с ним разобраться?

— Пожалуй, сам, — сказал Варяг неожиданно спокойным голосом. — Но не так, как ты думаешь. Знаешь, — его голос стал мягче, — я ведь Ладу и правда любил. А может, и сейчас люблю — сам не могу разобраться. Но в любом случае, я желаю ей добра и хочу, чтобы она была счастлива. Если она любит этого человека, то я должен ему помочь, потому что она меня именно об этом попросила бы.

Тарантул был несколько растерян, но в то же время доволен решением босса. Ростовский ему нравился, и устранять его Тарантулу было бы неприятно.

— То есть нужно вывести его из-под удара? — уточнил он. — Но как?

— У меня есть на этот счет одна идея, — сказал Варяг. — Помнишь, ты говорил, что твои люди отыскали маньяка, который резал девочек в районе Измайловского парка…

* * *

Майор Чертанов понятия не имел, чего он ждал от прослушивания телефонов Ильи Ростовского. Но чувствовал нутром, что готовится сюрприз, и, когда сияющий Вадим Шевцов переступил порог его квартиры, победно сжимая в руках кассету, он понял, что не ошибся. Все-таки что-то нарыл!

— Послушай, очень любопытно! — Вадим протянул ему кассету, присаживаясь в кресло. В ванной комнате раздавался шум падающей воды — Вера стояла под душем. По опыту совместного проживания Чертанов знал, что это надолго. Ей бы родиться не женщиной, а лебедью и плескаться не в тесной ванной, а где-нибудь в лесном озере.

Самый трогательный момент наступит тогда, когда она с влажными волосами в легком пушистом халатике выйдет из ванной и направится в свою комнату. Чертанов всегда старался не пропустить этого момента и садился в зале, чтобы в который раз сполна оценить ее фигуру. Приятно было осознавать, что столь тщательные приготовления совершались специально для него. Через несколько минут Вера намажет тело благовониями и разбудит у Михаила зверский сексуальный аппетит. На пару часов весь остальной мир перестанет для него существовать.

Обидно, но сегодня вечером он будет лишен подобного зрелища, и все из-за незапланированного визита Шевцова. Поэтому в глубине души он злился на Вадима. Но это прорывалось только в его тяжеловатом взгляде. Возможно, Шевцов был слегка озадачен холодноватым приемом Чертанова, но никак не мог разгадать его истинной причины. Не скажешь же ему, что его друг любит распоясывать халатик на своей любимой, покрывая при этом поцелуями каждый участок бархатистой благоухающей кожи.

Шум воды в душевой затих. Через минуту, сунув босые ноги в мохнатые тапочки, Вера прошлепает в зал. Не хватало еще посторонних свидетелей подобного зрелища.

— Вадим, давай пройдем в ту комнату, — невинно произнес Чертанов, — там поуютнее будет.

— Как скажешь, — пожал плечами Вадим, поднимаясь. — Возьми кассету.

Эта комната была одновременно и рабочим кабинетом Михаила. На большом столе лежали стопки журналов, исписанные листы, несколько газет. По большому счету, вся эта периодика была непрочитана. Порой не было времени, даже чтобы ознакомиться с заголовками, и он покупал газеты скорее по многолетней привычке, чем для чтения, а так довольствовался вечерней информационной телепрограммой. Газеты Чертанов не выбрасывал принципиально. Раз в месяц к нему заходил сосед, чудак бомжеватого вида, который забирал у него всю периодику и, по его собственному признанию, прочитывал прессу от корки до корки. Глядя на его опустившийся вид, трудно было поверить, что за его плечами два высших образования. Но рассуждал он вполне здраво. Такой экземпляр при удачном раскладе мог бы украсить собой Государственную думу, где здравомыслие как раз большая редкость. А там, глядишь, даже возглавил бы какой-нибудь представительный подкомитет.

Вера, склонная к порядку, возведенному едва ли не в абсолют, не раз пыталась прибраться на его столе, но Чертанов пресекал подобные поползновения, понимая, что некоторые нужные бумаги ему потом придется разыскивать в корзине для бумаг.

Уверенно смахнув деловой хлам в сторонку, он достал небольшой портативный магнитофон и сунул в него кассету. Магнитофон с тихим металлическим щелчком сжевал ее, и тотчас послышались приглушенные голоса:

«— Договор оформил?

— Разумеется. Бумаги у меня. Сделал в трех экземплярах. Один остается у нас, другой пересылаю факсом в Магадан, пускай ознакомятся. А третий останется здесь, в сейфе… Так, на всякий случай.

— Учел все мои замечания?

— Разумеется, Илья Борисович! — голос собеседника Ростовского прозвучал слегка обиженно. — Все расписал по пунктам.

— Хорошо. Тут у меня намечается в ближайшее время командировка, так что остаешься за старшего. Справишься?»

Голос был спокойный, безо всяких эмоций, но чувствовалось, что в нем присутствует какая-то сжатая пружина. И уж если она лопнет, то кому-то может не поздоровиться. Чертанов представил себе Илью Ростовского, распахивающего дверь своего шикарного «Мерседеса». Этот голос вполне мог принадлежать такому человеку. Он говорил уверенно, с осознанием собственной силы, зная, что его распоряжения обсуждаться не будут.

«— Конечно, Илья Борисович, — бодро отозвался второй.»

Голос ретивый, почти подобострастный. Такие люди, как правило, довольствуются вторыми ролями. В сущности, большего от жизни они и не ждут. Зато у них прекрасный нюх на сильного лидера. Своим поведением они больше всего напоминают рыбу-лоцмана, что повсюду следует за агрессивной акулой, и довольствуются остатками пищи с ее кровожадного стола.

Подобные люди часто бывают хорошими исполнителями, но большего от них требовать не следует, не потянут. В сущности, такие люди не брезгливы, они подберут любые крохи, да еще и спасибо скажут. Без них тоже нельзя.

«— Да, еще вот что, послезавтра к тебе должен подъехать Поликарпов, это по поводу задержки нашего товара. Выслушаешь его и сделаешь все так, как он советует: я с ним переговорил, он в курсе…»