выступил перед духовниками Ростова и проклял тех, кто усомнился в церковных правах на земли и крепостных; эти люди являлись «врагами церкви… тянущими руки к тому, что было освящено Богом. Они хотели присвоить богатства, отданные церкви детьми божьими и благочестивыми монархами».

Арсений просчитался. Он недооценил силу Екатерины и то, что другие властные фигуры в российском государстве объединятся против него. Высшее дворянство было глубоко мирским по духу: местные землевладельцы хотели иметь больше доступа к землям и работникам, которыми владела церковь; правительственные чиновники, пытавшиеся преодолеть финансовые трудности, согласились с Екатериной: имущество и доходы церкви нужно использовать в мирских целях.

Когда Екатерина прочитала петицию Арсения Синоду, она поняла, все эти обвинения были направлены непосредственно против нее. Описывая аргументы митрополита, как «извращенные и провокационные искажения», она настаивала на том, чтобы «лжец и лицемер» был наказан в назидание другим. Приказав Синоду действовать, она подписала указ, предававший Арсения суду. 17 марта провинившийся священник был арестован и под стражей привезен из Ростова в монастырь в Москве для допросов. В течение ряда ночных заседаний члены Синода допрашивали своего коллегу. Екатерина, присутствовавшая на допросах, слушала, как Арсений оспаривал ее право на трон, а также спрашивал о смерти Петра III. «Наша нынешняя правительница не родилась на этой земле и не крепка в своей вере! – восклицал архиепископ. – Она не должна занимать трон, который необходимо отдать Ивану Антоновичу (Ивану VI)». Императрица зажала уши и закричала: «Заткните ему рот!»

Синод был непреклонен и вынес свой вердикт. 7 апреля Арсения признали виновным и приговорили к лишению всех духовных званий, епархии и к изгнанию в отдаленный монастырь на Белом море. Ему не позволено было пользоваться пером и чернилами, кроме того, три раза в неделю он должен был выполнять тяжелую работу: носить воду, колоть дрова и чистить подвалы. В Кремле была устроена публичная церемония, на которой его лишили всех званий. Арсения, появившегося в длинных, ниспадающих до земли одеждах, подвергли унизительной процедуре: всю его церковную одежду снимали с него одну за другой. Даже во время этого наказания он отказался сохранять молчание, выкрикивал оскорбления в адрес других священников и предсказывал, что их постигнет жестокая смерть. Четыре года спустя, заключенный на Крайнем Севере, он все еще называл Екатерину еретичкой и разрушительницей церкви и по-прежнему оспаривал ее право на трон. Императрица лишила его всех религиозных званий и приказала перевести в изолированную темницу в подвале Ревельской крепости на Балтике. Здесь его яростный голос, наконец, умолк: до самой его смерти в 1772 году стражники, которые не говорили по-русски, знали его под именем Андрея Лжеца.

Екатерина установила главенство государства над церковью. Через месяц после заточения Арсения она появилась перед Синодом и объяснила свои причины:

«Отчего происходит, что вы равнодушно взираете на бесчисленные богатства, которыми обладаете и которые дают вам способы жить в преизбыточестве благ земных? Ведь царство апостолов было не от мира сего <…> Как же вы, не терзаясь совестью, дерзаете обладать бесчисленными богатствами, а владения ваши беспредельны, и они делают вас равными с царями в могуществе. У вас очень много подвластных <…> Вы не можете не видеть, что все ваши имения похищены у народа <…> Если вы повинуетесь законам совести, то не умедлите возвратить государству все то, чем вы неправильно обладаете».

Второго Арсения, который бы поднялся против нее, больше не нашлось.

Согласно императорскому манифесту, изданному 26 февраля 1764 года, все церковные земли и владения переходили в собственность государства, и сама церковь становилась государственным институтом. Все церковные крепостные получили статус государственных крепостных, и в результате миллион крестьян-мужчин – и более двух миллионов, если брать в расчет их жен и детей, – перешли под контроль государства и стали регулярно платить в казну налоги. Духовенство было лишено властной и административной автономии, все священники, независимо от сана, стали наемными служащими государства. Вместе с утратой административной автономии церковь лишилась и экономической базы. Сотни церквей были вынуждены закрыться. И никто не решился воспротивиться столь радикальным преобразованиям в религиозной, культурной, социальной и экономической жизни России.

47

Крепостничество

Екатерина утвердила и одобрила административную структуру правительства империи, а также решила проблемы, которые поставили перед ней требования Православной церкви. В первые месяцы правления ей также пришлось столкнуться с кризисной ситуацией в базовом и очень нестабильном институте социальной и экономической жизни империи – крепостничестве. Беспрецедентное вовлечение индустриальных рабочих-крепостных в работы на рудниках и на литейных заводах на Урале продемонстрировали ученице Монтескье и Вольтера, что невозможно устранить давнюю социальную несправедливость, прибегая к помощи философии, какой бы прекрасной и убедительной она ни казалась на бумаге.

В 1762 году все население России, примерно двадцать миллионов человек, представляло собой иерархию следующих социальных классов: государь, дворянство, духовенство, купечество, горожане, а в самой основе – около десяти миллионов крестьян. Крепостные были крестьянами, прикрепленными к земле, которой владело государство, церковь, частные собственники – почти все они были дворянами, – а также различные индустриальные и горнодобывающие компании. Согласно переписи, произведенной в период с 1762 по 1764 год, государь владел пятьюстами тысячами крепостных, которые работали на землях, принадлежавших императрице или ее семье. Два миллиона восемьсот тысяч крепостных классифицировались как государственные крестьяне, ими владело государство, и они жили на землях, принадлежавших государству, им разрешалось исполнять свой долг перед государством, выплачивая подати либо отрабатывая их. Один миллион крестьян принадлежал церкви – этих крепостных Екатерина перевела в статус государственных. Но более всего крепостных – пять с половиной миллионов, или 56 процентов от общего числа, – являлись собственностью дворянства. Все русские дворяне были наделены крепостными по закону. Небольшая часть особенно богатых – владели тысячами крепостных, но в основном дворянство было представлено мелкими помещиками, имевшими земли, на возделывание которых требовалось лишь около сотни, а иногда и меньше двадцати работников. И наконец, существовала четвертая категория несвободных людей – индустриальные крепостные, которые работали на шахтах и заводах Урала. Они не принадлежали владельцам или управляющим этих предприятий, а были закреплены за шахтами и заводами.

Крепостничество появилось в России в конце шестнадцатого века, как средство удержать крестьян для возделывания обширных государственных земель. Вслед за пятьюдесятью одним годом царствования Ивана Грозного (1533–1584) последовало правление боярина Ивана Грозного, Бориса Годунова, во время царствования которого началось Смутное время. Когда в России случились три голодных года, крестьяне покинули бесплодные земли и отправились в города на поиски пропитания. Чтобы удержать их, царь Борис издал указ о временном прикреплении крестьян к земле и их переходе в собственность землевладельцев. В последовавшие годы законное закрепление работников за землей