Но Джо заметил, как она огорчилась, — заметил иразозлился еще больше.

— Вечно тебе что-нибудь не так! — проворчалон. — Вечно ты от меня чего-то требуешь! То тебе не нравится, что меня небывает дома, то ты вдруг захотела ребенка. Чего ты захочешь завтра? Луну снеба? Почему ты не способна радоваться тому, что у тебя есть? Правда, сейчас ядействительно очень занят, но скоро это изменится — я просто не могу сказать,когда точно… Разве тебе этого мало? Что с тобой, Кейт, я тебя просто не узнаю!

Он уже вел самолет на посадку, и Кейт не хотелось спорить иотвлекать его, но ей очень не понравилось, что Джо говорил с ней таким тоном.Он требовал, чтобы она приспосабливалась, подстраивалась под него, всякий разуступала. Ее желания, казалось, ничего для него не значили. «Хочешь быть сомной — делай то, что от тебя требуют», — такова вкратце была суть его возражений,и хотя он никогда не выражался так откровенно и грубо, Кейт чувствовала, что доэтого момента уже недалеко.

Чего Кейт никак не могла взять в толк, это почему Джозаговорил с ней так, словно у него было право приказывать ей, распоряжаться еежизнью. Иногда она чувствовала себя чуть ли не содержанкой, которую не гоняттолько из жалости или по привычке. «Наверное, я его просто избаловала?» —подумала Кейт. Джо так редко бывал дома, что, когда он все-таки возвращался,все внимание уделялось ему одному, вся жизнь вращалась вокруг него одного,вокруг его интересов, и он к этому привык. Да и вообще — всю свою сознательнуюжизнь Джо слышал в свой адрес одни похвалы и славословия. Сначала еговосхваляли как лучшего в мире летчика, потом — как героя войны, а в последнеевремя он стал знаменит и как весьма успешный и удачливый предприниматель.Попробовала бы она сказать хоть что-то противоречащее его высокому мнению освоей персоне! Тогда… О-о-о, тогда берегись, Кейт Джемисон! Ведь всем, чего ондостиг, Джо Олбрайт был обязан своему умению во что бы то ни стало добиватьсясвоего.

По пути с аэродрома домой Кейт в основном хранила молчание,и Джо был этому рад. Ему и самому не хотелось продолжать спор, который, как онсчитал, они закончили много лет назад. Джо был уверен, что за недостаткомсвободного времени, сил и — если быть откровенным до конца — желания, он несможет воспитать своих детей такими, какими хотел бы их видеть. Он считал, чтовырастить ребенка настоящим человеком гораздо важнее, чем накормить его, одеть,обуть, дать образование и вытолкнуть в большой мир. Нет, хватит с него Кларки иСтивени. Конечно, все его соображения относились и к ним, но их Джо воспринималкак данность и делал для них все, что только было в его силах.

Когда они вернулись домой и Кларк Александр повис у него нашее, Джо многозначительно посмотрел на Кейт поверх головы мальчика. «У нас ужеесть дети, Кейт, так какого ж рожна тебе еще надо?» — казалось, спрашивал еговзгляд.

Кейт больше не заговаривала с ним на эту тему, и Джостарался вести себя как подобает образцовому мужу. Он даже поставил себезадачу: на протяжении хотя бы нескольких месяцев проводить все выходные дома.Пока ему это удавалось, хотя Джо и пришлось препоручить ведение переговороводному из своих самых толковых заместителей. Переговоры, впрочем, были неособенно важными, от их успеха или неуспеха мало что зависело, и Джо могпозволить себе не волноваться и не думать о возможных ошибках.

На рождественские каникулы Джо удалось устроить себе нечтовроде небольшого отпуска, и Кейт была очень довольна. Они ходили на вечеринки,на званые приемы и балы, катались на коньках, гуляли с детьми в парке и дажеслепили огромного снеговика, у которого был большой красный нос-морковка исердитые глаза, которые Джо сделал из собственных пуговиц. В один из дней Джовдруг спохватился, что так и не купил Кейт никакого подарка на Рождество. В тотже вечер он преподнес ей роскошное бриллиантовое колье и такие же серьги,которые ей очень шли, и, примеряя их перед зеркалом, Кейт подумала, что уже давноне чувствовала себя такой счастливой. Дело было даже не в подарке, а в том, чтоДжо вспомнил: у него есть жена и он ее любит. И она тоже любила его дажесильнее, чем прежде, так что ей было отчего чувствовать себя счастливой. Все ихмечты сбылись, они были вместе, и казалось, ничто в мире не сможет разлучить ихснова.

В последний день рождественских каникул Джо сидел передтелевизором, а Кейт снимала с ёлки украшения и прятала их в коробки до будущегогода. Кларк Александр и Стивени спали после обеда. Все было просто отлично, иДжо пребывал в отличном настроении. За несколько дней каникул он сумелполностью восстановить силы и чувствовал себя отдохнувшим, бодрым и готовым кновым свершениям. Через два дня он уезжал на месяц в Европу, а в феврале собиралсявылететь оттуда в Японию, даже не заезжая домой, но Кейт уже примирилась сэтим. Вернуться Джо должен был месяца через полтора, и она сказала, что к этомувремени переберется с детьми в Калифорнию, чтобы ждать его там.

Пока Джо смотрел футбол, Кейт принесла ему сандвич иапельсиновый сок. Он что-то сказал ей, она весело рассмеялась в ответ, но Джовдруг поразило странное выражение, появившееся в ее глазах. В следующую секундуКейт побледнела, как простыня, и Джо, в страхе вскочив с дивана, бросился к ней,чтобы поддержать, но не успел. Кейт пошатнулась. Глаза ее закатились, и онамедленно опустилась на пол.

Когда Кейт пришла в себя, Джо стоял возле нее на коленях и сиспуганным видом пытался нащупать пульс. Одновременно он прислушивался, дышитли она, и Кейт попыталась сказать ему, что все в порядке, но с губ ее сорвалсятолько слабый стон.

— Кейт, что с тобой, родная? Как ты себя чувствуешь?!Скажи, что нужно сделать? Хочешь, я позову врача?.. — Джо явно решил, чтоона вот-вот умрет у него на руках.

— Не надо… Просто… голова закружилась, вот и все.

— Как не надо? — удивился Джо. — Обязательнонадо показать тебя врачу! Вот что, давай-ка я лучше сам отвезу тебя в больницу.Только сначала переложу тебя на диван…

Он легко поднял ее и положил на мягкий диван, потом выключилтелевизор и принес из спальни подушку, которую заботливо подложил ей подголову.

— Вот так, — приговаривал он, — полежинемного — и поедем.

— Не надо в больницу, — взмолилась Кейт. —Все равно мы не можем оставить детей одних. Ничего… я отлежусь, а завтравызовем врача на дом.

— Ты уверена, что с тобой ничего не случится? —спросил Джо, и Кейт кивнула — говорить ей все еще было достаточно трудно.

Вскоре она заснула, но Джо продолжал внимательно наблюдатьза ней и прислушиваться к ее дыханию. Он не хотел признаваться Кейт, но ееобморок напугал его чуть не до тошноты. Насколько ему было известно, за всюжизнь Кейт еще ни разу не падала в обморок. Что же с ней такое? Ему вдругвспомнилась, что жена одного из его пилотов умерла от опухоли мозга в двадцатьпять лет. Может, и у нее тоже — опухоль?..

Когда Кейт проснулась, Джо все еще сидел рядом на диване идержал за руку, словно боялся — стоит ему выпустить ее хоть на минуту, и онаумрет. Но Кейт чувствовала себя намного лучше. Она даже нашла в себе силывстать и, несмотря на протесты Джо, приготовить ужин. Сама она, впрочем, почтиничего не ела, и Джо, в котором снова проснулась тревога, заставил еепообещать, что завтра утром она непременно покажется врачу. Успокаивало еготолько то, что Кейт, похоже, не волновалась вовсе. По ней, во всяком случае,ничего не было заметно. Правда, она все еще оставалась необычайно бледной, ночего еще можно было ожидать от человека, который всего несколько часов назад нис того, ни с сего грохнулся в обморок?