спектакли, знатные вельможи имели также своих композиторов, дирижеров, певцов, актеров, художников и мастеров сцены. Всех артистов обучали актерскому мастерству. Дворяне посылали своих крепостных музыкантов, художников и скульпторов за границу, чтобы они совершенствовали технику у французских и итальянских мастеров. Крепостные также становились инженерами, математиками, астрономами и архитекторами. Жизнь этих талантливых мужчин и женщин становилась легче, чем у крепостных, которые работали в поле и которые могли быть их родителями и прародителями. Иногда хозяева питали к ним особую привязанность. Тем не менее ни один крепостной, насколько бы умен и талантлив он ни был, не должен был забывать, что он или она оставались собственностью, которая какое-то время имела возможность пользоваться расположением хозяев, но в любой момент могла быть разлучена со своей семьей. Крепостному могли запретить вступить в брак или же, наоборот, заставить заключить его помимо воли, от крепостного ждали, что он будет готовить, подметать, ждать у стола или же танцевать и играть на музыкальном инструменте. В любой момент крепостной мог стать объектом унижения, жертвой прихоти своего хозяина. Против подобного обращения невозможно было протестовать. Крепостного всегда могли отправить обратно в поле. Или продать.

История российского крепостного театра наполнена эпизодами жестокости. Однажды один дворянин неожиданно набросился на певицу, исполнявшую роль Дидоны. Ударив ее по лицу, он сказал, что по окончании спектакля выпорет ее на конюшне. Певица с красным от удара лицом вынуждена была продолжать петь. Один посетитель, заглянувший за кулисы, увидел мужчину, на шее у которого был металлический ошейник с острыми шипами – любой, даже малейший поворот головы причинял ему сильную боль. «Я наказал его, – объяснил князь, – чтобы в следующий раз он лучше сыграл царя Эдипа. Я заставлю его простоять так несколько часов. Уверен, после этого его игра улучшится». В том же театре тот же посетитель нашел человека, прикованного цепью за шею так, что он не мог двигаться. «Он был моим скрипачом, – пояснил хозяин. – Но стал играть не по нотам, пришлось его наказать». Хозяин замечал малейшие ошибки своих актеров, а затем во время антракта порол их за кулисами.

Владельцы молодых мужчин, женщин, мальчиков и девочек имели полную свободу использовать их для воплощения своих эротических фантазий. Некоторых женщин-актрис заставляли прислуживать во время обедов, затем они выступали на сцене, а потом их отправляли в спальни гостей хозяина. Хозяин часто приставлял к каждому гостю-мужчине крепостную девушку, которая оставалась с ним все время его пребывания. Князь Николай Юсупов устраивал оргии, начинавшиеся прямо на сцене. Когда князь стучал своей тростью, все танцовщицы сбрасывали свои костюмы и продолжали танцевать голыми.

На фоне всех этих случаев жестокой эксплуатации крепостных выделяется одна история, напоминающая скорее сказку. Но к сожалению, закончилась она трагически.

Род Шереметьевых принадлежал к одной из старейших в России дворянских семей. В течение многих поколений Шереметьевы служили московским князьям – предшественникам царей. Шереметьева была супругой царевича Ивана – сына царя Ивана Грозного, убитого собственным отцом. Фельдмаршал Борис Шереметьев командовал русской армией во время исторической победы Петра Великого над Карлом XII Шведским в битве при Полтаве в 1709 году. К середине восемнадцатого столетия семья Шереметьевых была одной из богатейших в России, ей принадлежало около двух миллионов акров земли. Некоторые имения состояли из более дюжин деревень, в каждой из которых насчитывалось более сотен домов. Шереметьевы приобретали в Англии седла, бильярдные столы и охотничьих собак, в Вестфалии – ветчину, а одежду, помаду, табак и бритвы им привозили из Парижа. Граф Николай Шереметьев, глава семьи, во времена правления Екатерины владел 210 000 крепостных душ – это было больше, чем все население Санкт-Петербурга в то время.

Кусково, одно из богатейших имений Шереметьевых, находилось в пяти милях к востоку от Московского Кремля. Здесь, во дворце, построенном в итальянском стиле, стены в коридорах и залах украшали картины Рембрандта и Ван Дейка. В библиотеке бюсты Вольтера и Бенджамина Франклина стояли напротив полок с двадцатью тысячами томов, среди которых были работы Вольтера, Монтескье, Дидро, Руссо, Корнеля, Мольера, Сервантеса, а также французские переводы Милтона, Поупа и Филдинга. Напротив дворца, в искусственном пруду, вырытом крепостными, плавали полностью снаряженный военный корабль и китайская джонка.

Николай Шереметьев, внук фельдмаршала и наследник всего состояния, вырос в атмосфере роскоши и с детства ощущал свое особое, привилегированное положение. Его учили русскому, французскому и немецкому, обучали игре на скрипке и клавикордах, давали уроки живописи, скульптуры, архитектуры, фехтования и верховой езды. Мальчиком он был выбран императрицей Екатериной, чтобы стать другом по играм великого князя Павла.

Через девятнадцать лет после рождения Николая, в поместье Шереметьевых на свет появилась крепостная девочка, которую назвали Прасковьей. Ее отцом был безграмотный кузнец, питавший слабость к спиртному. Он часто был жесток и бил свою жену и многочисленных детей. В возрасте восьми лет Прасковью забрали в поместье. Ни у нее, ни у ее родителей не было выбора – крепостных часто заставляли отдавать своих детей, если того желали их хозяева. Девочку научили читать и писать. Она встретила Николая, когда ей было девять, а ему – двадцать шесть. Николай, все еще не женатый, любил женщин, а женщины, которых он находил наиболее привлекательными – или, возможно, просто доступными и нетребовательными, – были его крепостные. Они с Прасковьей стали любовниками в середине 1780-х, когда ей было семнадцать, а ему – почти тридцать пять. Они сблизились столь тесно не только потому, что он был ее хозяином, их также объединяла любовь к музыке. Прасковья демонстрировала редкий талант к пению, а Николай хотел создать самую лучшую оперную труппу в России. Ее дебют состоялся на сцене только что построенного Шереметьевского оперного театра, когда она была еще совсем юной. Прасковья сразу же проявила себя как настоящая звезда. Она выступала под псевдонимом «Жемчугова». У нее были темные, выразительные глаза, светлая кожа, золотисто-каштановые волосы и изящная хрупкая фигура. Биограф описывал ее сопрано как «чудо, редкое по красоте тембра, с удивительным диапазоном, эмоциональностью, силой и чистотой».

В период между 1784 и 1788 годами Николай поставил сорок различных спектаклей: опер, комических опер, комедий и балетов. Русское дворянство собиралось, чтобы послушать пение Прасковьи. Императрица Екатерина, вернувшаяся из Крымского похода, в 1787 году приехала в Кусково и, несмотря на отсутствие музыкального слуха, была тронута исполнением Прасковьи. Именно императрица сказала, что это было «самое чудесное исполнение», которое она только слышала. После оперы Екатерина захотела встретиться с Прасковьей, ее привели к императрице. Та коротко переговорила с певицей, а позже прислала ей кольцо с бриллиантами и 350 рублей – подобный подарок крепостной стал беспрецедентным поступком.

Однако к 1796 году Прасковья заболела. Ее недуг проявлялся в головных болях, головокружении,