—Мне придётся,— вздохнул Иван.— Ты будешь на стороне Света, я — на стороне Тьмы. И у нас обоих возникнет единственное желание — уничтожить друг друга.

—Нет…— возразила я, уверенная, что никогда не потеряю голову до такой степени.

Тем не менее ещё недавно я жестоко убивала других людей. Всех подряд: и мужчин, и женщин, и стариков, и даже почти детей, таких как Мелания или тот случайно попавшийся под руку парнишка. И я не испытывала жалости или угрызений совести. Так неужели встреча с Иваном на поле брани тоже всколыхнёт мою кровь лишь вспышкой адреналина?..

—Сомневаешься,— довольно подытожил Иван, считывая мои эмоции.— Потому что я прав. Я должен был убить тебя сейчас, но без Битвы это будет банальное убийство, до которого я не хочу опускаться. Так что тебе повезло.

Охваченная ужасом от Ваниных признаний, я невольно посмотрела в направлении, где скрылся Давид, лихорадочно соображая, стоило ли звать его на помощь. Однако времени прошло слишком много. Даже яростные крики парня не вернули его, а значит, Страж меня просто не услышит. Иван же, хоть и пришёл без оружия, был гораздо выше и сильнее. Он действительно мог с лёгкостью со мной справиться — свернуть шею или скинуть с обрыва. И, несмотря на то, что в Битвах я дралась с соперниками, сильно превосходившими меня по габаритам, сейчас я вряд ли смогла бы ему противостоять.

—Страж тебе не поможет,— ответил Иван на мои мысли и вновь рассмеялся.— Он пришёл ловить тёмного, нарушившего границы. То есть меня. Но не почувствовал моего присутствия, поскольку думает лишь о тебе. Забавная нелепость — он считает, что защитил тебя, но на самом деле оставил мне на растерзание…

От последнего слова я отшатнулась, как от огня, но Ивана мой приступ страха только развеселил.

—Да! Рядом со мной находиться опасно! Так что будь умницей и прислушайся к нам обоим: тебе нечего делать в этих скалах! Уходи! Всё, что хотел, я уже сказал!— и он отвернулся, давая понять, что разговор был окончен.

—Нет!— неожиданно для себя самой воскликнула я.— Я не всё сказала! Ты не такой, как они! Тебе не место среди тёмных, и ты это прекрасно знаешь! Ты обижен, злишься, влюблён, но, пожалуйста, не дай Тьме завладеть тобою! Вспомни, каким отзывчивым ты был… Возможно, я слишком пользовалась твоей заботой, но ты действительно мне небезразличен! Вань, мне больно смотреть, в какое чудовище они тебя превращают…

—В чудовище?— удивился он.— Разве ты не видишь, что теперь мы все чудовища?! Теперь мы все одинаковые! Они сделали из нас убийц, и я тёмный, а ты светлая только на словах! Так что давай прекратим бесполезную дискуссию…

—Если ты убийца, так убей меня прямо сейчас! Зачем ждать?!— выпалила я, сжав кулаки от напряжения.— Но я не верю, что ты на это способен!

—Не надо меня провоцировать!— сквозь зубы прошипел Иван, заставив меня попятиться.

Я осознавала, что играла с огнём, и эта игра могла стоить мне жизни, но остановиться уже не могла.

—Я не буду с тобой драться!— решительно заявила я, вскинув голову и заставив себя двинуться ему навстречу.— Ни завтра, ни сейчас, ни когда-либо ещё!

Иван впился в меня злобным взглядом. Казалось, вот-вот он кинется и разорвёт меня на части голыми руками — столько ненависти было в его некогда добрых и светлых глазах. Однако секунды шли, а он ничего не делал.

—Посмотрим!— наконец, кинул Иван, резко развернулся на каблуках и быстро зашагал вдоль утёса вглубь чёрных скал.

Лишь когда его стройная фигура окончательно растворилась во мраке ночи, я позволила себе судорожно выдохнуть. Из-за напряжения и страха меня била крупная дрожь, охватившая всё тело, словно приступ лихорадки, и готовая вот-вот перерасти в неконтролируемые рыдания. Но я боялась даже пискнуть, не представляя, кто или что ещё могло скрываться в этих скалах…

С трудом верилось, что я смогла выиграть эту маленькую схватку, ведь наш разговор действительно мог стать последним. Однако я оказалась права. Я знала, что Иван не был способен на жестокость, что в нём ещё не до конца умерли благородство, порядочность и хотя бы воспоминания о прошлых отношениях. И всё же не могла со стопроцентной уверенностью сказать, что произойдёт завтра, когда все прежние чувства и эмоции отключатся, и останется лишь желание убивать.

Сможет ли он поднять на меня руку?

А я смогу?

Утерев застилавшие глаза слёзы, я на негнущихся ногах побрела обратно в лагерь. А затем ускорила шаг, стараясь как можно быстрее покинуть враждебное место. Я чувствовала себя разбитой, беззащитной и опустошённой. Больше не у кого было просить поддержки и больше не к кому было стремиться. Я оказалась не нужна Давиду, а теперь потеряла ещё и Ивана. Но гораздо хуже было то, что Ивана потерял Свет.

Я подвела их.

Я всё испортила.

И я побежала, подгоняемая желанием сбежать от себя и от того, что произошло…

Снова кровь.

Снова смерть.

Снова бойня, казавшаяся отсюда, с поля брани, глупой и бессмысленной. Без стратегий и стратегов, без батарей, генералов и офицеров. Просто люди сражались с людьми и просто убивали друг друга, чтобы Свет или Тьма могли управлять человечеством в следующем тысячелетии. Но здесь и сейчас правила только Тьма. В нас не осталось ничего светлого, мы ничем не отличались от своих врагов, и наши души одинаково горели жаждой крови.

Иван сказал верно — Высшие Силы превратили нас в убийц и будут превращать снова и снова, вне зависимости от наших желаний. Можно ли было это прекратить? Можно ли было остановить ненужные смерти не только сейчас, но и на все последующие тысячелетия? И что лично я могла сделать, кроме как подчиниться и продолжить сражения? К сожалению, я ощущала себя бессильной… Я не удержала Ивана, так разве могла я удержать от вражды всех этих людей? Или я должна была встать между двумя Армиями с призывом остановиться и никогда больше не воевать? Да они снесли бы меня, даже не заметив этого!

Один человек способен решить Судьбу всего мира…

Нет, Елиазар соврал — в данном случае от одного человека ничего не зависело.

А если и зависело, то это точно была не я.

Я же безжалостно орудовала мечом, не замечая людей, которые, словно специально, натыкались на его лезвие и падали замертво. Я не задумывалась о них. В доспехах и шлемах все они стали для меня просто тёмными — врагами, которых нужно было убивать и которых я ненавидела каждой клеточкой своего тела. Изнутри жёг огонь разочарования и обиды, что Тьма забрала моего друга, совратила отца и лишила жизни маму, горечи и досады, что Давид предпочёл не знать меня, и ненависти к Тьме и к Свету, что они втянули нас в свои игры. Ненависть являлась уделом тёмных, но я тоже ненавидела, и лишь это чувство помогало мне держаться и вновь и вновь поднимать тяжёлый меч. Я больше не боялась за себя, не стремилась выжить или завоевать для кого-то победу, а эфемерные разногласия Высших Сил перестали меня интересовать. Эта ненависть разрослась так сильно, что ночью, когда Тьма пришла соблазнять возвращением утраченной дружбы и потерянной любви, я не задумываясь прогнала её. Просто для себя я твёрдо решила, что не повторю поступок Ивана и не предам сражавшихся рядом со мною людей. Поэтому с возросшей решимостью я продолжила делать то, для чего была рождена, и убивать тех, кто волею Судьбы встал на другую сторону.