замуж. Почти десять лет он был единственным мужчиной в России, который мог заставить ее страдать. Хотя на самом деле у нее почти не было времени для страданий и совсем мало – для проявлений страсти. Почти все свое время она уделяла делам государства. Чтобы утешить Орлова, она сделала его князем империи, подарила дворец в Санкт-Петербурге и еще один – в Гатчине, усадьбу, находившуюся посреди огромного парка. Орлов стал владельцем обширных земель в России и Ливонии. Как и прежде, он обладал привилегией носить портрет императрицы, усыпанный бриллиантами. Официально он остался одним из советников Екатерины. Желая сделать ей приятное, он попытался войти в круг образованных и ученых людей, которыми так восхищалась Екатерина. Он поддерживал ученого Михаила Ломоносова. Орлов интересовался астрономией и устроил обсерваторию на крыше Летнего дворца. Он предлагал стать покровителем философа эпохи Просвещения Жан-Жака Руссо и пригласил его приехать в Россию:

«Милостивый государь, вы не удивитесь, что я пишу к вам, зная, что люди наклонны к странностям. У вас есть свои, у меня мои: это в порядке вещей; пусть одною из этих странностей будет и причина, побудившая меня писать к вам.

Я вижу вас давно странствующим из одного места в другое. <…> Я думаю, что вы теперь в Англии у герцога Ричмондского и, полагаю, у него вам хорошо. Тем не менее, мне вздумалось сказать вам, что в 60 верстах от Петербурга, т. е. в 10 немецких милях, у меня есть поместье, где воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки, приятные для прогулок и возбуждающие к мечтательности. Местные жители не понимают ни по-английски, ни по-французски, еще менее по-гречески и латыни. Священник не знает ни диспутировать, ни проповедовать, а паства, сделав крестное знамение, добродушно думает, что сделано все. И так, милостивый государь, если такой уголок вам по вкусу, – от вас зависит поселиться в нем. Все нужное будет к вашим услугам, если вы пожелаете. Если нет, располагайте охотою и рыбною ловлею».

Возможно, Екатерина была счастлива, когда Руссо отказался. Из философов Просвещения она предпочитала Монтескье, Вольтера и Дидро, которые верили в великодушный деспотизм, а не Руссо, ратовавшего в своей «Общей воле» за то, чтобы правительство управляло всем населением.

49

Смерть Ивана VI

Темный призрак, несущий в себе особую угрозу, способный оспорить право Екатерины на трон, омрачал первые годы ее правления. Это был молчаливый узник, бывший царь Иван VI, свергнутый еще в младенчестве. Одно лишь его существование внушало Екатерине страх, как в свое время и императрице Елизавете. После восхождения Екатерины на престол, некоторые порицали ее за то, что она нарушила династическую преемственность и не отдала трон своему сыну Павлу, удовлетворившись ролью регента; другие втайне поговаривали о том, что нужно было освободить Ивана из тюрьмы, где он провел почти всю свою жизнь. После истории с Хитрово, Екатерина издала свой манифест «О молчании», но разговоры и пересуды о заточенном в тюрьме бывшем царе невозможно было остановить.

В течение двадцати лет, что Елизавета находилась на троне, мысли об Иване не покидали ее. Из-за него императрица боялась спать по ночам. Когда Елизавета умерла, Петр III без каких-либо сложностей взошел на трон. Он был Романовым, внуком Петра Великого и его провозгласили наследником престола, как и постановил его выдающийся дед: его имя было названо царствующей правительницей – его теткой Елизаветой. У Екатерины ничего подобного не было. Она была иностранкой, захватила трон в результате переворота и, как полагали некоторые, была повинна в смерти своего мужа. Поэтому Екатерину тревожили любые упоминания о заговорах, восстаниях или появлении оппозиционных настроений. Пока рассматривалось дело Хитрово, она сохраняла спокойствие и разрешила проблему довольно эффективно. Но история с Василием Мировичем и заключенным царем Иваном VI имела совершенно другое развитие.

В июне 1764 года Екатерина покинула Санкт-Петербург и совершила путешествие в балтийские провинции. 9 июля она находилась в Риге, когда пошел слух, что была предпринята попытка освободить бывшего императора, которая завершилась смертью молодого человека.

Ивану было восемнадцать месяцев, когда в 1740 году Елизавета устранила его с трона. В четыре года его разлучили с родителями. Он не получил никакого образования, однако в детстве священник обучил его русскому алфавиту. Теперь, когда ему исполнилось двадцать четыре года, восемнадцать из них он провел заточенным в одиночной камере в крепости Шлиссельбург, находившейся в пятидесяти милях от Санкт-Петербурга в верховье Невы. Здесь пленнику № 1 не позволялось никого видеть, кроме своих тюремщиков. Имелись данные о том, что он осознавал, кем на самом деле являлся, и однажды, разгневавшись на стражу, закричал: «Берегитесь! Я великий князь империи! Я ваш государь!» Сообщение об этой выходке получило довольно жесткий ответ Александра Шувалова, главы Тайной канцелярии Елизаветы. «Если пленник проявляет неповиновение или делает неподобающие заявления, – сообщил Шувалов, – вы должны держать его в кандалах, пока он не покорится, если же он и далее продолжит сопротивления, бейте его палками или кнутом». В конце концов охрана отчиталась: «Пленник ведет себя тише обычного. Он больше не высказывает о себе лживых речей». Елизавета по-прежнему волновалась, и по приказу императрицы Шувалов передал дальнейшие инструкции: если попытка освободить Пленника № 1 будет близка к успеху, тюремщики должны будут убить его.

В вихре событий, последовавших за восхождением Екатерины на трон, императрица нашла время, чтобы посетить Ивана и самостоятельно оценить условия, в которых содержался узник. Она увидела высокого, худого молодого человека со светлыми волосами и рыжей бородой, его кожа была бледной, поскольку он долгие годы провел без солнечного света. Выражение его лица было невинным, а рассудок поврежден годами, проведенными в одиночестве. Екатерина писала: «Кроме мучительного и едва разборчивого бормотания, он не выказывал никаких признаков разума и человеческого сознания».

Тем не менее он, как и Петр III, был Романовым, прямым потомком старшего брата Петра Великого, Ивана V, который в свое время правил вместе с Петром, и с династической точки зрения имел непререкаемое право на корону. Если бы Екатерина обнаружила, что он стал идиотом или безумным, ей нечего было бы бояться. Установив его очевидную неспособность управлять страной, она заявила бы о его недееспособности, смилостивилась бы над ним, освободила бы его и обеспечила всем необходимым для тихого, спокойного существования. Однако если слухи о его недееспособности оказались бы неправдой, вполне возможно, что Ивану каким-то образом удалось бы восстановиться и душевно, и физически. И даже если бы он не подходил на роль правителя, для Екатерины он все равно представлял угрозу. Чтобы защитить себя, Екатерина не стала менять суровые условия, в которых содержался Иван. Никите Панину