повышать не стал и некоторое время в торгах не участвовал. Но когда снова подключился и поднял руку, выражение лица у него было уже совсем иным, почти сердитым – уж Клара-то хорошо его знала.

Он решился на двести девяносто фунтов.

Мистер Серый Костюм все еще выглядел вполне уверенно.

– Двести девяносто пять фунтов? – спросил аукционист, и Серый Костюм вызов принял и назвал цифру «триста».

– Итак, триста фунтов… – аукционист чуть помедлил. – Надо ли мне?..

И тут от стены с телефонами кто-то крикнул: «Здесь!»

Клара резко обернулась, чтобы посмотреть, кто кричал. Оказалось, что это женщина, вероятно, помощница аукциониста; одну руку она вытянула вверх словно в приветствии, а во второй сжимала телефонную трубку, продолжая разговор с тем, кого здесь представляла.

Серый Костюм выглядел несколько ошарашенным; похоже, он был уверен, что дом уже у него в руках.

У Клары ёкнуло сердце: если выше трехсот фунтов, они точно пропали.

Однако Серый Костюм, шевельнув кончиком указательного пальца, дал аукционисту понять, что согласен на триста пять.

Торг ослабевает, догадалась Клара, и нам конец. Все произойдет прямо сейчас, не через три месяца и не через шесть, а здесь, у нее на глазах. Она упакует оставшиеся в доме вещи, и ее детей опять разбросают в разные стороны. Она, казалось, уже видела, как это будет, но, как ни странно, цена дома опять поползла вверх.

Нет, только не плакать!

– Шиллинг-Грейндж продан нашему заморскому инвестору за триста двадцать фунтов! – провозгласил аукционист, и его молоток ударил, как нож гильотины. – Отдельная благодарность миссис Харрис, которая вела торги по телефону.

Ну вот, теперь можешь рыдать. О да, она уже рыдала вовсю.

Однако осталась в зале и просидела все время торгов за Саффрон-Мэнор («Особняк может похвастаться собственным прудом для уток и конюшнями») и за Коттсмор-Хаус («Поистине радует глаз поклонникам эдвардианской архитектуры»).

Все кончено. Все уже произошло, думала Клара.

Теперь Рита и Морин пропадут в этой Австралии, хотя Питер, конечно, сделает все, что в его силах, чтобы о них позаботиться. А вот за Пег, может быть, еще стоит побороться.

Неужели она и впрямь чересчур к ним привязана?

Ей придется все начать сначала. Вернуться в исходную точку и снова набирать очки, как в игре «Монополия». Вообще-то можно было и раньше догадаться, что именно так все и будет. Она всегда была одна, одна она и останется.

Сегодня почему-то все удавалось продать. Клара слегка удивилась, заметив, что Джулиан вступил в торги за Саффрон-Мэнор, но потерпел неудачу, и дом ушел к какому-то человеку, сидевшему прямо перед ним. Его соседка, видимо жена, ласково похлопав его по колену, спросила: «Ну, теперь-то мы можем уйти?» – словно он только что купил пару туфель.

Коттсмор-Хаус продали за шестьсот один фунт после жестокой схватки между тремя претендентами – один из них присутствовал в зале, а два других участвовали в торгах по телефону. Даже Клара, погруженная в собственные горестные раздумья, была заворожена столь активным процессом.

А потом аукционист, не выпуская из рук стакан с водой, сорванным голосом объявил пятнадцатиминутный перерыв, и Клара решила, что теперь самое время потихоньку уйти.

Она взяла свое пальто и, хотя в помещении было очень тепло, стала одеваться – просто чтобы себя чем-то занять. В холле было душно, казалось, в воздухе висит туман от дыхания множества людей и бесконечных разговоров о деньгах и всевозможных привилегиях. Совершенно ни к чему было оставаться и слушать, как будут торговаться из-за оставшихся трех домов. И потом, Кларе хотелось избежать встречи с Джулианом. Одно обстоятельство, впрочем, все-таки доставило Кларе удовольствие – тот человек, что по телефону выиграл торги за Шиллинг-Грейндж, кто бы это ни был, сумел надолго стереть с лица Джулиана его самодовольную улыбку.

Глава шестьдесят вторая

Он ждал на улице. Айвор. Именно это и было нужно Кларе – видеть его, одетого в самый лучший, «воскресный», костюм и с виноватым выражением на добром лице. От избытка самых разнообразных эмоций Клара, не помня себя, бросилась к нему на шею и сразу почувствовала, насколько его это потрясло. Однако он сумел быстро взять себя в руки и принялся ее утешать:

– Клара, ну что ты? Все хорошо…

Он был такой теплый, такой милый и так ласково ее обнимал. И пахло от него тоже очень хорошо, и наконец-то Кларе показалось, что она в безопасности.

– Я что, слишком сильно опоздал? Что случилось?

В ответ она зарыдала еще горше и лишь через несколько минут сумела выговорить:

– Его продали! Все кончено…

– Ох, нет! – вырвалось у него. – Это правда? Нет!

Он гладил ее по спине, касался губами ее волос, и это было так чудесно. Ну, разве они не созданы друг для друга? Ведь это именно тот человек, для которого она предназначена!

Айвор чуточку отстранил Клару от себя, вгляделся в ее лицо.

– А насчет тебя что решили? Тебя-то они куда отправить намерены?

– В Ратленд-Уотер, – она шмыгнула носом. – Я о таком городишке никогда даже не слышала!

И Айвора она, вполне возможно, никогда больше не увидит. Машину они оба не водят. И вряд ли он так уж захочет ее навестить, чтобы сесть в поезд и куда-то там тащиться. Клара быстро на него глянула: губы крепко сжаты, темные глаза что-то высматривают на тротуаре. Пожалуй, все-таки вряд ли. В конце концов, у него и здесь забот полон рот. Значит… ну, раз уж им больше не суждено увидеться, она, по крайней мере, может поведать ему о своих чувствах. О том, что он одновременно и погубил ее, и возродил к жизни. И в ней, сверкнув как молния, внезапно зародилась уверенность, что Айвор – именно тот, кого она искала. «В основном «В». Очень домашний», как это следовало из опроса в журнале.

– Зато я слышал, – улыбнулся Айвор.

– И что это за город?

Он пожал плечами.

– Ну, не Лавенхэм, конечно. С другой стороны, таких, как Лавенхэм, и не найдешь, пожалуй.

– Ты приедешь меня навестить?

Он взял ее за руку, и она подумала: вот сейчас он скажет «нет», но он как-то неуверенно промолвил:

– Если ты этого захочешь, Клара.

И она снова разрыдалась.

– Морин и Рите теперь придется уехать, и бедному Питеру тоже… они уедут на другой конец света… и я больше ничем не смогу им помочь. У меня уже все возможности и силы иссякли. И Пег, моя маленькая Пег…

– Шшш. – Айвор прижал ее к груди. – Все это случилось не по твоей вине.

Да, это случилось не по ее вине. Ее попросту обманули, ей лгали снова и снова. И все же есть в этом и ее вина. С чего это она вдруг так доверилась мистеру Соммерсби? Почему вообще стала доверять этим мужчинам в строгих офисных костюмах, а не собственным инстинктам? Она вдруг вспомнила, как неловко чувствовал себя в