— Люциус, прекрати, я сама разберусь, — предупредила я,пристально глядя в черные глаза и питаясь донести до него свою мысль.

«Пожалуйста, не упоминай о вампирах, о помолвке или о том,что я — принцесса. Только не сейчас, не при Минди».

Люциус с явной неохотой послушался:

— Как хочешь. Но я уступаю только один раз. Такое поведениепо отношению к тебе больше не пройдет безнаказанно.

Он скрестил руки на груди и стал наблюдать, как Фрэнк, Фейти Этан направились к выходу. Люциус буравил их гневным взглядом, будто хотел,чтобы они вернулись и бросили ему вызов, словно заранее планировал драку ипрокручивал ее в воображении. Изумленная Минди не произнесла ни слова — впервыев жизни!

Обед мы закончили в тишине. Люциус так ни к чему и не прикоснулся,только потягивал сок и с отсутствующим видом смотрел на дверь. На выходе изстоловой он бросил пустую картонку в мусорный бак, и она со стуком упала надно.

— Надеюсь, когда-нибудь он надерет Фрэнку задницу, —прошептала Минди. — Люциус точно победит. Знаешь, он убить за тебя готов.

Судя по всему, она находила ситуацию романтичной. Однако явидела взгляд Люциуса, почувствовала, как в нем закипела ярость, как напряглисьего мускулы. Нет, мысль о том, что Люциус Владеску может за меня вступиться,совсем не казалась романтичной. Напротив, она наполняла меня беспокойством,граничившим с ужасом. В самом деле, чем больше я об этом думала, тем больше мнеказалось, что столкновение между мной, Этаном, Франком, Фейт и Люциусомприведет к катастрофе.

Дорогой дядя Василе!

Я пришел к выводу, что чечевица — самый универсальныйпродукт на земля. Уничтожить ее невозможно.

Ее можно есть саму по себе, можно сочетать с ее младшимбратом, пшеном, шли заправить уксусом и приготовить вегетарианский салат. Чечевица,увы, неизменно присутствует в моем рационе. В самом деле, в доме Пэквудовупорный маленький злак силой и хитростью прокладывает себе путь в любое блюдо,снова, снова и снова. И не упоминай при мне желе и гамбургеры! Боже мой,Василе! Сколько еще я должен страдать ради интересов клана?

Честно говоря, дело даже не в еде (точнее, не в том, чтоПэквуды и департамент образования в Пенсильвании считают едой).

Американские средние школы нужно запретить указом Женевскойконвенции. Невыносимые, жесточайшие пытки, которым я подвергаюсь, удивят дажетебя, а ведь ты, как никто, знаешь толк в пытках!

Видишь ли, меня всегда интересовали вопросы бессмертия.Каково это — жить вечно (смерти от осинового кола я намерен избегать всемисилами)? Теперь мне нет нужды задаваться этим вопросом. Что такое вечность, яузнал на пятом уроке — на занятии по социологии. Мы третий день изучаем понятиеэкспансии. Третий день, Василе! Сегодня мне хотелось встать, вырвать конспектыиз бледных пальцев мисс Кэмпбелл и крикнуть: «Да, американские колонистыдвигались на запад! Разве это не логично, принимая во внимание то, чтоевропейцы высадились на восточном берегу? Что еще им оставалось делать? В моретопиться?»

Однако мне ни в коем случае нельзя терять выдержку ипривлекать к себе лишнее внимание, вот и приходится весь урок бороться сискушением впасть в транс, как мои одноклассники, которые во время занятийсидят с остекленевшими глазами. Иногда я втайне завидую способностиамериканских школьников очищать голову от мыслей на целых пятьдесят минут иприходить в сознание только при звуке звонка. Они совсем как собаки Павлова: напеременах с криком носятся по коридорам и превращаются в зомби, когда звоноквозвещает начало урока.

Но тебя, как я догадываюсь, больше интересуют новости о моемтак называемом сватовстве, чем о так называемом образовании. Что ж, поведаю освоих успехах с Антаназией.

Счастлив сообщить, что моя будущая принцесса время отвремени демонстрирует потрясающую силу духа. К сожалению, ее воля и недюжиннаяотвага уходят на то, чтобы меня отвергнуть. Все ее усилия, похоже, направленыименно на это. Вдобавок у меня сложилось впечатление, что Антаназия питаетнеподобающую склонность к парню с соседней фермы — к крестьянину, представьсебе! К низкорослому простаку! Его внешность и манеры настолько неприметны,что, хотя он сидит за соседней партой на уроке английской литературы, я так ине смог запомнить его имя: Джастнн, Джейсон... (В школе и тех, и другихдостаточно, так что мои догадки могут оказаться близки к истине.)

Иными словаки, у меня есть соперник. Соперник в линекрестьянина, невежественного простака, воображения которого хватает лишь на то,чтобы смять рубашку перед девушкой и поиграть мускулами!

Как характеризует Антаназию эта низменная привязанность?Неужели суженая отвергает меня, потому что не в силах оценить мои достоинства?Если Драгомиры проявляют склонность к общению с крестьянами, может, забудем обобъединении наших кланов и позволим их роду прерваться естественным путем?

Шутка.

Конечно же она отдаст предпочтение мне (подумать только,Владеску против неотесанною мужлана... Нет, Антаназия станет моей, каких быунижений мне это ни стоило). Однако в целом положение безрадостное, если несказать больше. Не представляю, как Антаназия может даже помыслить о простолюдине,если к ней проявляет интерес принц... сам Владеску! Наверняка всему винойчечевица. Нет, человек благородного происхождения, привыкший к мясу, не всостоянии совершать нормальные поступки, если кормить его зерном.

Вдобавок недавно я стал свидетелем печального зрелища:Антаназин нанес оскорбление один из самых недостойных представителей школы,юноша, имеющий несчастье зваться Фрэнкам Дормандом (неудивительно, что у негодурной характер!). Только представь: тупица простолюдин оскорбляет принцессувампиров!.. От изумления я будто сам превратился в глупца, не в силах поверитьувиденному и услышанному. Такое больше не повторится. Я осознаю, что долженследовать местным нормам этикета (к несчастью, рубить головы строжайшезапрещено), но я не потерплю еще одного оскорбления от Дорманда. Моя будущаяневеста (неважно, что сейчас она благоволит крестьянину) не должна сноситьнеуважение.

Впрочем, меня беспокоит не только это. Как Антаназииосознать важность своего предназначения, если ее воспитывали в подобном низменномдухе? Неудивительно, что она не считает зазорным принимать ухаживаниякрестьянина. Если бы Антаназия выросла в Румынии и получила воспитание,подобающее будущей принцессе, она бы не потерпела оскорбления от смерда,приказала бы уничтожить обидчика, как бешеного пса. Вместо этого ей приходитсяполагаться только на собственное остроумие (грубоватое, но воодушевляющеколкое), несомненно, это оружие, однако принцесса должна обладать и реальнойвластью.

Ситуация меня весьма тревожит. Правителями не рождаются, имистановятся. А моя нареченная не знает о власти ничего, хотя ей предстоит,взойдя на трон, вести за собой кланы.