А может, всё вокруг являлось галлюцинацией моего больного рассудка? Может, я продолжала сходить с ума и на самом деле валялась сейчас где-то в клинике для душевнобольных? Я не ела, не спала и не сражалась на самом деле, а кровь и бездыханные тела мне только мерещились? И я могла покинуть это место в любую секунду, просто проснувшись где-нибудь в своей кровати. Не надо было никуда бежать, не надо было перебираться через скалы, нужно было лишь захотеть…

Однако я даже встать не могла, а не то, чтобы выбраться из затянувшегося кошмара.

Я попыталась подняться, но ноги меня не послушались. От напряжения кровь из раны полилась сильнее, вызвав приступ боли и головокружения, а вместе с ней из разрезанных вен медленно вытекала и жизнь. Конечно, эта рана не являлась смертельной, раз звук неведомого колокола не унёс меня к мёртвым, но силы таяли на глазах, не позволяя покинуть поле. Теперь я отчаянно желала вернуться, только воплотить в жизнь своё желание и перенестись к далёким и манящим огням не могла.

Краем глаза я заметила движение, словно мёртвые начали восставать, и это заставило меня встрепенуться. На фоне серого неба и чёрной пропасти скал я разглядела плывущие светлые пятна, которые явно не были Воинами Тьмы или Света. Они двигались медленно, замирая через каждые несколько секунд, но продолжая целенаправленно следовать к центру круга. Через какое-то время я смогла различить седые бороды и спускавшиеся до пят белёсые балахоны, не испачканные ни единой каплей чужой крови. Старцы размеренно наклонялись к земле и словно что-то поднимали с неё обеими руками, однако меж их широко разведённых ладоней не виднелось ничего, кроме воздуха и пара.

Любопытство тут же взяло верх над усталостью. Я повернулась в другую сторону, кинув беглый взгляд на Врата Тьмы, и обнаружила у себя за спиной чёрные фигуры, похожие на обгоревшие головешки. Видимо, это были Черти, сбросившие человеческие обличия. Зрелище оказалось завораживающим, но, как всегда, жутким, словно я перенеслась в очередной эпизод бесконечного фильма ужасов, поэтому, ведомая детским страхом быть замеченной, поспешила отвернуться.

И наткнулась на стоявшего передо мной Елиазара.

Я не видела Старца с тех пор, как шагнула из окна в объятия заката. И, хоть он не особо со мной церемонился, появлялся и исчезал, когда считал необходимым, в его присутствии я чувствовала себя немного спокойнее. Елиазар словно являлся связующей ниточкой между нашим, физическим миром и этим пугающим, тёмным пространством. Возможно, я втайне надеялась, что раз он смог затащить половину из нас сюда, то и вернуть в земной мир тоже сможет. Возможно, даже меня. Возможно, прямо сейчас…

—Пойдём,— спокойно молвил Елиазар, протянув мне руку.— Тебе нечего делать среди мёртвых. Дай им уйти.

С секунду я смотрела на Старца, разглядывая в его бездонных и бесконечных глазах своё жалкое, скорчившееся отражение и испытывая неловкость и стыд. А потом несмело вложила грязную ладонь в его — белую, как снег, и такую же холодную. Елиазар одним лёгким движением поднял меня на ноги, развернулся и двинулся к лагерю. Я же, как могла быстро, устремилась за ним, стараясь не упасть от головокружения. Мысленно я умоляла, чтобы Старец не начал упрекать меня за медлительность и неуклюжесть. Не хотелось казаться слабее, чем я была на самом деле, но Елиазар и так знал все мои слабости и конечно же слышал мысли. И потому не корил меня за них. Он просто шёл, вернее парил над поверженной плотью, преисполненный спокойствием и грустью.

Вокруг Старцы и Черти продолжали собирать погибших, не обращая внимания на последнего живого человека, которого под конвоем вели в безопасное место. Тела не сжигали, не закапывали в гладкую и прочную как гранит землю, не вывозили с поля на тележках или повозках. Старцы простирали руки к беспокойному небу, и лежавшие перед ними Воины рассыпались пылью, которая невесомым облаком взмывала в воздух и сливалась с клубами пара. Тёмных же Воинов собирали иначе. Черти окутывали их, словно маленькие смерчи, полностью скрывая от посторонних глаз. А когда они следовали дальше, на земле не оставалось ничего, даже пролитой крови.

Я наблюдала за их действиями со смешанным чувством любопытства и жалости.

Куда уходили все эти люди, разделённые на два противоположных лагеря?

Мы сражались за Свет, и теоретически это было хорошо и правильно. Но если после убийства тёмных светлые отправлялись в Рай, то куда отправлялись Воины из тёмного Войска? В Ад? Не слишком ли это была заманчивая перспектива — получить подобную награду за служение Тьме? И разве была между нами чёткая грань, ведь многие люди могли встать на сторону Тьмы из лучших побуждений, из желания помочь близким или исправить свои ошибки. Так что же, они заслуживали Ада? А находиться на светлой стороне могли и законченные эгоисты, которые думали только о себе. И их ждал Рай?

А может, на самом деле ни Рая, ни Ада не существовало? Может, погибшие на чёрном поле переносились в другой подобный мир или другую подобную реальность? Или возвращались на землю, чтобы уже там умереть от удушья, утонуть, разбиться или неожиданно скончаться на операционном столе? И их родные будут проклинать Судьбу, несчастный случай или глупого родственника, покончившего с собой, но настоящих причин не узнают никогда. Как не узнают и того, что не было шанса их спасти…

Я опустила взгляд, стараясь впредь смотреть только себе под ноги. Не хотелось видеть, как сотни людей сейчас покидали нас навсегда…

—Мы действительно сами выбрали этот путь?— наконец, нарушила я молчание.

—Да,— без тени эмоций ответил Елиазар.— Люди ещё придут к соглашению, но не в этом тысячелетии. И не в последующих.

—Неужели ничего нельзя сделать?

—Возможно, когда-нибудь. Но не сейчас.

—Но ведь мы все этого не хотим!

—Ошибаешься.

—Неужели есть те, кому нравится вот так… Убивать?

—Считаешь, они лишь среди тёмных?— Елиазар бросил на меня едва заметный взгляд.

—А разве нет?

—Увы, нет. Среди светлых тоже есть те, кому данный способ кажется правильным. И не только люди.

—Но…

—Мы в лагере,— внезапно оборвал меня Елиазар.

Вздрогнув, я оторвала взгляд от гладкой поверхности под ногами и обнаружила впереди сотни огней, рассыпанные среди шатров. От осознания, что я, наконец, оказалась в безопасности, по телу растеклась тёплая волна, согревшая душу и плоть, а на глаза навернулись слёзы. Навстречу из лагеря медленно двинулась невысокая фигура, всё это время словно ожидавшая только нас. Свет ближайшего костра подсвечивал её сзади, создавая размытые контуры и скрывая лицо в глубокой тени. Однако вскоре я разглядела в незнакомке Эмили, которая, как всегда, своей доброй улыбкой разгоняла сгустившуюся вокруг тьму.

«Маленький ангел…» — мысленно повторила я.

Глядя на неё сейчас, с трудом верилось, что всего пару часов назад эта хрупкая женщина безжалостно отрубала головы и с нечеловеческой силой расшвыривала во все стороны могучих Воинов. Что заставляло сражаться её? Бесконечно добрая и отзывчивая, Эмили не могла испытывать ни злости, ни ненависти и, казалось, не боялась никого и ничего. Что же тогда? Ответ читался в её бледных глазах — любовь. Она любила весь мир, каждого человека, даже тёмных, но для всеобщего блага готова была их убивать.