в Москве, ее отношения с Орловым стали вызывать недовольство у молодых офицеров, которые принимали участие в перевороте, и они стали поговаривать о том, чтобы сместить ее в пользу свергнутого императора Ивана VI. И хотя этот маленький заговор был быстро разоблачен, недовольство осталось. Что, если Екатерина решит выйти замуж за этого высокого красивого офицера? Шесть месяцев спустя ответ был получен.

В мае 1763 года Екатерина отправилась из Москвы в монастырь Воскресения в Ростове, в верховье Волги. Она наконец решила совершить паломничество, которое ей пришлось отложить, когда ее противостояние с архиепископом Арсением Мацеевичем достигло своей кульминации. К сожалению для Орлова, этот визит совпал с предложенной Бестужевым петицией, в которой Екатерину просили повторно вступить в брак. В результате поползли слухи, будто Екатерина удалилась в монастырь для того, чтобы втайне выйти замуж за Орлова. Слухи дошли до Москвы, сначала к ним отнеслись с недоверием, затем – с ужасом, и в результате это привело к горячечному поступку молодого офицера гвардии, капитана Федора Хитрово.

Императрица все еще находилась в Ростове, когда ей сообщили, что Хитрово собирается убить всех Орловых, чтобы освободить от них Екатерину. Хитрово арестовали. Поскольку ходили слухи, что люди вроде Никиты Панина и Екатерины Дашковой также были причастны к замыслу, императрица потребовала выяснить, кому еще известно о заговоре и кто принимал в нем участие. Расследование поручили генералу Василию Суворову.

Хитрово, как с удивлением узнала Екатерина, оказался одним из сорока офицеров гвардии, которых наградили за доблестную службу после переворота, возведшего ее на трон. Во время допроса молодой офицер сказал, что присоединился к заговору, считая, что Екатерину объявят регентом ее сына, а не императрицей. В любом случае он и его товарищи сделали для Екатерины то же самое, что и братья Орловы, все в одинаковой мере рисковали своими жизнями, свергая Петра III. В благодарность за это все сорок получили ордена и по несколько тысяч рублей каждый. Но Григорий Орлов был пожалован высокими званиями, получил ежегодное жалованье в 150 000 рублей, стал фаворитом императрицы и держался так, словно уже был принцем-консортом. Хитрово считал, что паломничество Екатерины в Ростов имело целью получить разрешение на брак со своим любовником. Он считал, что это станет народным бедствием, которое следовало предотвратить.

Во время допроса Хитрово рассказал членам комиссии, что им двигала исключительно любовь к своей стране. Он настаивал, что действовал по своей доброй воле и поклялся, что у него не было сообщников. В то же самое время он заявил, что не был против повторного брака императрицы. По сути, он целиком и полностью ратовал за то, чтобы она снова вышла замуж за человека, достойного трона. Во время расследования стало ясно, что Хитрово вовсе не был эксцентричным безумцем, он выражал мнение многих в гвардии и армии. Его поведение и его ответы во время допроса произвели сильное впечатление, он завоевал поддержку своих следователей, которые решили, что имеют дело с честным, целеустремленным патриотом, который хотел спасти Россию от катастрофы.

Поскольку следствие встало на сторону заключенного, против него нельзя было выдвинуть никаких обвинений. Хитрово, который менее всего воспринимался как наемный убийца, стал в глазах общества героем, который хотел спасти свою государыню. Хотя следствие проводилось в секрете, все в Москве знали о случившемся, винили во всем Орловых и требовали освобождения Хитрово. При таком явном сочувствии большинства к Хитрово Орловы не посмели настаивать на продолжении этого дела, следствие прекратилось, никакого суда не последовало. Сама Екатерина признала, что Хитрово был не врагом, а достойным офицером, который озвучил мнение двора, гвардии, армии и всего города. В глубине души она была даже благодарна молодому капитану. При таком почти повсеместном сопротивлении браку, даже Григорий оказался вынужден признать, что его вероятность была практически исключена. Екатерина избежала необходимости лично давать ему болезненный отказ.

Все эти события, которые не удалось сохранить в секрете, вызвали бурные обсуждения в обществе, и Екатерине это решительно не нравилось. Желая положить конец пересудам, она 4 июня 1763 года издала так называемый манифест «О молчании». Под стук барабанов люди по всей империи собирались на площадях, чтобы послушать, как глашатаи зачитывали ее обращение, в котором говорилось, «чтоб все и каждый из наших верноподданных единственно прилежал своему званию и должности, удаляясь от всяких предерзких и непристойных разглашений». Это возымело желаемый эффект, и дело Хитрово быстро забылось. Поскольку Хитрово происходил из богатой семьи, он не понес сурового наказания, его лишили всех военных чинов, уволили из армии и сослали в фамильное загородное поместье неподалеку от Орла. Он умер одиннадцать лет спустя.

Но прежде чем окончательно забыться, дело Хитрово имело некоторые последствия. В начале следствия имя княгини Дашковой указывалось среди возможных сообщников Хитрово. Это было неправдой, поскольку сам Хитрово ясно дал понять, что был один, однако Орловы, знавшие, как сильно Дашкова их презирала, потребовали, чтобы ее допросили. Екатерина отказала им, но теперь все, к чему имела отношение Дашкова, стало достоянием общественности. Княгиня публично заявила, что ничего не знала о заговоре, однако добавила, что, если бы ей и было о нем известно, она отказалась бы кому-либо рассказать. Затем она заявила: «Если императрица хочет положить мою голову на плаху в награду за то, что я водрузила корону на ее голову, то я готова умереть». Это броское, эпатажное заявление Екатерина уже не могла снести. Когда Дашкова убедилась, что ее высказывание стали повторять по всей Москве, рассерженная императрица написала князю Дашкову и попросила его с помощью своего авторитета урезонить жену. «Я очень надеюсь, – говорила она, – что мне не придется забыть заслуги княгини Дашковой, но пусть и она не забывается. Напоминайте ей об этом, мой князь, когда она даст такой повод. Возмутительная свобода ее высказываний ужасает меня».

Дело Хитрово помогло уладить важную проблему: о браке с Орловым теперь не могло быть и речи. Публичное проявление ненависти к Орловым ужаснуло Екатерину, которая не хотела больше будоражить общественное мнение. Разговоры о замужестве Екатерины прекратились, но следующие девять лет Екатерина держала Григория подле себя, мирясь с его вспыльчивым нравом, ревностью и кратковременными изменами. «Никого бы больше и не появилось, – позднее скажет Екатерина Потемкину, – если бы он не начал уставать». В их отношениях установился странный психологический баланс: она управляла им, потому что была его государыней, а также в значительной степени превосходила его по интеллекту и уровню образования; он же, в свою очередь, имел над ней власть, поскольку знал, что нравился ей, и как глубоко было ее чувство признательности к нему, но также и вины, которое она испытывала из-за невозможности выйти за него