Во время второго всплеска пропагандистской кампании, в ноябре 1950 г., когда президент Трумэн представил Конгрессу проект закона о помощи Югославии, с советской стороны против Тито даже было выдвинуто обвинение в том, что он планирует превентивно напасть на своих соседей. Не только на Албанию, о чем говорилось сначала, но и на Болгарию и Румынию, и, проведя «Blitzkrieg»[1306], прорваться к Черному морю[1307]. Как известно со слов Джиласа, в ближайшем кругу Тито действительно обсуждали такую возможность[1308]. Одновременно они предприняли ряд оборонительных мер и даже планировали в крайнем случае перебраться с главной частью армии за границу (очевидно, под крыло НАТО). А тем временем в самом государстве должна была вестись партизанская борьба силами не более 100–150 тыс. бойцов[1309]. Эта разработка планов была вполне обоснованной, ведь известно, что в январе 1951 г. Сталин созвал министров обороны стран-сателлитов на совещание, на котором шла речь о нападении на Югославию следующей весной. Если бы войска Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании одновременно пересекли свои границы, а Красная армия, пройдя через Чехословакию и Венгрию, двинулась бы к Любляне, Югославия могла потерпеть поражение прежде, чем Объединенные нации сумели бы вмешаться. И тогда Запад не пошел бы на риск развязывания третьей мировой войны ради сохранения режима Тито. Маршалу Г. К. Жукову поручили обновить планы, разработанные еще в прошлом году, и подготовить военную операцию, в которой были бы задействованы силы советских союзников, в три раза превосходящие югославские[1310]. Офицер венгерской авиации, в 1951 г. сбежавший на Запад, рассказывал своим американским следователям, какая пропаганда против Тито проводилась в казармах на его родине. Тито – «американский цепной пес», который только и ждет знака от Вашингтона, чтобы напасть на Венгрию[1311].

На заседании Политбюро, состоявшемся 4 декабря 1950 г., Тито оценил ситуацию как чрезвычайно серьезную. Он полагал, что «русские» используют своих «вассалов» и нападут на Югославию, поскольку в последнее время они вооружались ускоренными темпами и – что касается Венгрии и Болгарии – не заботясь о том, чтобы соблюсти ограничительные постановления Парижского мирного договора. Тито весной 1951 г. приказал издать «Белую книгу», которая должна была привлечь внимание международной общественности к агрессивной политике, проводившейся Советским Союзом[1312]. Когда же он понял, что без непосредственных контактов с администрацией Трумэна дело не сдвинется с места, то, после некоторых колебаний, естественных, учитывая психологические барьеры бывших партизан, решил предпринять «конкретные меры для получения поставок оружия» [1313]. Он послал в Вашингтон секретную миссию, в состав которой входили начальник Генерального штаба Коча Попович и Влатко Велебит[1314]. Там он встретил доброжелательных собеседников, поскольку американские дипломатические и военные круги уже с ноября 1949 г. начали обсуждать, какой способ им выбрать для вооружения Югославии[1315]. В последующие годы они уделяли большое внимание этой проблеме, так как их секретные службы вплоть до 1952 г. повторяли, «что необходимо рассматривать нападение на Югославию как реальную возможность»[1316]. Югославы приняли американские «советы» относительно организации и дислокации своей армии, и это существенно способствовало укреплению хороших отношений между Белградом и Вашингтоном. Тито выполнил их требования разместить свои лучшие подразделения на территории Люблянских ворот и этим оказал большую услугу НАТО в плане обороны от вероятного вторжения советских дивизий в Северную Италию[1317].

«Для США выход Югославии из советской орбиты играет решающую стратегическую роль, – говорится в сообщении Совету национальной безопасности. – Занимая удачное стратегическое положение и имея армию, в которой более 30 дивизий, независимая Югославия может стать щитом для Запада в Восточном Средиземноморье и укрепить его мощь на более широком пространстве Африки и Ближнего Востока»[1318]. Американские генералы при этом считали, что для защиты Югославии можно использовать даже ядерное оружие, принимая во внимание тот факт, что Советский Союз тогда имел в своем распоряжении еще незначительный арсенал атомных бомб. Они полагали, что в случае нападения на «сателлитов» русские не стали бы отвечать контратакой на США с применением атомных бомб, а приберегли бы их только на тот случай, если бы произошло нападение на их собственную территорию [1319].