– Я изменил вирус. Внес в него часть себя, поменял коды Предтеч, и заменил команды Пути…

Не тянитесь к коммам, они покажут одно: люди начали свою долгую дорогу. Свою. Собственную. Не по воле этих паразитов, чьи куклы поют за моей спиной, но по моей воле… Изменение катится из века двадцать седьмого, как волна цунами, сметая все на пути, сюда, в век двадцать первый! Из будущего – в прошлое.

Наш народ… Мой народ! Все человечество… становится свободным, и расправляет выросшие крылья.

Лиловая вспышка, исходящая от висящего в воздухе бывшего полковника, с шипением пронизала помещение.

You owe the world an apology

You’ve been taught all your life

That truth is easy to hide

You’ll face your judgment another day

And suffer eternally

False defender, burn forever

Disturbed – Innocence

Елена выпрыгнула из прохода в ангар, как дикая кошка, мягко приземлившись прямо напротив Ричарда. Дружный смех разом стих, все прибывшие остановились в тех позах, в которых их застал неожиданный прыжок капитана Владленовой.

– Ты где был?! – возопила Елена, закусив губу и глядя на Моргана. Тот стушевался, не зная, что ответить. Повисла мертвая тишина. Мэт взглянул на Ричарда с веселыми искорками в карих глазах, Джек крякнул, отводя взгляд, Гай просто покачал головой, а Елена продолжила атаку:

– Ты не ранен? Что случилось? Мы тебя потеряли!

Она всхлипнула и повисла на шее капитана, который так и замер, будто столб, не в силах даже вздохнуть. За спиной Елены в коридоре показалась Анна.

Взгляды Ричарда и Анны встретились. Старпом едва заметно кивнула, не сводя взгляда с Моргана, а тот так и стоял, пока на нем висела блондинка, продолжающая свою истерику со слезами и гневным бормотанием.

– Ты в порядке? – оторвавшись от него, снова спросила она у капитана.

– Он? – Джек картинно потер окровавленный след на полосатой робе.

– Я? – выдавил Рик, рассеянно глядя на блондинку.

– Ты? – Гай с интересом посмотрел на капитана.

– Капитан, – обратилась к Ричарду Анна, подойдя поближе и стараясь не смотреть ему в глаза, – у нас был системный сбой. Искин отказался объяснять причину сбоя, стал на удивление молчаливым и задумчивым, а Ульрих потратил месячный трафик на рассылку писем родственникам.

– Искина – ко мне, Ульриха выпороть, ты – в мою каюту, Гаю заняться раной боцмана, остальные могут быть свободны.

Ричард произнес это, мягко, но твердо отстраняя от себя Елену. В глазах капитана Моргана читалась решимость что-то сказать старпому наедине.

Джек опустил голову, притворно ворча про свое ранение, и стараясь скрыть улыбку.

– Ну, я тогда пойду? – вежливо осведомился Логан. – Вы прибыли, я тут и не нужен…

– Стоять! – одновременно обернулись к Кардиналу братья с Суздаля. – Ты нам еще не рассказал, какого хрена тебе от нас надо, миссия спасения, ебты! – продолжил Джек, нахмурившись. – Или ты думаешь, что мы взяли и просто помахали тебе ручкой? Вроде как, спасибо, дорогой, что пролетал мимо, решил украсть с базы пленных, проводил до дома и спас от космической гопоты.

– На такую благодарность я даже не рассчитывал, – скромно опустил взгляд Логан.

– Команде корабля и гостям корыта просьба прибыть в командную рубку, – раздался из динамиков серьезный голос искина.

Ричард не удержался и приподнял брови от удивления.

– Вы искина сломали? – в недоумении посмотрел он на Елену и Анну. – А он вам за это по попе хлопнул? – задумчиво рассматривая синяк на скуле Владленовой, добавил он.

Старпом слегка покраснела.

– Нет, я же докладываю, что у искина произошел сбой, после этого он стал… взрослее, что ли, – ответила Уискер.

– Вот и оставляй девочек одних… – пробурчал Морган, широким шагом направляясь прочь.

– Вот все зло от баб, – сокрушенно обронил Джек, следуя за капитаном, – и опять мне чинить.

– Ульрих же был тут, – заметил Гай.

– Я и говорю, что все проблемы от баб, – зло бросил через плечо боцман.

Он знал, что ничего не может им предложить и ничего не смеет требовать от них, но все равно стоял, ожидая, что же решат его возможные союзники.

Ожидание затягивалось, но другого Морис Лютер Шпеер и не ждал. Немногочисленная, но сильная раса раутов отличалась не только невообразимой, по человеческим меркам, реакцией в бою, строгой иерархией и готовностью в любой момент пойти на смерть, но и совершенно непробиваемым укладом жизни, напоминающим бывшему командиру тяжелых истребителей-бомбардировщиков культурный строй восточных народов с островов докосмической эры.

Между собой все военные звали раутов не иначе как самураями, ибо устройство их общества до зубовного скрежета напоминало древнюю Японию на планете Земля.

Но сейчас, потеряв в боях у Копыта Дьявола 95% личного состава, авианосец «Стремительный» и целую жизнь, капитан первого ранга ВКС Морис Шпеер не видел иного пути, кроме как обратиться со своей правдой именно к немногочисленной, но весьма здравомыслящей расе крысок.

Командир группы истребителей молча стоял на земляной насыпи среди приглушенного света и слушал звенящую тишину вокруг. Он не видел ни одного раута, не имел представления, где находится и как отсюда выбираться, но знал, что его слышали. Слушали и услышали все, что он хотел сказать.

«Какая разница, – думал Шпеер, – даже если они просто выбросят меня в космос, они будут знать, кто виноват в том, что творится вокруг. Меня уже списали, в моем личном деле стоит пометка на уничтожение при первом же удобном случае, а больше мне пойти некуда. ХаСОМ, на который я работал, лично пустит мне пучок плазмы прямо в голову. И все мои заслуги, покровительство Романова и опыт летчика не помогут выжить. Впрочем, – философски подумал он, – даже мое звено истребителей целиком бы не помогло».

А рауты молчали. Ни шороха, ни звука, ни словечка. Когда Морис уже подумал было, что о нем забыли, из глубины непонятного помещения с рассеянным светом и земляными полами донесся голос чужого, пропущенный через автопереводчик:

– Ты свободен, человек.

– Что вы решили? – спросил Шпеер.

– Мы будем думать над твоими словами, человек, – продолжил тот же голос. – А пока мы хотим, чтобы ты остался живым. Подумай сам, как этого добиться.

Бывший капитан первого ранга, а ныне простой дезертир из стройных рядов ХаСОМ, коротко кивнул и развернулся к тому месту, откуда, как он думал, его привели в этот зал.

Прямо перед ним мигнул радужной пленкой локальный переход, и Шпеер шагнул в портал…