Она смотрела на часы на прикроватном столике, стаскивая ссебя мокрые шорты и улыбаясь. Улыбку вызвало не расположение стрелок,показывающих, что до этого июньского полудня осталось каких-то десять минут, новдруг пришедшая в голову фраза Скруджа из «Рождественской песни»: «Духи сделаливсё это за одну ночь». И вот какая мысль пришла Лизи в голову по этому поводу:что-то сумело добиться очень многого в её собственной жизни за очень короткийпериод времени, главным образом за несколько последних часов.

«Но нужно помнить, что я жила в прошлом, а оно занимает наудивление много времени в жизни человека», — подумала она… и после короткойпаузы расхохоталась. Смех этот мог бы показаться безумным тому, кто услышал быего из коридора.

«Всё нормально, продолжай смеяться, любимая, здесь никогонет, кроме нас, цикад», — думала она, направляясь в ванну. Расхохоталась вновь,резко оборвала смех, подумав, что Дули может быть где-то рядом. Скажем, спрятатьсяв подвале или в одном из многочисленных чуланов этого большого дома. Можетпотеть в это жаркое утро на чердаке, аккурат над её головой. Она практическиничего о нём не знала, кто бы спорил, но нисколько бы не удивилась, если б Дулидействительно спрятался в доме. Он уже показал себя смелым сукиным сыном.

«Сейчас незачем о нём волноваться. Волнуйся о Дарле иКанти».

Дельная мысль. Лизи могла приехать в «Гринлаун» раньшестарших сестёр. Это, конечно, не скачки, но она не могла позволить себе тянутьрезину. «Нельзя сбавлять темп», — подумала она.

Но она не смогла отказать себе в удовольствии постоять передзеркалом в полный рост, на задней стороне двери в ванную, постоять, уперев рукив бока, критически, но без предубеждения оглядывая стройное, ничем непримечательное тело женщины средних лет… и лицо, которое Скотт как-то сравнил слисьей мордочкой. Лицо чуть припухло, но не более того. Выглядела она так,будто очень уж долго спала (возможно, после того как выпила один, а то и трилишних стаканчика), и губы чуть выворачивались, отчего становились болеесексуальными, ей это не нравилось, но притом и забавляло. Лизи замялась, незная, что можно с этим поделать, потом нашла тюбик губной помады «ревлон» цвета«тепличный розовый», накрасила губы, кивнула, хотя и с лёгким сомнением. Еслилюди будут смотреть на её губы (а она полагала, что будут), лучше дать им начто смотреть, чем пытаться скрыть то, чего не скроешь.

Грудь, которую с таким дьявольским упоением «прооперировал»Дули, теперь украшал отвратительный розовый шрам, который дугой тянулся чуть лине от подмышки к верхней части грудной клетки. Выглядел шрам так, словно ранапоявилась две или три недели назад и всё это время заживала без всякихосложнений. Две не столь глубокие ранки превратились в красные полоски, которыемогли оставить на коже спицы слишком тесного бюстгальтера. Или, если у человекабыло богатое воображение, верёвки. Разница между этими отметинами и тем, чтоона увидела, когда очнулась, потрясала.

— У Лэндонов всё заживает быстро, сукин ты сын, — сказалаЛизи и встала под душ.

Времени ей хватало лишь на то, чтобы ополоснуться, апоскольку левая грудь всё ещё ныла, Лизи решила обойтись без бюстгальтера.Надела брюки, свободную футболку, а сверху — жилетку, чтобы никто не таращилсяна её соски при условии, что кому-то охота таращиться на соски пятидесятилетнейженщины. Согласно Скотту, такие желающие находились. Помнится, он сказал ей вболее счастливое время, что мужчины нормальной сексуальной ориентации таращатсяна грудь любой женщины в возрасте от четырнадцати до восьмидесяти четырёх лет.Он утверждал, что между глазами и членом существует прямая связь, и мозг неимеет к ней никакого отношения.

Наступил полдень. Лизи спустилась вниз, заглянула в гостинуюи увидела оставшуюся пачку сигарет на кофейном столике. Но теперь тяга ккурению полностью исчезла. Поэтому к сигаретам она не притронулась, зато взялаиз кладовой (заходила туда, готовясь столкнуться нос к носу с прячущимся тамДули) новую банку орехового масла «Скиппи», а из холодильника досталаклубничный джем. Сделала себе сандвич (белый хлеб с ореховым маслом и джемом),отправила в рот два больших куска, после чего позвонила профессору Вудбоди.Угрожающее письмо «Зака Маккула» отправилось в управление шерифа округа Касл,но Лизи всегда хорошо запоминала цифры, а с этим номером вообще проблем небыло: код Питтсбурга с одного конца, восемьдесят один и восемьдесят восемь сдругого. Она с удовольствием поговорила бы и с королевой инкунков, если быкороль отсутствовал. А вот автоответчик её бы не устроил. Нет, сообщение она быоставила, но не получила бы гарантий, что его успеют вовремя прослушать и онопринесёт требуемый результат.

Но волноваться на сей счёт ей не пришлось. Трубку снял сам Вудбоди,и в голосе его не было ничего королевского. Зато явно чувствовались тревога иосторожность.

— Да? Алло?

— Привет, профессор. Это Лиза Лэндон.

— Я не хочу говорить с вами. Я консультировался со своимадвокатом, и он заверил меня, что я не должен…

— Остыньте. — Она с вожделением смотрела на недоеденныйсандвич, но не могла говорить с полным ртом. Поэтому оставалось только одно:закончить разговор как можно скорее. — Я больше не собираюсь создавать вампроблем. Ни с копами, ни с адвокатами. Если только вы окажете мне одну услугу.

— Какую услугу? — Теперь в голос Вудбоди вкраласьподозрительность. Лизи этому не удивилась, по-другому и быть не могло.

— Есть маленький, но шанс, что ваш друг Джим Дули позвонитвам сегодня…

— Он мне не друг! — проблеял Вудбоди.

«Сейчас нет, — подумала Лизи. — И ты уже приложил немалоусилий, чтобы убедить себя, что никогда и не был».

— Ладно, собутыльник. Случайный знакомый. Как ни назови.Если он позвонит вам, просто скажите, что я передумала. Сможете вы это сделать?Скажите, что я вняла голосу разума. Скажите, что увижусь с ним этим вечером. Ввосемь часов в кабинете моего мужа.

— Голос у вас как у человека, который готов навлечь на себякрупные неприятности, миссис Лэндон.

— Да откуда вам это знать, а? — Сандвич становился всё болеепривлекательным. Желудок Лизи урчал. — Профессор, он скорее всего вам непозвонит. В таком случае вы в шоколаде. Если он всё-таки позвонит, передайтеему мои слова, и вы снова в шоколаде. Но если он позвонит, а вы не передадитеему то, что я сказала: «Она передумала, она хочет увидеться с вами этимвечером, в восемь часов в кабинете Скот-ти», — и я это выясню… тогда, сэр, яразберусь с вами по полной программе.

— Вы не сможете. Мой адвокат говорит…