в то время, когда строился памятник в стратфордской церкви.

ПАМЯТНИК В СТРАТФОРДЕ. СКУЛЬПТОРЫ ЯНСЕНЫ

В пользу Стратфордца имеются, как уже говорилось, всего два свидетельства: первое собрание пьес 1623 года, изданное якобы двумя его друзьями актерами и Беном Джонсоном (Первое Фолио), и памятник в церкви Св. Троицы в Стратфорде, висящий на северной стене в двух шагах от могилы Шакспера.

Памятник сделан в Лондоне, в мастерской выходца из Голландии Гирерта Янсена-старшего. Гирерт Янсен, или Гаррет Джонсон, как его скоро стали называть, был один из самых преуспевающих камнетесов-ваятелей. Вот что пишет о нем видный шекспировед второй половины XIX века сэр Сидни Ли:

«В 1591 году он получил солидное вознаграждение в 200 фунтов стерлингов за создание красивых памятников двум графам Ратлендам (дяде и отцу нашего Ратленда), они были установлены в боттесфордской церкви, тогдашней усыпальнице рода… ‹…› Скульптор умер в августе 1611 года, разделив свое состояние между женой и двумя сыновьями, Гарретом и Николасом. Сыновья продолжили дело после его смерти. Памятник Шаксперу делался под их руководством. Именно старший брат Николас, более искусный ваятель, продолжил отношения отца с семейством Ратлендов, спроектировав и выполнив в 1618-1619 годах великолепный памятник Роджеру Мэннерсу, пятому графу Ратленду, и его жене, дочери сэра Филипа Сидни. ‹…› Памятник Шаксперу в Стратфорде изваян более просто, чем впечатляющий монумент в Боттесфорде. В главных его элементах виден менее искусный резец Гаррета, некоторые же второстепенные детали идентичны боттисфордским и выдают руку Николаса».

И немного дальше: «Нынешний памятник поэту в стратфордской церкви представляет собой прямоугольное сооружение, раскрашенное по тогдашней моде; центральная арка обрамлена двумя коринфскими колоннами, поддерживающими карниз с плитой, украшенной гербом Шакспера. Внутри арки, в нише, фигура сидящего человека, одетого в глухо застегнутый кафтан с белыми манжетами и белым отложным воротником, поверх которого ниспадает с плеч черная безрукавка. Глаза светло-карие, волосы и бородка рыжеватые. Руки на подушке, в правой – перо, готовое писать, левая придерживает листок бумаги. Каменная плита с гербом как раз над скульптурой, на самом верху – человеческий череп в натуральную величину. Эти детали близко соответствуют деталям на памятнике Николаса Джонсона пятому графу Ратленду в Боттесфорде» [264].

Памятники действительно похожи – видела их собственными глазами. Разница лишь в размерах и качестве исполнения. Стратфордский памятник висит на стене. Памятник Ратленду установлен на полу боттесфордской церкви, величественно и печально, отчужденно от всего мирского, возвышаясь в два человеческих роста, хотя тут я могу ошибиться, но ненамного. Отсюда первое впечатление несхожести. Когда же вглядишься во все подробности, то с удивлением обнаруживаешь, что памятники одинаковы, они отличаются только наполнением ниши под аркой (частый мотив таких памятников) и гербами. В одном случае – сидящая фигура пишущего, в другом – каменные ступени, на верхней лежит граф с маленькой короной на голове, молитвенно соединив на груди ладони. На нижней в той же позе – Елизавета, хотя графини в этой могиле нет: в то время было принято помещать изваяние жены на могиле мужа, даже если она в ней не покоится. Гаррет и его сыновья построили много надгробных памятников, но одинаковых только два: стратфордский и боттесфордский.

ШАКСПЕР И ШЕКСПИР БОЛЕЕ ТЕСНО СВЯЗАНЫ

Схожесть памятников и еще некоторые подробности навели меня на мысль: возможно, отношения между Шакспером и Ратлендом переплетались гораздо более тесно, чем до сих пор представлялось. Не зря, видно, у Бена Джонсона в пьесе «Всяк выбит из своего нрава» в третьем действии, сцена первая, встречаются как давние знакомцы Пунтарволо (Потрясающий копьем, итал.) и «шут» или «клоун» Солиардо (Sogliardo), за которым маячит Шакспер.

Обратите внимание на оба имени. У них явное итальянское звучание. А Ратленд недавно вернулся из путешествия по Северной Италии совершенным итальянцем. Он обожает итальянские кушанья, итальянский театр, где женские роли играются женщинами.

Хорошо знаком с комедией дель-арте, знает маунтебанков (что-то вроде городских коробейников-полуактеров). Возможно, что он и в жизни называл актера Шакспера итальянским именем. У Солиардо, как и у Шакспера, есть брат, скареда каких мало – тут уж Джонсон дал волю всегдашней своей готовности жестоко осмеять, на его взгляд, дурные свойства и поступки. Когда читаешь Бена Джонсона, нельзя упускать из вида его врожденную тягу встать на дыбы и взбрыкнуть, задеть словесным копытом обидчика – эту черту укрепили, а может и породили, нелегкие жизненные обстоятельства.

Словом, его ранние комедии, да, впрочем, и поздние, надо перечитывать под новым углом зрения – они многое открывают.

Существуют намеки, что стратфордец Шакспер как-то причастен к драматургической деятельности. Мне пришло в голову, уж не «штопал» ли он и пьесы Шекспира, подгоняя к требованиям своей труппы. Граф был человек широкий, с большим чувством юмора, и, скорее всего, по доброте характера на первых порах не придавал этому серьезного значения.

А может даже с чем-то соглашался, что-то весело принимал. Но, как видно, дал Шаксперу слишком большую волю, и в конце концов простолюдинское нахальство Шакспера, который не почитал свое поведение нахальством (он таков со всеми авторами, такая его природа) ему наскучило: суди, дружок, не выше сапога. Возможно, Шакспер самовольно прикоснулся к тому, чего ни в коем случае трогать было нельзя, и в комедии «Как вам это понравится» Шакспер получил от Тачстоуна хорошую таску в сцене с дураком Уильямом, претендующим на избранницу Тачстоуна (акт 5, сц. 1). Тачстоун прямо ему объясняет, кто есть кто, и Уильяму не мешало бы это помнить. Уильям соглашается. Комментарии к этой сцене самые разные, антистратфордианцы видят в Уильяме Шакспера. Кстати, «Оселком» называть по-русски Тачстоуна никак нельзя. Русское слово «оселок» совсем не то, что английское «touchstone», у них разные смысловые поля. Смысл шекспировского имени – камень, с помощью которого распознают драгоценные металлы. Вот как словарь Вебстера характеризует Тачстоуна: «a facetious and remarkably clever professional clown» [265], в пьесе он в списке действующих лиц «А Fool at the Duke’s court» (Шут при дворе герцога). Как перевести – не знаю. Пока самое подходящее – «Лакмус».

Бен Джонсон, характеризуя Ратленда-Шекспира, подчеркивает, что он все любил делать на свой лад, не подходил ни под какие мерки, ни в какие рамки не втискивался. С одной стороны дружба и сотрудничество с Бэконом, с другой – приятельство с шутом Солиардо, как представлено в комедии Джонсона,