— Никакая я не принцесса!

— Принцесса! Самая настоящая принцесса! — не отступал Люциус.— В тебе течет королевская кровь. Если бы тебя воспитали должным образом, тыбыла бы готова властвовать. Вместе со мной. — Он ткнул пальцем себе в грудь. —Но ты росла невежественной девчонкой!.. Мне придется провести вечность снеразумным младенцем!

По моей спине пробежал холодок.

— Ты сумасшедший...

Он подошел к книжным полкам и потянулся наверх:

— А ты невыносима.

Я вскочила со стула:

— Что ты делаешь?

— Достаю книгу, которую обещал тебе показать. — Люциус смялс полки огромный том в кожаном переплете. Пружины кровати жалобно скрипнули подтяжестью фолианта. — Присядь, прошу тебя.

— Спасибо, я постою.

Люциус нахмурил брови, сел и с насмешливым видом постучал поместу рядом с собой:

— Испугалась? Вампиров боишься?

— Нет.

Я села рядом. Он придвинулся так, что наши ноги почтисоприкоснулись, и положил книгу нам на колени. На этот раз я сообразила, чтоона на румынском. Не первой странице ветвилось генеалогическое древо.

— Это твоя семья?

— Все вампирские семьи. По крайней мере, самые знатные. —Люциус начал перелистывать хрустящие пергаментные страницы. — Вот мой клан, а здесьнаши ветви пересекаются. — Он постучал по месту соединения двух линий. — ЛюциусВладеску и Антаназия Драгомир.

Опять он за свое...

— Да видела я уже все это в дурацком вонючем свитке.

Люциус посмотрел мне в глаза:

— Вот и будешь смотреть до тех пор, пока не перестанешьпроизносить бездумные слова вроде «дурацкий вонючий свиток». Пока не осознаешь,кто ты такая.

Я не стала спорить — что-то в его глазах меня остановило.

После долгого молчания Люциус вернулся к книге. Я поняла,что задержала дыхание и мне нужен воздух. Черт, опять живот скрутило! Намгновение я забыла о генеалогии и посмотрела на профиль Люциуса: высокий лоб,прикрытый прядью иссиня-черных волос, дрожащие мускулы под скулами... Там, гдеЛюциус потер лицо, бежал едва заметный шрам.

Честь. Дисциплина. Сила.

Что же Старейшие с ним сделали?

И мой приемный отец, и отцы моих соучеников были обычнымилюдьми, одевались в удобные брюки и футболки, играли с детьми в бейсбол и наРождество повязывали галстуки с забавным рисунком. Люциус отличался от этихмужчин так же, как его коллекция оружия отличалась от маминых «народныхподелок». Обаятельный и обходительный с виду, под маской вежливости он скрывалжесткость.

— Вот твои родители, — продолжил Люциус тихим голосом.

Я посмотрела на страницу. Имена Микаэла и Ладиславнаходились прямо над моим именем.

Моя родная мать. И родной отец. Вот Дата их смерти.

Я подавила стон отчаяния и гнева. Ну почему мы должны всевремя возвращаться к моим кровным родителя? Этот год обещал стать для менясчастливым, беззаботным, но появление Люциуса возвратило мое прошлое. Незваныйгость не просто ошеломил меня бредовым рассказом о вампирах и помолвках, онпытался накинуть на мою шею удавку прошлого — и протащить по кладбищу.Присутствие Люциуса заставляло думать о том, кем я была бы в Румынии. Думать о Микаэлеи Ладиславе Драгомир.

Я их совсем не знала... Я не буду скорбеть по ним…

Меня охватила непрошеная печаль.

Горе смягчило голос Люциуса. Он провел по незнакомым мнеименам Валериу и Ревека:

— А это мои родители.

Я хотела найти слова утешения. Правильные слова. Однако незнала, что будет для нас правильным.

— Люциус...

— Посмотри на дату, — продолжил он, не поднимая глаз. — Надату помолвки под нашими именами. Ее написали наши родители. По крайней мере,один из них. — На губах Люциуса появилась задумчивая улыбка. — В этот знаменательныйдень кланы Владеску и Драгомиров объединились в мире.

— Но это всего лишь слова...

— Это закон. — Люциус со стуком закрыл книгу. — Мы предназначеныдруг для друга. Неважно, что мы друг к другу испытываем. Неважно, как сильно тыменя презираешь.

— Я тебя вовсе не презираю...

— В самом деле? — Он иронически приподнял бровь и язвительноулыбнулся. — Ты неплохо притворяешься.

Я решила перевести стрелки:

— Знаешь, ты тут говоришь о долге, обязанностях и рыцарстве,а у меня не складывается впечатления, что я тебе нравлюсь. И незачемутверждать, что хочешь на мне жениться, если сам называешь меня неразумныммладенцем!

Люциус долго молчал, выбирая слова.

— Джессика, ты для меня загадка,— в конце концов произнесон. — Тайна. Но я, но крайней мере, готов разобраться в том, чего не понимаю.

В его черных глазах отразился полумрак; мы сидели так близкодруг к другу, что я могла различить тень щетины на его щеках. Большинство моихзнакомых мальчишек совсем еще дети. Интересно, Джейк когда-нибудь брился? НоЛюциус… Он уже пересек эту черту. И я рядом с ним на кровати. Одна. В темнойкомнате. Обсуждая, как он собирается разбираться в моих так называемых тайнах.

— Что произойдет, если мы не поженимся? — Я отодвинулась,пытаясь сменить тему и удалиться на безопасное расстояние. — Чем все можеткончиться?

Люциус тоже отодвинулся:

— Скорее всего, разразится полномасштабная воина: твой кланпротив моего. Пять миллионов вампиров начнут бороться за власть, создаватькоалиции, избирать и свергать правителей, сея смерть и разрушения. А когда идетвойна вампиров... Как говорится, «армия путешествует на своем желудке».

Мне это высказывание было незнакомо, так что пришлосьспросить:

— Что это значит?

— Бойцам нужна пища, — пояснил Люциус. — Прольетсячеловеческая кровь, воцарится хаос, погибнут миллионы... А может, ничего и нестучится. Вампиры весьма непостоянны. Это наша лучшая и одновременно худшаячерта. Однако рисковать не стоит.

— Почему Владеску и Драгомиры так друг друга ненавидят?

— По той же причине, из-за которой возникают международные,национальные, расовые и религиозные конфликты: власть, территориальныепретензии, жажда превосходства. Так было всегда, пока пакт не сделал возможнойпризрачную мечту о мире, об объединении равных. Если мы с тобой нарушимсоглашение, война начнется по нашей вине.

Перед моими глазами возникли картины залитых кровью улиц. Явскочила и встряхнула головой, отгоняя видения:

— Глупости какие!

— Неужели? — Глаза Люциуса стали непроницаемыми, он тожеподнялся. — Значит, не веришь?