ее обществе мистер Хортон, и поняла: он все знал. Оба они, Соммерсби и Хортон, знали, что ей никогда не удержать Грейндж, однако позволили ей, поистине демонстрируя цирковые трюки, стараться вовсю – сокращать расходы, экономить каждый грош и на что-то надеяться, – хотя планы их все это время оставались неизменными.

– Они ни в коем случае не должны ехать в Австралию, Айвор! У них там ничего не получится. – И Клара снова залилась слезами. – Я узнала об этой Австралии ужасные вещи, просто жуткие. И Пег не может, не должна отправляться в этот приют в Уолтемстоу…

– Клара… КЛАРА! Все еще наладится.

– Нет, я должна хоть чем-то им помочь… должна!.. – Она вдруг умолкла. Казалось, ее полностью затопила эта волна паники. – Возможно, я еще сумею их усыновить.

Айвор только поморщился. Выглядел он на редкость печальным.

– Но где бы вы стали жить? И на какие деньги ты смогла бы содержать себя и детей?

– Не знаю… не знаю…

Может быть, подвернется какой-нибудь партнер, какой-нибудь дом, какая-нибудь работа? Тогда она сумела бы справиться.

Клара пристально посмотрела прямо в темные глаза Айвора. Скажи ему, что хочешь быть с ним. Сделай это. Сделай это прямо сейчас. Она попыталась снова отыскать его руку. Но он, должно быть, догадался, что она собирается сказать, потому что вдруг попятился – это был всего один крошечный шажок, но Кларе показалось, будто он отодвинулся от нее на милю, – и на одном дыхании выпалил:

– Клара, Господь свидетель, я с ума по тебе схожу, но это не… – он вдруг умолк и сказал совершенно другим тоном: – Да, добрый день. Чем я могу вам помочь?

Перед ними стояла незнакомая женщина, которая явно ждала, когда ей дадут возможность хоть что-то сказать. Клара свирепо на нее глянула и заметила, что в руках у нее какая-то странная вещь, формой напоминающая сигару, только белая. И тут до нее дошло, что эта женщина одна из тех, что висели на телефоне во время аукциона.

– Прошу прощения, но ведь это вы мисс Ньютон, верно? – сказала телефонистка. – Мне сказали, что вы были в зале.

Клара смотрела на нее, по-прежнему ничего не отвечая. Она эту женщину видит впервые, так откуда ей известно ее имя? Женщина улыбалась, хотя было видно, что она устала: на лбу у нее блестели капельки пота, а одно ухо – видимо, то, к которому она прижимала телефонную трубку, – было значительно краснее другого. И она все время куталась в накинутую на плечи шаль, поскольку на улице и впрямь было холоднее, чем могло показаться.

– Да, это… мисс Ньютон, – сказал Айвор, явно желая помочь.

Клара сердито на него глянула и презрительно фыркнула. Ну и видок у нее, должно быть!

Потом высморкалась и призналась:

– Это… действительно я, – и Айвор одарил ее взглядом, ясно говорившим: «Ну что же ты так долго?»

– Меня зовут миссис Хартли…

– Да, – сказала Клара, еще больше мрачнея. Болтать с абсолютно незнакомым человеком на парковочной площадке ей сейчас совсем не хотелось. – Я хотела сказать, приятно познакомиться.

– Мне нужно кое-что вам сообщить.

– Вот как?

«Сигара» оказалась скрученным в трубку листком бумаги, который миссис Хартли и развернула перед собой этаким театральным жестом. Волосы у нее были двух цветов – макушка почти седая, а концы ярко-рыжие. В этом было что-то отталкивающее.

– Покупатель дома Шиллинг-Грейндж выразил желание кое-что вам сообщить.

Кларе совершенно не хотелось слушать какую-то идиотскую проповедь; ей было необходимо поскорее вернуться домой и как-то перегруппироваться, собрать силы, чтобы принять свершившееся. Но Айвор остановил ее движением руки: погоди.

– Ну, хорошо, я вас слушаю…

Миссис Хартли явно обладала недюжинным терпением и умением всегда сохранять отличное настроение. Она улыбнулась Кларе и сказала:

– Покупатель хочет довести до вашего сведения следующее: Грейндж предоставляется во временное пользование продающей стороне на первоначальный период до десяти лет при непременном условии, что детский дом продолжит свое существование на прежнем месте, его воспитанники сохранят свои связи с местной общиной, а заведовать упомянутым детским домом будет…

– Клара! – выкрикнул Айвор, и у него перехватило дыхание.

– Некая мисс Ньютон. – Миссис Хартли улыбнулась. Похоже, и у нее тоже перехватило дыхание. Затем она закончила: – …которая и останется на этой должности так долго, как сама того пожелает.

Представляется во временное пользование продающей стороне? То есть Совету графства?

– А продающая сторона согласилась с этими условиями? – снова влез Айвор.

Клара даже стукнула его кулаком по плечу и спросила у миссис Хартли каким-то странным, пискляво-скрипучим голосом:

– Я что-то никак не пойму… Что все это означает?

– Переговоры еще идут… – ответила Айвору миссис Хартли. Потом немного помолчала, внимательно посмотрела на Клару и пояснила: – Насколько я понимаю, предложение им сделано просто фантастическое, так что, как только – буквально в течение пары дней – будут улажены все детали, они просто зубами в него вцепятся. Все это, конечно, очень необычно, но выглядит исключительно заманчиво!

Она снова лучезарно улыбнулась, а Клара, окончательно растерявшись, поняла, что совершенно не в состоянии собраться с мыслями. Она как-то смутно сознавала, что Айвор крепко ее обнимает и все повторяет: «Но это же просто потрясающе, Клара! Как ты не понимаешь?»

– Вот именно, – согласно кивала миссис Хартли. – Это просто потрясающе, мисс Ньютон!

Но Клара почему-то не была в этом уверена. После всех надежд и мучительной агонии поражения эти известия показались ей попросту чьей-то шуткой.

– Ну… тогда скажите, кто же этот покупатель?

– Одна американка, – кратко ответила миссис Хартли.

Женщина?

И, выдержав паузу, миссис Хартли пояснила:

– Да, женщина, которая выступает под именем Мэрилин Адамс. Миссис Адамс. Она пожелала инвестировать средства именно в эту собственность. Мы впервые имеем с ней дело. Но, по всей видимости, она настоящая фанатка Лавенхэма.

Как только миссис Хартли ушла, Клара снова заскулила, закрыв руками лицо.

Невероятно! Неужели они спасены?

Айвор хлопнул ее по спине.

– Я и сам просто поверить не могу!

Мэрилин всегда была Кларе поддержкой и, безусловно, отличалась редкостной щедростью, и все же такого никто не мог бы себе представить… в ближайший миллион лет!

– Ох, Клара, как же я рад! – сказал Айвор, и она, как это ни удивительно, сумела уловить в его интонациях отчетливые сексуальные нотки. – Просто ужасно рад – и за тебя, и за детей, и за всех нас!

Итак, они спасены. Они останутся дома. Рита. Морин. Питер. Пег. Эти дети будут жить с ней так долго, как это потребуется им самим. Они смогут сохранить свой дом, а в урочный час смогут его покинуть – как это и делают почти все дети на свете.

Никакого загадочного судна, отплывающего в Австралию. Никакой сестры Юнис. Никакого страха. Никакого чувства вины. У детей по-прежнему есть место, которое они называют своим домом.

И Клара с Айвором снова крепко обнялись. И очень скоро чувство облегчения и неожиданной победы сменилось в душе Клары чем-то совсем иным.