У Джо никогда не было собственной семьи, но зато он хорошопомнил, как жил приемышем в семье двоюродного брата матери. Он действительнобыл там никому не нужен, и это ощущение запомнилось ему на всю жизнь. Должнобыть, поэтому он считал свои доводы совершенно неопровержимыми, однако Кейт немогла с ним согласиться. Сначала она едва не расхохоталась ему в лицо — до тогонелепой показалась ей эта аргументация, но Джо был совершенно серьезен, и Кейтсказала:

— Ты не прав, Джо. Большинству детей, как правило, невредит, если у них появляются сводные братья или сестры. В подобных ситуацияхвсе зависит от родителей. Конечно, можно превратить в ад жизнь собственныхдетей, если не любить их… В общем, я не буду делать аборт, — закончила онатихо, но твердо, чтобы у него не осталось никаких сомнений. — Я люблю тебяи хочу иметь от тебя ребенка. Я не могу убить его, потому что это наш ребенок!В первую очередь потому, что он — наш, твой и мой, хотя есть и другие причины.

Джо ничего на это не сказал, однако остаток вечера онпросидел в своем кабинете и пришел в спальню, только когда Кейт уже легла. А наследующий день он улетел в Мадрид, откуда собирался потом перебраться в Японию.С Кейт Джо даже не попрощался — просто взял свой новенький портфель изкрокодиловой кожи и вышел. Хлопнула дверь, зашумел лифт — и все.

За целый месяц Джо позвонил ей всего три раза, что былосовсем на него не похоже, и разговаривал очень сухо и деловито. На вопрос,когда он вернется, Джо ответил, что все будет зависеть от того, как скоро емуудастся уладить накопившиеся проблемы. Кейт поняла — снова начались эти егобесконечные переезды, переговоры, дела.

Джо прилетел в Нью-Йорк десятого февраля. Когда он добралсядо дома, дети давно спали, а Кейт сидела в гостиной и смотрела телевизор.Услышав, что он открывает дверь, она вздрогнула от неожиданности — Джо даже непредупредил, какого числа он приедет. Она не вышла ему навстречу — толькоприслушивалась, как он возится в прихожей, снимая пальто и ботинки. Наконец Джопоявился в гостиной и медленно приблизился к дивану.

— Как дела, Кейт? — спросил он небрежно, и Кейтпоняла — он все еще сердится или, точнее, пытается воздействовать на нее своейхолодностью. Ей, впрочем, было нисколько не легче от того, что она этопонимала.

— Нормально, — ответила она, слегка пожав плечами,и внимательно посмотрела на него. — А у тебя?

Джо сел в кресло напротив.

— Ничего… Устал я что-то. — Он потер руками глаза.

Несмотря на выработанную за годы привычку,трансатлантический перелет сказался на нем сильнее, чем можно былопредположить. «А может, — со страхом подумала Кейт, — Джо действительностареет? Но .сорок три года — разве это старость?..»

На самом деле она была ужасно рада видеть Джо. За месяц Кейтуспела основательно соскучиться, и сейчас ей очень хотелось обнять его иприжать к себе, но она не осмеливалась.

— Мои дела в порядке, — решительно сказал Джо ивыпрямился. — Ну, а ты? Ты что-нибудь… решила?

Кейт не нужно было долго думать, чтобы понять, что он хочетузнать.

— Я не сделала аборта и не собираюсь, если ты этоимеешь в виду, — сказала она, глядя в сторону.

Кейт тоже устала, но отступить не могла — ведь от того, ктопобедит в этом поединке, в этом столкновении характеров и воли, зависела жизнькрохотного, еще не родившегося существа. «Грустно, — подумала она, —очень грустно и очень жалко, если все кончится…»

— Это я знаю. — Неожиданно Джо пересел к ней надиван и, обняв ее за плечи, привлек к себе. — Не понимаю, зачем тебе такнужен этот ребенок! — проговорил он устало и грустно, но он больше незлился, и Кейт испытала огромное облегчение.

— Потому что я люблю тебя, дурачок, — ответила онаи ткнулась носом ему в грудь чуть ниже узла галстука.

— Я тоже тебя люблю. И все-таки, нам в нашем положениине стоило бы заводить ребенка. Это глупо и безответственно, но раз он уже есть,я… Я как-нибудь это переживу. Только не рассчитывай, что я буду менять емупеленки и не спать по ночам, если ему вздумается кричать! Я уже старик, Кейт, имне нужно спать по ночам — это мне сказал врач.

Джо посмотрел на нее с неловкой улыбкой, и Кейт прижалась кнему еще крепче, чувствуя, как сильно она его любит.

— Мы назовем его Джо Олбрайт-младший, — сказалаона, устраиваясь рядом с ним поудобнее. — И ты никакой не старик, Джо! Тыеще совсем молодой.

— Это только кажется, потому что я не сижу на одномместе, но на самом деле…

В последнее время Джо часто задумывался о своем возрасте. Онничего не говорил Кейт, но неделю назад, в свой последний приезд в Рим, онспециально пошел на службу в один из католических соборов, а потом еще долгосидел на скамье, раздумывая о том, что, как ни суди, старость уже не за горами.Джо никогда не был особенно религиозным, но из церкви он вышел с твердымубеждением, что они с Кейт должны сохранить этого ребенка. «Ведь это так многодля нее значит!» — сказал он себе тогда, но в глубине души Джо знал — дело нетолько в этом. Было что-то еще, чему он никак не мог подобрать подходящегоназвания.

— Надеюсь, ты больше не будешь падать в обморок? —спросил он с шутливой серьезностью. — Очень тебя прошу: не делай этого. Когдаты свалилась без чувств, я сам от страха чуть не отправился к праотцам. Кстати,как ты себя чувствовала все это время?

— Знаешь, неплохо. Я была у врача, и он сказал, что всев порядке.

Кейт была ужасно рада, что Джо передумал, поэтому нерешилась сказать ему, что у нее, возможно, будет двойня. Врач сообщил ей это вовремя последнего осмотра, так как, по его мнению, у нее слишком быстроувеличивался живот. Сама Кейт только обрадовалась этому, но для Джо подобнаяновость могла оказаться последней каплей. Ему понадобился месяц, чтобысмириться с мыслью, что у него будет сын или дочь, и Кейт было страшно подуматьо том, что он сделает и скажет, когда узнает, что у него будет двое детей.

Потом они пошли в кухню, и Кейт, готовя еду, весело болтала,рассказывая ему, что она делала все это время, какие книги читала, с кемвстречалась, где бывала. Джо всегда нравилось слушать, как она говорит, онлюбил смотреть на нее, любил ее живость и энергию, любил ее тело, но большевсего он любил те ощущения, которые он испытывал в ее присутствии. Каким-тообразом Кейт удавалось заразить его своей жизнерадостностью, передать ему свойнеиссякающий оптимизм, пробудить в нем новые силы. Именно это влекло его к нейс самого первого дня их знакомства.

В тот вечер они долго сидели за столом и разговаривали обовсем на свете, и когда пришла пора ложиться спать, они снова были лучшимидрузьями. За прошедший месяц Джо соскучился по Кейт не меньше, чем она по нему,и это помогло им справиться с остатками напряженности и неловкости. Уже лежа впостели, Джо неожиданно задумался, каким он будет, этот ребенок, которого Кейтносила во чреве. На кого он будет похож? Чей у него будет характер? Джопо-прежнему не был в восторге от сложившейся ситуации, но он знал, что если емусуждено иметь сына или дочь, он предпочел бы, чтобы этот ребенок был от Кейт, ини от кого другого.