из наших тренировок. В тот раз я попробовала внушать Тени — что его печальный опыт остался на земле, что сейчас перед ним открыта новая жизнь и что ему пора отбросить свою подозрительность и замкнутость. На него я, разумеется, не смотрела, чтобы не выдать направление своего внушения. Вдруг я заметила краем глаза, что мой ангел весь подобрался, напрягся и бросает на меня испепеляющие взгляды. Забыв о задании, я удивленно посмотрела на него — он моргнул пару раз, нахмурился и опустил глаза, сжав губы в тонкую ниточку.

Я озадаченно вернулась к своему внушению, и не успела толком сосредоточиться, как меня буквально ударило мысленным требованием прекратить делать то, что я делаю. Я отреагировала инстинктивно — так, как на земле поступала, когда мои родители уж слишком на меня наседали. Я не стала отбиваться, а просто ушла в себя, отгородившись от давления мысленной стеной. Но даже через нее ощущала яростные попытки вытащить меня наружу.

В тот день я сама почти бежала к себе. И осталась ждать моего ангела в дворике, притаившись у входа в него. И героически выдержала раскаленную волну, когда он вернулся. Хорошо, хоть он пулей влетел в него, материализовавшись через три прыжка.

— Ты зачем это сделал? — возмущенно бросила я ему в спину.

Замахав руками, он резко затормозил, круто развернулся и уставился на меня абсолютно ошалелыми глазами.

— Что сделал? — выдохнул он, потирая левую сторону груди.

— Сам знаешь, что! — окончательно рассвирепела я от его притворства. — Мало ты на земле на меня влиял? Решил под шумок навыки освежить?

Он нахмурился, недоверчиво ощупывая взглядом мое лицо.

— Вообще-то я хотел задать тебе тот же вопрос, — медленно проговорил он. — С какой стати ты решила на мне практиковаться? Да еще и таким варварским способом?

Настал мой черед хлопать глазами.

— Что значит — варварским? — спросила я, внимательно вслушиваясь в его интонацию — внимание, что ли, отвлекает?

— Внушение — это ювелирная работа, — все также хмурясь, объяснил он. — Если перестараться, можно в момент человеческую психику сломать. Или повредить так, что ни один целитель не справится. Нельзя вот так — асфальтным катком — наезжать. Я-то его отбил, но люди же беззащитны.

— А можно в следующий раз объяснять до демонстрации? — натянуто поинтересовалась я.

— Какой демонстрации? — вытаращил он на меня глаза.

— Наглядной, — съязвила я. — Насчет катка не знаю — меня скорее стенобитной бабой ударило.

Он вдруг выпрямился и впился в меня своим взглядом-крючком, раздувая ноздри.

— Татьяна, люди в тысячу раз восприимчивее к нашему воздействию, чем мы, — произнес он, откусывая слова. — Ты можешь вспомнить хоть один случай на земле, когда я насилие к тебе применял?

Ну, это смотря, что считать насилием. С другой стороны, он действительно всегда мне скорее зубы заговаривал, чем заставлял что-то делать.

— Так это кто-то из наших был? — прищурилась я.

— Вне всякого сомнения, — хмуро кивнул он. — И я этого слона в посудной лавке вычислю. Такой хранитель нам не нужен.

Больше нападений на меня, по крайней мере, не было, и впредь каждому из нас назначался объект внушения. Я заметила, что мой ангел изредка беседует то с одним, то с другим инструктором. И после занятий он начал задерживаться.

В один из таких дней по дороге в наше здание меня догнал Тень.

— Вы не возражаете, если я пройдусь с Вами? — нерешительно спросил он.

Я кивнула. Кто его знает, сколько еще моего ангела ждать, а так хоть поговорю с кем-то.

Какое-то время мы шли молча.

— Вы позволите мне называть Вас Татьяной? — снова подал он голос.

От удивления я споткнулась.

— Не на занятиях, конечно, — быстро добавил он.

Я внутренне поморщилась. На земле я не придавала особого значения своему имени, только его уменьшительные варианты на дух не переносила — но здесь оно стало для меня маркером, выделяющим друзей. Это он в них, что ли, набивается? Ну, тогда пусть потом не обижается — мы с друзьями привыкли очень активно в жизни друг друга участвовать.

— Хорошо, — согласилась я. — А как мне Вас тогда называть?

— Но Вы же, как будто, уже придумали мне имя? — заговорщически улыбнулся он.

Я чуть смутилась, но в его тоне не было никакой натянутости. И в первый раз он сказал, что это случайно родившееся у меня имя ему понравилось. Хоть кто-то мое воображение ценит — не то, что мой ангел, который свое имя признал только после того, как полдня в Интернете его значение изучал.

— Татьяна, я должен извиниться перед Вами, — прервал мои размышления Тень.

— За что? — приготовилась я к разговору о его реакции на нашу историю.

— Несколько дней назад я пробовал внушать Вам и, похоже, не рассчитал свои силы, — сокрушенно покачал он головой.

— Так это Вы были? — ахнула я.

— Виноват и еще раз прощу прощения, — искательно заглянул он мне в лицо.

— Да со мной-то ничего не случилось, но с людьми нельзя таким тараном действовать, — вспомнила я слова моего ангела. — Нельзя на них давить.

— В свое оправдание могу только сказать, — смиренно произнес он, — что с тех пор учусь контролировать свое воздействие. Но Вы знаете, — добавил он, помолчав, — я пробовал внушать всем нашим соученикам, и везде встречал сопротивление. Кроме Вас.

Меня так и подмывало спросить его, зачем он моему ангелу внушал, но я передумала. Еще решит, что я, чуть что, жаловаться бегаю.

— Ваше противодействие показалось мне самым эффективным, — продолжил Тень, не дождавшись от меня ответа. — Как Вы заблокировали внушение?

— А это у меня с земли привычка, — рассмеялась я, — в себя уходить при чрезмерном давлении.

— А как тогда Ваш Анатолий воздействовал на Вас? — загорелись у Тени глаза жгучим интересом.

— А это Вы у него спросите! — снова прыснула я, вспомнив какие индейские пляски устраивал вокруг меня мой ангел, когда я замолкала.

В тот вечер он задержался дольше обычного, и меня терзало искушение снова принять обет молчания. Не удержалась — рассказала ему о признании Тени и его раскаянии. Подчеркнув, что некоторые не считают зазорным извиниться, если даже случайно понервничать заставили.

— Да? — рассеянно отозвался мой ангел. — Это хорошо, что он умеет свои ошибки признавать. Слушай, — добавил он живее, — вы с завтрашнего дня к практическим навыкам приступаете, так ты в невидимость сразу не переходи, ладно?

Вот это его полное отсутствие интереса к моим словам очень помогло мне на следующий день изобразить трудности в овладении невидимостью. Я представила себе, как удираю от него, когда он пытается меня обнять, и надо признать, побегал он за мной долго и