Рассказывают, что среди «гулящих людей», наводнивших в начале XVII в. «златокипящую» Мангазею, выделялся некий Демид (по другим сведениям – Иван) Пянда, он же – Пенда, владевший неведомо откуда добытыми средствами. Собрав небольшую ватагу таких же гуляк, Пянда отправился скупать пушнину в Туруханск, стоящий на нижнем Енисее, против устья Нижней Тунгуски, прославленной В. Шишковым в знаменитом романе «Угрюм-река». Сюда для обмена пушнины на русские товары приходили кочевые эвенки и якуты. Они рассказывали, что к Нижней Тунгуске на востоке подходит другая река, на которой живет «много народов», и называется она Елюенэ, что по-эвенкийски означает «Большая река». Русские стали называть эту реку Леной.

В начале лета 1620 г. Пянда и его люди построили несколько стругов и двинулись вверх по Нижней Тунгуске. Широкая река текла в высоких, покрытых лесом берегах, и с севера и юга в нее впадали таежные реки. В двух-трех местах пришлось преодолевать небольшие пороги, но в общем струги шли сравнительно быстро, пока не достигли того места, где долина Нижней Тунгуски суживается и круто меняет направление на юг. В этом месте у порогов их задержал затор плавника. Путешественники решили, что это тунгусы преградили им путь срубленными деревьями. Отряд поспешил высадиться на берег, опасаясь неожиданного нападения. По приказу Пянды было построено укрепленное зимовье, остатки которого сохранялись еще в середине XVIII в. и которое местные жители называли Нижним Пяндиным. За время зимовки тунгусы часто совершали на путешественников набеги.

Летом 1621 г. отряд Пянды сумел подняться вверх по реке лишь на несколько десятков километров. Ватага зазимовала в местечке, названном Верхнее Пяндино. В 1622 г., когда река вскрылась, отряд Пянды поднялся по ней еще на несколько сот километров и здесь в третий раз остановился на зимовку. Отсюда уже было недалеко до Чечуйского волока, через который вел путь на верхнюю Лену. Весной 1623 г. отряд Пянды перетащил свои струги на Лену и двинулся вниз по реке. Несколько дней плыли на северо-восток. Ниже устья Витима река стала шире, течение спокойнее. Усеянная островами Лена текла здесь в пологих берегах. Приняв с юга еще один большой приток – Олекму, Лена снова изменилась – берега стали обрывистыми, скалистыми, иногда почти отвесными. Пянда поднимался по Лене до тех пор, пока его легким судам не стало угрожать сильное течение. Высадившись на берег, отряд пошел на запад через степи, населенные скотоводами-бурятами, и достиг еще одной большой реки – Ангары, текущей прямо на север. Построив несколько карбасов, отряд Пянды пошел вниз по этой реке…

Русский струг на сибирской реке

За 3,5 года Пянда прошел речными путями около 8 тысяч километров. Он поднялся по Нижней Тунгуске, открыл Чечуйский волок, в течение одного лета прошел вниз и верх по Лене около 4000 километров, обнаружил удобный путь от верхней Лены к Ангаре… Однако было ли все это? Подлинные записки Пянды, или их копии, или хотя бы ссылки на них неизвестны. Весь этот рассказ основан исключительно на устных преданиях, собранных в Енисейском крае и Якутии историком Г. Миллером спустя более чем 100 лет – в середине XVIII в. А устные предания, тем более услышанные и записанные через три поколения, увы, очень ненадежный источник. В этом смысле они мало чем отличаются от романа «Угрюм-река», тоже вроде бы основанного на исторических событиях…

В январе 1636 г. небольшой отряд под началом атамана Дмитрия Копылова вышел из Томска на разведку бассейна Лены. Поднявшись по Алдану до устья реки Мая, партия разделилась. Одна группа во главе с Иваном Москвитиным направилась на восток и, перевалив через горы, неожиданно оказалась на берегу неведомого моря. Ни Москвитин, ни его спутники не знали, что они первыми из европейцев оказались на тихоокеанском побережье Азии и что перед ними расстилается море, которое скоро назовут Охотским…

На реке Улье, где жили ламуты (эвены), Москвитин поставил зимовье. От местных жителей он узнал о густонаселенной реке на севере и, не откладывая до весны, выслал 1 октября на речной «посудине» группу казаков; через три дня они добрались до этой реки, получившей название Охота – так русские переиначили эвенкское слово «акат», то есть река. Оттуда казаки прошли морем дальше на восток, обнаружили устья нескольких небольших рек, осмотрев более 500 километров северного берега Охотского моря, и открыли Тауйскую губу.

На Охотском берегу Москвитин и его люди провели 2 года, совершая походы на север и на юг. В общей сложности они прошли вдоль побережья около 1,2 тысячи километров. Москвитин даже составил весьма описание этой территории, известное как «Роспись рекам и имяна людям, на которой реке которые люди живут…». Она содержит описание пути его группы с Алдана и Маи на реку Улью и к морю, подробный перечень притоков Маи и соседних с Ульей рек. Здесь же содержится и упоминание об Амуре (Мамуре).

Спустя 2 года Москвитин вернулся в Якутск, открыв путь к Тихому океану, однако прошло еще немало лет, прежде чем этим путем пошли первые промысловые и исследовательские партии.

В июне 1643 г. якутский воевода Матвей Головин, прельщенный слухами о богатствах Даурии, отправил в Забайкалье разведывательный отряд в составе 133 человек под началом «письменного головы» Василия Пояркова, выдав им большой запас товаров для торговли с местными жителями. Выйдя из Якутска, отряд поднялся по Лене до устья Алдана, спустился по нему вниз до устья реки Учур и, преодолев порожистую реку Гонам, остановился на зимовку. Впрочем, Поярков не сумел усидеть на месте: спустя две недели, он двинулся в дальнейший путь на лыжах с основным составом экспедиции, оставив в остроге небольшую часть людей с условием, что те догонят их на пути. Груз путешественники везли на нартах. Перевалив по глубокому снегу через Становой хребет, Поярков и его люди дошли до одного из притоков Зеи и занялись постройкой судов. Весной 1644 г. путешественники вышли с Зеи. Местные жители-дауры сначала доброжелательно встретили пришельцев, но когда те принялись требовать «ясак», отношения обострились. 10 казаков погибли в схватке с даурами, оставшиеся в живых голодали; от голода и болезней умерли 40 человек. Уцелевшие были спасены от гибели только благодаря приходу их товарищей, оставленных Поярковым в остроге за Становым хребтом.

Предполагаемый портрет Василия Пояркова

Воссоединившись, отряд спустился вниз по Зее и через несколько дней достиг Амура. Поярков послал 25 человек на разведку, из которой вернулись только двое: остальные были убиты гиляками. Такое начало не сулило ничего хорошего, но Поярков все же рискнул идти вниз по реке. Спустя месяц казаки остановились на зимовку в устье Амура. Продовольствия не было, кормились тем, что удалось добыть или выменять у гиляков. От них казаки получили некоторые сведения об острове Сахалин, богатом пушниной, где живут «волосатые люди» (айны). В конце мая 1645 г., когда река освободилась ото льда, Поярков вышел в Амурский лиман и повернул на север. Морское плавание на дощаниках продолжалось три месяца. Экспедиция шла вдоль побережья Охотского моря, держась как можно ближе к берегу. На море было неспокойно. Суденышки мотались по волнам, потом их прибило к какому-то острову и, наконец, выбросило на берег материка. Уцелевшие люди (от отряда осталось около 50 человек) добрались до устья реки Ульи (близ современного Охотска). Здесь отряд встал на третью зимовку, а ранней весной следующего года двинулся вверх по реке. Выйдя через хребет Джугджур к реке Мая, впадающей в Алдан, казаки спустились по ней и Алдану к Лене и в середине июня 1646 г. были уже в Якутске. За 3 года Поярков и его спутники прошли около 8 тысяч километров. Они совершили первое исторически доказанное плавание по Охотскому морю и первыми увидели устье Амура, однако этот факт не имел никаких последствий. Ни в России, ни в Европе о нем так и не узнали, так что реальным первооткрывателем устья Амура стал Геннадий Невельский, совершивший свое плавание спустя 300 лет после Пояркова.