Я вскочил на ноги и побежал. Радар бежала рядом со мной, лая, рыча и оглядываясь назад. Вот я и у ворот. Они оказались заперты. Я отошёл назад, повернулся плечом и ударил по ним, как когда-то бил линейных игроков соперника. Ворота задребезжали, но не поддались. Лай Радар усилился, уже не ГАВ-ГАВ-ГАВ, а УАК-УАК-УАК будто она тоже кричала.

Я оглянулся и увидел ещё больше рук, появляющихся из земли, как жуткие цветы с пальцами вместо лепестков. Сначала несколько, затем десятки. Возможно, сотни. И было что-то ещё, что-то похуже: скрежет ржавых петель. Склепы вот-вот готовы были выпустить своих мертвецов. Помню, как подумал: одно дело карать нарушителей – с этим всё понятно, но – это уже чересчур.

Я снова ударил ворота, вложив всю силу. Замок сломался. Ворота распахнулись, и я полетел вперёд, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Мне почти удалось, но затем я обо что-то споткнулся, возможно, о булыжник и рухнул на колени.

Подняв глаза, я увидел, что растянулся на Галлиенской дороге.

Я встал на ноги, колени горели от боли, а штаны порвались. Оглянулся назад, на кладбище. За нами никто не гнался, но мне хватило и этих извивающихся рук. Я задумался о том, какая сила нужна, чтобы открыть крышку гроба и прорыться сквозь толщу земли. Насколько я знал, эмписийцы не заморачивались с гробами; возможно, они заворачивали своих умерших в саваны и считали, что этого достаточно. Туман над землёй приобрёл голубое свечение, будто наэлектризованный.

– БЕГИ! – крикнул я Радар. – БЕГИ!

Мы побежали к воротам. Побежали навстречу спасению.

4

Мы вышли на дорогу гораздо дальше того места, где свернули с неё, следуя меткам мистера Боудича, но я видел главные ворота в сгущающихся сумерках. До них оставалось не больше полумили, возможно, меньше. Я начал выдыхаться, а мои ноги отяжелели. Отчасти потому, что мои штаны пропитались грязью и влагой после падения с пьедестала, но в основном от обычной усталости. Я занимался спортом всю школу, но пропустил баскетбол – не только потому, что мне не нравился тренер Харкнесс, но потому, что при моём весе и росте бег не был моей сильной стороной. Причина, по которой я играл первым в бейсбольном сезоне – это защитная позиция, требующая минимум беготни. Мне пришлось перейти на бег трусцой. Ворота, казалось, не становились ближе, но это было лучшее, что я мог сделать, если не хотел упасть и забиться в судорогах.

Затем Радар оглянулась и снова начала надрывисто испуганно лаять. Я обернулся и увидел стаю ярких голубых огней, приближающихся к нам со стороны дворца. Должно быть, это и были ночные стражи. Я не стал тратить время на то, чтобы убеждать себя в обратном, а просто снова ускорил шаг.

Я вдыхал и выдыхал, каждый вдох и выдох обжигали горло сильнее предыдущего. У меня колотилось сердце. Перед глазами начали пульсировать яркие пятна, расширяясь и сжимаясь. Я оглянулся и увидел, что голубые огни приближаются. И у них появились ноги. Это были мужчины, каждый из них окружён голубым свечением. Пока что я не видел их лица, и не очень-то хотел.

Я запутался в своих собственных ногах, еле удержался и побежал дальше. Наступила полная темнота, но ворота были более светлого оттенка серого, чем стена, и я видел, что они стали ближе. Если я не буду останавливаться, подумал я, то у нас есть шанс.

В боку у меня закололо, сперва не сильно, но потом боль усилилась. Она пробежала по груди и впилась в подмышку. Мои волосы, мокрые и грязные, падали мне на лоб. Рюкзак бил по спине – ненужный балласт. Я снял его и бросил в куст ежевики рядом со зданием с башенкой в окружении столбов в красную и белую полоску, увенчанных каменными бабочками. Эти монархи остались целы, вероятно, потому, что до них было не добраться без лестницы.

Я снова споткнулся, на этот раз о кучу спутанных трамвайных проводов, снова удержался на ногах и припустил дальше. Меня догоняли. Я подумал о револьвере мистера Боудича, но даже если он сработает против этих призраков, их было слишком много.

Затем произошло что-то удивительное: внезапно мои лёгкие словно расширились, а боль в боку исчезла. Я никогда не бегал достаточно долго, чтобы открылось второе дыхание, но пару раз это случалось со мной во время длительных заездов на велосипеде. Я знал, что это не продлится долго, но этого и не требовалось. До ворот оставалось всего лишь сотня ярдов. Рискнув оглянуться ещё раз, я увидел, что сияющий отряд ночных стражей перестал нагонять нас. Я направил взгляд вперёд и даже прибавил скорость, запрокинув голову, сжав руки в кулаки и, дыша глубже, чем когда-либо. Даже оторвался от Радар ярдов на тридцать или около того. Затем мы снова сравнялись, и она взглянула на меня. Теперь на её морде не было этой «как же весело» ухмылки; уши были прижаты к голове, а вокруг карих глаз виднелись белые круги. Она выглядела испуганной.

Наконец – ворота.

Я сделал последний глубокий вздох и закричал: «ОТКРОЙТЕСЬ ИМЕНЕМ ЛИИ ГАЛЛИЕН!»

Древний механизм под воротами со скрежетом ожил, затем звук перешёл в ровный рокот. Ворота задрожали и начали скользить по своим скрытым направляющим. Но медленно. Я боялся, что слишком медленно. Могли ли ночные стражи покинуть город, преследуя нас? Я подозревал, что нет, что их яростное голубое свечение погаснет, и они рассыплются… или растают, как Злая ведьма Запада.

Дюйм.

Два.

Я мог видеть крошечный кусочек внешнего мира, где могли водиться волки, но не было мужчин в голубом свечении и полусгнивших рук, торчащих из кладбищенской земли.

Я оглянулся и впервые по-настоящему разглядел их: двадцать или больше мужчин с тёмно-бордовыми губами цвета засохшей крови и бледными, как пергамент, лицами. Они были одеты в свободные брюки и рубашки, которые странно напоминали армейскую форму. Голубое свечение исходило из их глаз, спадало вниз и окутывало их. У них были вполне человеческие лица, но прозрачные. Я мог разглядеть черепа под кожей.

Они неслись на нас, оставляя позади маленькие сполохи голубого света, которые тускнели и гасли, но я не думал, что они успеют. Они были близко, но я надеялся, что нам удастся сбежать.

Три дюйма.

Четыре.

О Боже, как же медленно.

Затем раздался звук старомодного пожарного звонка – КЛАНГ-А-ЛАНГ-А-ЛАНГ – и отряд призраков расступился, около десятка налево, остальные направо. По Галлиенской дороге мчался электромобиль, похожий